Реферат: Т. Шанин. Россия как "развивающееся общество". Революция 1905 года: момент истины. (Главы из книг)

Реферат: Т. Шанин. Россия как "развивающееся общество". Революция 1905 года: момент истины. (Главы из книг)

Т. Шанин
Россия как "развивающееся общество".
Революция 1905 года: момент истины
(Главы из книг)

Хроники пишут только те,
для кого существенно настоящее.
Гёте

Первая русская попытка самоосознания в терминах современной социальной теории проявилась в форме спора между славянофилами и западниками. Одна сторона утверждала, что Россия вполне уникальна, другая же рассматривала ее как отсталую провинцию Европы, пройденную Западом ступень единой эволюционной лестницы. Россия не была ни тем, ни другим. Россия не была уникальной, но из этого не следовало, что она находилась в процессе превращения во вторую Англию. Она также не была "феодальной", но это не означало, что она была просто "капиталистической" или же смесью капитализма и феодализма. На рубеже XIX и XX вв. Россия стала первой страной, в которой материализовался специфический социальный синдром "развивающегося общества", как мы его сегодня называем. Но он сочетал эту социальную форму с длительной имперской историей, особенно сильным государственным аппаратом и особенно высокообразованной и политически активной интеллектуальной элитой.

Фундаментальное отличие мира человека от мира природы состоит в том, что процессы познания, понимание и непонимание вплетаются в него, структурируя человеческую деятельность. В последние десятилетия XIX в. царское правительство формулировало свою стратегию в терминах "догнать Европу" (либо в противном случае деградировать до "второго Китая"). Мощное государственное вмешательство по типу германского (теоретиком которого считался Фридрих Лист, а символом успеха Бисмарк) породило в начале ХХ в. отнюдь не вторую Германию, но разрушительный экономический и социальный кризис, военное поражение и революцию 1905 - 1907 гг. Таким образом, Россия стала первой страной, в которой была серьезно поставлена под сомнение значимость западноевропейского опыта для остального человечества. России было суждено в ходе живого политического опыта выработать две основные программы, сопровождавшиеся реальными грандиозными экспериментами, радикальной трансформацией того типа общества, которое сегодня называется "развивающимся". Эти диаметрально противоположные, однако теоретически взаимодополняющие стратегии связались с именами Столыпина и Ленина, но с обеих сторон фактически представляли целый спектр взглядов и целей, теоретических разработок и личностей. Последующие три поколения мало что прибавили в копилку концепций, созданных в то время.

Теоретическое осмысление не успевало за политическим развитием. Маркс однажды отметил историческую тенденцию разыгрывать новую политическую драму в костюмах, одолженных у предыдущих поколений. Французские революционеры 1791 г. воображали себя вождями древнеримской республики. Тот факт, что политические лидеры России последовательно приуменьшали новизну своего опыта и всячески притягивали фактические и идеологические доказательства своего западноевропейского обличья, делает это еще более поучительным. В то время как правительство строило свою деятельность по германской имперской модели, руководители российских антиправительственных движений связывали свое настоящее и будущее с английским парламентаризмом или с Французской революцией.

Революция 1905 - 1907 гг. явилась для России моментом истины. Развившись в направлении, неожиданном и для сторонников, и для противников, революция эта высветила новую структуру социальных характеристик и вызвала к жизни неортодоксальные решения, как политические, так и теоретические. Новая Россия началась именно тогда, когда некоторые монархисты поняли, что только революционные социальные преобразования могут спасти их монархию; и когда некоторые марксисты, под влиянием поражения революции, по-новому взглянули на Россию и на свой марксизм. И тем и другим было суждено получить власть, исторически очень быстро сменяя друг друга, и опробовать на практике свое новое понимание. Те, кто не захотел извлекать уроков, очень быстро оказались выброшенными на "свалку истории" - ужасный, но соответствующий действительности образ, достоверно характеризующий и жизнь людей, и многие события.

Растущее признание специфичности действительности, проблем и теорий "развивающихся обществ", которое вышло на передний план с начала шестидесятых годов XX в., позволяет поместить русский опыт в новый и более реалистичный сравнительный контекст. Это может дополнить наше понимание России/СССР/России. Это может пролить новый свет на концептуальную трансформацию, которая оказалась самым важным результатом революции 1905 - 1907 гг. Это также может способствовать тому, чтобы история России и аналитические изыскания, связанные с ней, помогли бы лучше понять современные "развивающиеся общества". Данная тема раскрывается в двух отдельных книгах под общим титулом "Корни инакости".

