Реферат: Наука в контексте культуры

лы, относящиеся и ко всей гексагамме в целом, и к каждой  из ее черт:

      ЦЯНЬ (Творчество)   Изначальное совершение, благоприятная стойкость

1. В начале девятка

   Нырнувший дракон

   Не действуй!

2. Девятка вторая

   Появившийся дракон находится на поле

   Благоприятно свидание с великим человеком

3. Девятка третья

   Благородный человек до конца деятелен; вечером он осмотрителен

   Точно в опасности

   Хулы не будет!

4. Девятка четвертая

   Точно прыжок в бездне

   Хулы не будет!

5. Девятка пятая

   Летящий дракон находится в небе

   Благоприятно свидание с великим человеком.

6. Наверху девятка

   Возгордившийся дракон

   Будет раскаяние !

   Кроме такого текста, к каждой из гексаграмм  прилагается развернутый комментарий,

объясняющий ее смысл.

   Мы не  случайно остановились на  "Ицзине" так надолго:  в этой,  еще раз повторю,

важнейшей для древнекитайской культуре книге, предельно отчетливо запечатлена основ-

ная идея нумерологии, подчиняющей все процессы в небе,  на земле и в человеке набору

геометрических и числовых закономерностей.

   Продолжая разговор об общих установках древнекитайского мышления,  обратим внима-

ние на его континуальность. Идея всеобщей взаимосвязи не сочеталась с представлением

о дискретности бытия, и еще одно кардинальное отличие мировой пневмы  (ци) от атомов

Демокрита состоит в том,  что о "ци" необходимо  говорить не в  терминах частиц, а в

полевых терминах, ци - это "континуальная полеобразная пневма" ("Современные истори-

ко-научные исследования: наука в традиционном Китае", М., 1987, с. 33). Отсюда любовь

китайской науки к полевым теориям и первое (еще в ХI в.) объяснение морских приливов.

Не случайно, что среди физических дисциплин наибольшее развитие в древнем Китае, по-

лучили оптика, акустика и теория магнетизма.

                          ЛЕКЦИЯ 10: КУЛЬТУРА ДРЕВНЕЙ ИНДИИ

   Обращение к древнеиндийской культуре  помогает воспитанному  в европейских тради-

циях человеку понять  многие особенности культуры древнего Китая,  вызывающие у него

недоумение при первом знакомстве.  Это связано с тем, что древнекитайская культура -

прежде всего, культура жеста, культура зрительно данного символа и ритуального дейст-

ва, а древнеиндийская культура,  несмотря на значимость для нее символа и ритуала, в

очень большой степени - культура мысли, осмысляющей символ и создающей для этого ри-

туала философскую модель. Не случайно выдающийся русский индиолог Ф.И.Щербатской пи-

сал, что "самой сильной стороной в индийской  образованности является ее философия".

Поэтому то,  что в древнекитайской культуре  выражено на языке жеста,  который легко

понимается человеком, живущем внутри данной культуры, и крайне труден для восприятия

извне,  в древней Индии сформулировано  на филосовском языке,  который гораздо более

интернационален и более близок  европейскому сознанию.  Здесь появляется искус отож-

дествить древнеиндийскую культуру с древнекитайской,  сочтя их за две разные модели,

воплощающие одну и ту же идею, две ветви одного дерева, имеющие общую основу. Но это

неверно. Зерна, из которых произрастают  древнеиндийская и древнекитайская культуры,

несмотря на  кажущуюся близость,  мало похожи друг на друга,  и даже  внешне похожие

концепции имеют под собой разные основы.  Основное отличие состоит в расстановке ак-

центов:  то,  что составляет  сущность  древнеиндийской культуры,  в древнекитайской

культуре является побочной ветвью, и наоборот.

   Для того,  чтобы дать почувствовать все  своеобразие культурной традиции в Индии,

мы остановимся сначала на некоторых черезвычайно важных особенностях индийского быта,

не имеющих своих аналогов в Европе. Первой из таких особенностей является доктрина о

четырех возрастах жизни человека и об обязанностях, связанных с каждым возрастом. По

индийским представлениям, человек, пройдя пору ученичества и став домохозяином, дол-

жен был, по истечении лет,  уйти из дома и жить сначала как отшельник, а потом - как

странник-подвижник, учитель мудрости. Вот как определяет обязанности каждого из воз-

растов древний канонический текст:  "Домохозяин живет своим  ремеслом или делом, же-

нится на девушке, ровне ему по общественному положению ... уделяет пищу богам, душам