В книге "Россия как "развивающееся общество" рассматривается русское общество рубежа веков. Это попытка распутать и разграничить различные, однако взаимосвязанные аспекты истории России на ее пути через революционные периоды 1905 - 1907 и 1917 - 1921 гг. Марк Блок однажды сказал, что "знание фрагментов, изученных по отдельности один за другим, никогда не приведет к познанию целого - оно даже не позволит познать самые эти фрагменты". "Но работа по восстановлению целого, - писал он далее, - может проводиться лишь после анализа. Точнее, она - продолжение анализа, его смысл и оправдание" (2). В этой книге в качестве таких основных, базовых "фрагментов" рассматриваются Российское государство, крестьянство и капитализм, т.е. основные структуры власти, способ жизни основной массы населения, самая динамичная экономическая сила, и их взаимозависимость - базовый треугольник социальной детерминации начала столетия. В соответствии с этим построены первые главы книги. Затем анализируется крестьянская экономика и дается общая картина России в динамике за время рассматриваемого периода.

Вторая книга - "Революция как момент истины: Россия 1905 -1907" - посвящена периоду русской революции 1905 - 1907 гг., а также характеру и причинам революции 1917 г. Она начинается с того, как зарождалась революция 1905 - 1907 гг., и с анализа двух ее основных составных частей: борьбы в городах за политическую свободу и/или социализм и борьбы в деревнях за землю и волю, т.е. свободу в кре- стьянском понимании. Далее следует анализ взаимовлияния этих потоков и взаимосвязи их основных действующих социальных сил. По- следние две главы посвящены тому, какое воздействие на будущую историю России оказали попытки осмысления революционного опыта 1905 - 1907 гг., приведшие в разных лагерях и к концептуальным революциям, и к сохранению власти догм и стереотипов. В послесловии рассматриваются некоторые общие вопросы методологии и целей исследования, относящиеся к предлагаемым книгам и связанные с современной историей и исторической социологией.

Исследования, на основе которых написаны обе книги серии "Корни инакости", берут свое начало в работе, которая была опубликована в 1972 г. под названием "Неудобный класс" (3).


Из первой книги: Россия как "развивающееся общество"


Морфология российской
отсталости: настоящее и будущее

 
Тип "развития": "рост" и "разрыв"

В 1946 г. проф. Тимашев опубликовал в Лондоне обширное исследование моделей развития России. Он мысленно экстраполировал основные тенденции экономической и социальной истории России между 1890 и 1913 гг. Он пришел к выводу, что Россия могла бы к 1940 г. достичь того же, если не более высокого уровня индустриализации, национального дохода и образования, которые были фактически достигнуты при советской власти, той власти, которая в то же время "отбросила российскую философию и искусство по крайней мере на столетие ". Вовсе не будучи необходимой для преодоления препятствий развитию, "коммунистическая революция была опасной болезнью, но русские обладают достаточной жизненной энергией, чтобы преодолеть ее". Эта точка зрения была основана на предпосылке, что темпы экономического развития дореволюционной России, зарегистрированные в 1909 - 1913 гг., сохранились бы и в будущем, создавая условия для присоединения к "Западу" (т.е. клубу государств всеобщего благосостояния, развитой технологии, международного влияния, высоких достижений в области образования и светлых перспектив дальнейшего развития).

Время, прошедшее с момента опубликования книги, не умалило привлекательности этой точки зрения. За последние годы вышел целый ряд исследований, которые прямо повторяют доводы Тимашева, хотя и не ссылаясь на него. Дальнейшее развитие эта линия получила в русле различных западных теорий конвергенции, которые считали, что, несмотря на все жестокости и риторику советского эксперимента, это фактически было лишь гигантское предприятие по "запоздалой индустриализации". В этом смысле феномен Сталина объясняется (и, собственно, оправдывается) как некий необходимый стартовый механизм ("тейк-офф") экономики. Теперь, когда в основном цели индустриализации достигнуты, СССР конвергирует в сторону единственного известного и единственно возможного "развитого мира" вездесущей электроники и бюрократического изобилия, скроенного по нашему западному образцу (см. последние показатели валового национального продукта, производства автомобилей или полиэтиленовых пакетов на душу населения).

Однако факты свидетельствуют, что перспективы всеобщего экономического роста и социального развития, которые сняли бы разрыв между США или Западной Европой и остальным миром, не очевидны. Конечно, во всем мире произошли стремительные и глубокие перемены, однако разделение на "три мира", о котором впервые заговорили в начале пятидесятых годов нашего столетия, сохраняется в основных чертах и в 1980-е годы. Несмотря на некоторые внешние признаки, и Второй мир (для ООН - категория "централизованного планирования", самоназвание - "социалистический") на самом деле не превращался в Первый ("развитой капиталистический"). Но сейчас нас интересует Третий мир.

С начала пятидесятых годов беспроблемная теория модернизации забрасывала бывший колониальный мир оптимистическими предсказаниями и наборами "сделай сам", чтобы начать движение к вожделенному идеалу "а ля" Соединенные Штаты, однако и официальные сводки, и аналитические материалы становились все более тревожными. Основной аспект этого вопроса был хорошо выражен А.Г.Франком: "В тридцати развитых странах живет менее 30% мирового населения и, по оценкам специалистов, будет жить только 20% к 2000 г.; это страны, на долю которых в настоящий момент приходится приблизительно 90% мирового дохода, финансовых ресурсов и производства стали... 95% мирового научно-технического производства... они потребляют более 60% пищевых продуктов". Еще более показательны данные по "догоняющим" странам. За четыре десятилетия после второй мировой войны, несмотря на явные различия между ними, ни одна из основных "развивающихся стран" 50-х и 60-х годов не стала схожей с США или Западной Европой, включая и те "развивающиеся страны", которые сказочно разбогатели на нефти (и чей валовой национальный доход, соответственно, подскочил на невероятную высоту), а также страны, в которых быстро шел процесс индустриализации и/или урбанизации. Снова и снова волна оптимизма, основанного на поверхностно воспринятых показателях "экономического роста", захлестывала прессу, которая объявляла о появлении очередного кандидата на роль "догнавшей" или даже "обогнавшей" Запад страны: в этой роли побывали Бразилия, Мексика, Иран, Индия, Нигерия и т.д. Обычно все это кончалось национальными банкротствами, военными переворотами и бунтами бедноты. Экономика стран меняется быстро, однако совершенно очевидно, что невозможно понять и предсказать важнейшие процессы просто путем сравнения валового национального продукта и экстраполяции элементов "экономического роста" в будущее. Более того, это разнообразие не ограничивается областью экономики. Карта распространения на Земле болезней, неграмотности, военных режимов, систематического применения пыток и связь всех этих явлений с размером валового национального продукта свидетельствуют о взаимозависимости. То же самое касается сравнения этих показателей и социоэкономической поляризации внутри этих стран - типичным для "развивающихся стран" является особо резкий контраст в распределении доходов. Зарегистрировано долговременное, часто увеличивающееся отставание по многим направлениям большинства "развивающихся" от "развитых" стран. Этот разрыв представляет собой одну из определяющих характеристик современного этапа мировой истории, возможно, самую важную его характеристику.

Именно этот опыт, который является центральным для политики, экономики, идеологии и самосознания нашего поколения, необходимо приложить к России рубежа веков. Отличалась ли природа процессов, происходивших тогда в России, от того, что переживают "развивающиеся страны" (т.е. справедлива ли экстраполяция Тимашева)? Иными словами, была ли Россия "развивающейся страной" в том смысле, какой мы сегодня вкладываем в этот термин (т.е. обществом не только бедным и/или "отсталым", но и проявляющим сильную тенденцию к порождению или сохранению отставания ее экономики и социальной структуры).


Осознание понятия "развивающееся общество"

Прежде чем рассматривать Россию в этом контексте, необходимо сделать отступление чтобы уточнить, что мы имеем в виду под категорией, само название которой менялось каждые несколько лет после пятидесятых годов: "отсталые общества", "неразвитые", "развивающиеся", "зарождающиеся", "менее развитые" и т.д. Оставляя в стороне количественные показатели (например, "все страны, имеющие менее 400 долларов совокупного национального дохода на душу населения"), можно говорить о двух подходах к структурному определению таких обществ. Первый путь состоит в том, чтобы считать "развивающиеся общества" отсталыми, т.е., обществами, движущимися в современный мир по обязательному для всех пути социального и экономического развития, однако по каким-то причинам (которые указываются) еще не достигшими цели либо движущимися "туда" слишком медленно (и необходимо установить и устранить препятствия). Второй подход исходит из возможности разнонаправленных и параллельных путей "развития" и считает "развивающиеся страны" одной из категорий, входящих в это понятие. Это фундаментальное различие в логике анализа перекрывает и отдельные разные темы, и уровни обобщения, и основные идеологические позиции. Более того, два этих различных подхода сыграли важную роль в оформлении политических стратегий и конфронтаций. Перейдем к короткому изложению истории формирования этих теоретических позиций.

Модель промышленного капитализма, основанная на примере Англии XIX века, была, несомненно, очень продуктивной, но в то же время оказала несколько гипнотическое воздействие как на ученых, так и на непрофессионалов. Несмотря на нищету и страдания, связанные с развитием промышленного капитализма, и порожденные им новые проблемы, благодаря ему уровень производства материальных благ поднялся в исторически краткие сроки на невиданную доселе высоту. В рамках промышленного капитализма наука и научные достижения стали частью повседневной жизни - причем как в сфере материального производства в форме перманентной научно-технической революции, так и в применении математических методов для понимания общества. Промышленный капитализм стал мировой объединяющей и преобразующей силой, породив современный сплав мифа о Мидасе и божественного образа: все, чего он касался, обращалось в золото; все, что он производил или создавал в социальном плане, приобретало его образ и подобие.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10