предков, гостям слугам и ест затем сам то, что остается. Ученик должен изучать веды,

смотреть за жертвенным огнем,  совершать предписанные омовения,  оставаться до конца

жизни (или пока не женится) у своего учителя, или его сына, или соученика. Отшельни-

ку надлежит блюсти целомудрие,  спать на земле, носить волоса, сплетенные в пучок, и

иметь шкуру антилопы для сидения,  приносить жертву огню,  совершать омовения, чтить

богов, души предков и гостей и питаться лесными плодами. Подвижнику надлежит обузды-

вать чувства, отказаться от всех светских дел, отречься от собственности и от сноше-

ний с людьми, жить подаянием, жить в лесу, меняя местопребывание, заботиться о внут-

ренней и внешней чистоте,  не убивать ничего живого,  быть правдивым, не завидовать,

блюсти благоволение к людям и быть долготерпеливым.

   Исполнение этих обязанностей  ведет на небо и к вечному блаженству, при их небре-

жении мир гибнет или приходит в смятение" (С.Ф.Ольденбург "Культура Индии". М., 1991,

с.195).  Принципиально важно для понимания,  что речь здесь идет о  духовном, а не о

физическом возрасте человека: человек мог прожить жизнь  оставаясь учеником и так не

достигнув нужной степени зрелости (Ученика приводили к учителю на седьмом году жизни

и он оставался в доме учителя на срок 12 или 24, иногда 36,  изредка 48 лет и крайне

редко - на всю жизнь. В.С.Семенцов "Проблема трансляции традиционной культуры на при-

мере судьбы "Бхагавагиты"  - в сб. "Восток-Запад", М., 1988, с.7).  Однако указанный

путь не представлял ничего необычного,  он был скорее нормой, чем запредельным идеа-

лом. Приведем еще один текст,  раскрывающий связь положения  "о четырех возрастах" с

фундаментальлными основами древнеиндийского мироощущения:

   "Прочтя, как велит закон,  Веды,  произведя на свет сыновей,  принеся по мере сил

жертвы, пусть человек направит свои мысли на конечное освобождение...  Принеся жерт-

ву Творцу, раздав жрецам все имущество свое... пусть брахман покинет свой дом. Пусть

он идет один без спутника ... пусть он не имеет дома, безразличный ко всему, твердый

в своих начинаниях, молчаливый, пусть он размышляет о божестве.

   Да не желает он умереть, да не желает он жить;  пусть ждет ои своего времени, как

слуга ожидает  мзды своей...  Однажды в день  пусть он ходит за подаянием и не стре-

мится получить многое, ибо отшельник,  который заботится о подаянии,  прилепляется к

страстям.

   Когда перестанет дым подыматься из деревенских труб,  когда пестики в ступках за-

молкнут, и уголья потухнут, и народ кончит еду свою и уберет со стола остатки, тогда

пусть отшельлник идет за своим подаянием.

   Пусть не  скорбит он,  когда ничего  не получит,  пусть радуется  когда получает;

пусть берет он только то,  что нужно  для поддержки жизни,  и пусть ему  безразлична

будет пища, которую он получает.

   Мало вкушая, стоя или сидя, в одиночестве, пусть он обуздывает чувства свои, если

остались в нем вожделения. Обузданием чувств, пресечением любви и ненависти, воздер-

жанием от насилия он готовит себе бессмертие.

   Да размышляет он о перерождениях людей, которые происходят от их грехов, об адах,

куда попадают люди, о мучениях в мире Ямы  (бога смерти).

   Да размышляет он о том, что надо расставаться со всем,  что мило, и соединяться с

тем, что ненавистно; и о том да размышляет он,  что страсть одолевает человека и му-

чат его болезни.  И о том, как душа  покидает  тело и  воплощается  в новое  тело, и

странствует по десяткам тысяч  миллионов существований.  И о том,  как страдает душа

через тело - плод ее дурных дел;  и о том размышляет он как правдою  достигается все

высшее, непреходящее блаженство.  Глубоким созерцанием да познает он  правду мировой

души, которая живет во всех существах, высших и низших"

   Прокомментируем основные моменты этого текста. Во-первых, это слова о "направлении

мыслей на конечное освобождение". Одним из определяющих моментов древнеиндийского ми-

роощущения было представление об освобождении от жизни как цели жизни. Жизнь, по пре-

дставлениям почти всех древнеиндийских религиозно-философских школ - иллюзия, обман,

"покрывало майи", скрывающее от человека вечную и всеобъемлющую истину. Каждое живое

существо обречено на сансару  - бесконечную цепь рождений и смертей, мелькающих, как

в калейдоскопе,  определяемую законом кармы ("Карма"- это очень важный термин, в за-

висимости от контекста означающий и "действие", и "обязанность", и "судьбу"). Причем

каждое новое воплощение  человека предрешается  его поведением в  предыдущей жизни и

душа низменного, потакающего своим страстям человека  вполне может воплотиться в ка-

кое-нибудь растение или  пресмыкающееся.  Для того,  чтобы вырваться из этого колеса

перерождений,  человек должен отказаться от  всего чувственного и  индивидуального и

устремиться к слиянию с Брахманом  - неопределяемой, неизменной, вечной субстанцией,

растворяющей в себе весь хаос  бытия и являющейся единственной  реальностью, единст-

венной истиной этого мира.  Здесь сразу напрашивается аналогия с дао, но сопоставле-

ние категорий "Брахман" и "дао"  выявляет и существенное различие  между индийской и

китайской ментальностью:  если дао наполняет собой мир, как солнечный свет, и позна-

ется с помощью внимательного,  напряженного всматривания в мир, то познание Брахмана

требует не погружения в мир, а его преодоления, отторжения от себя. В даосизме мир -

связующее звено между человеком и дао,  в идуизме мир - препятствие, не  позволяющее

человеку увидеть Брахмана.

   Следующей важнейшей особеностью древнеиндийской жизни,  осознаваемой не только на

социальном, но и на онтологическом уровне, являлось варновое деление.  Как известно,

в Индии издавна существовало четыре варны (социальные группы): варна брахманов (жре-

цов), кшатриев (воинов),  вайшьев (ремесленников)  и шудр (чернорабочих).  Обратимся

опять к уже цитированному нами каноническому тексту и посмотрим, как он характеризу-

ет обязанности варн:  "Обязанность брахмана: учиться (ведам), учить приносить жертвы

для себя и других, давать и принимать дары;  обязанности кшатрия: учиться, приносить

жертвы, давать дары,  заниматься хлебопашеством, скотоводством и торговлей ; обязан-

ность шудры: повиноваться членам первых трех каст  -  ариям, заниматься земледелием,

скотоводством и торговлей, ремеслами и лицедейством."  (Ольденбург С.Ф. Цит.соч., с.

194).  Принадлежность к варне определялась происхождением.  Браки между членами раз-

ных варн запрещались, особенно если мужчина принадлежал к низшей, а женщина - к выс-

шей варне. Варновое деление объявлялось имеющим космическое происхождение. Существо-

вало несколько моделей  объяснения его возникновения.  Так одна из  наиболее древних

космогоний утверждала,  что вселенная была  образована из тела  мифического человека

Пуруши.  Считалось, что брахманы произошли из его уст, кшатрии - из рук, вайшьи - из

бедер и шудры - из ступней.  Позднее варновое деление приписывалось богу Брахме, ко-

торый, как утверждалось,  создал варны  из тех же частей  своего тела.  В знаменитой

"Бхагавадгите" варны соотносятся с гунами  - фундаментальными субстанциями, лежащими

в основе мира.  Так брахманы,  по "Бхагавадгите",  состоят из саттвы  (добродетель),

кшатрии порождаются раджасом (страсть), вайшьи представляют из себя смешение раджаса

с тамасом (невежество), а шудры - проявление тамаса с небольшим добавлением раджаса.

Варновое деление опрелелило столь важную для индуизма кастовую систему.  В начале XX

века в Индии было порядка 3000 каст. распределенных по четырем варнам.  Причем касто-

вая замкнутость  соблюдалась очень жестко.  Так даже близкие по  социальному статусу

касты маляров и кожевников были практически лишены возможности любых контактов: чле-

ны различных каст не вступали в браки,  не принимали совместно пищу,  им запрещелось

даже прикасаться друг к другу.

   Охарактеризовав  некоторые  необычные для  европейца черты  бытового пространства

древнеиндийской цивилизации, посмотрим,  как определяющие особенности индийской мен-

тальности проявляются в индийской культуре. Обратимся сначала к мифологии. Человеку,

хорошо знакомому с древнегреческой мифологией, индийские мифы покажутся чем-то хоро-

шо знакомым и одновременно настораживающим.  Так пантеон древнеинидийских богов бли-

зок к древнегреческому и верховный бог Индра неистов, как Зевс, и сладострастен, как

Зевс.  Сходны между собой некоторые мифологические сюжеты.  Однако сразу бросается в

глаза одна существенная деталь:  если в древнегреческой мифологии существует строгая

иерархия:  боги, герои, люди - и в среде богов тоже присутствует достаточно устойчи-

вая субординация, то в индийских сказаниях все гораздо более неустойчиво. Так в гим-

нах "Ригведы" ("Ригведа"  -  наиболее значимая из четырех самхит,  первой части Вед,

являющихся своего рода  "Библией" индийской культуры) иерархия богов уже практически

отсутствует, каждого из  них по очереди называют  владыкой мира,  творцом вселенной,

самым сильным и могущественным. "На определенном уровне содержания "Ригведы" разница

между богами вообще исчезает, и они становятся как бы  различными атрибутами единого

существа, которое есть основа и воплощение творения" ("История всемирной литературы",

т.1., М., 1983, с.216).  Человек также может нарушить установленную иерархию и стать

сильнее богов, обрести власть над ними. Достигается это длительной аскезой, напряжен-

ным самоуглублением. Вообще, к уже указанной нами традиционой для Греции триаде (бо-

ги, герои, люди) в Индии добавляется четвертый член - аскет, и этот член по значимос-

ти превосходит все остальные. В индийской мифологии все буквально "помешаны" на аске-

тизме:  аскетами являются боги и даже бог любви  Кама напрасно пытается поразить по-

груженного в созерцание Шиву своими стрелами, предаются аскетизму и ракшасы (демоны)

и получают за  счет этого могущество,  иногда приводящее в трепет богов.  Приведем в

качестве примера один текст из книги Р.К.Нарайана "Боги, демоны и другие", М., 1974:

"Сто лет Тарака стоял с поднятыми руками  на одном большом пальце  ноги и непрерывно

читал молитвы;  сто лет он не брал в рот ничего, кроме воды; сто лет он молился, ба-

лансируя на голой скале. И все это время его голова испускала какие-то неведомые лу-

чи, которые грозили испепелить мир.  Боги и их глава Индра  дрожали от страха" с.99.

Аскетами являются люди. Причем даже если цели,  которые преследует аскет,  мелочны и

низменны, все равно истязание плоти дает ему нужное могущество. Примерами такого ро-

да пестрят индийские мифы.  Вот царь Вишвамитрар тысячу лет предавался размышлениям,

чтобы его армия  могла победить армию брахмана Васиштхи, вот демон Махиша тысячу лет

молился Брахме и, обретя желанную непобедимость, лишает покоя богов, вот царь Равана

предается тапасу (самоуглублению) и потом начинает мучить и уничтожать своих соседей.

В противоречии с христианской традицией, аскетизм в Индии не несет на себе этической

нагрузки, а выполняет скорее магическую функцию.  Для понимания этой особенности ин-

дийской культуры необходимо обратиться к Ведам.

   Формально Веды - это "пособие для совершающих жертвоприношение",  однако наряду с

подробнейшим изложением жертвенного ритуала в ведах изложены космогонические модели,

приводятся  назидательные басни и притчи,  фольклорные песенки,  сложные философские

построения,  так что реально они являются своего рода "энциклопедией архаической ин-

дийской культуры"  и "точкой отсчета" для всех остальных религиозно- философских те-

чений, даже если те и не признавали авторитета Вед (в годы ученичества каждый ученик

заучивал Веды наизусть).

   Веды состоят из четырех самхит: "Ригведы" ("веды гимнов", от слова "рич"- "гимн"),

"Самаведы" (веды песнопений, "саман" - "мелодия"),  "Яджурведы" (веды жертвенных из-

речений, слово "яджус" озночает жертву,  жертвенную формулу) и  "Атхарваведы" - веды

заклинаний  (атхарван - заклинание),  а также примыкающих к ним брахманов, - прозаи-

ческих текстов, трактующих ритуал, араньяков и упанишад, содержащих философские раз-

мышления о космосе и человеке. Причем каждой самхите соответствуют вполне определен-

ные брахманы, араньюки и упанишады,  т.е. Веды представляют собой строго упорядочен-

ную структуру.  Первые три веды связаны с наиболее важным для индийской культуры ри-

туалом жертвоприношения сомы  - растения, из которого приготовлялся напиток бессмер-

тия богов,  а "Атхарваведа"  регулирует обряды,  сконцентрированные  около домашнего

очага.

   "В основном ведийском  жертвоприношении принимали  участие четыре  главных жреца:

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9