Права человека в истории международного права 
Модель рыночной экономики, разработанная Адамом Смитом, которая исходит из
свободы и равенства, не признает юридических лиц и предполагает, что продукт
труда должен представлять естественную заработную плату трудящегося, согласно
Смиту, была призвана автоматически привести к общему благу и справедливости.
Томас Пэйн полагал, что при вышеуказанных условиях государство было бы излишним.
Для современной Европы, однако, характерно индустриальное общество, в котором
юридические лица, фирмы и группы интересов, частично в форме многонациональных
предприятий, выступают типичными властными органами в рамках национальной
экономики, экономики ЕС и мировой экономики. При таких условиях необходима
модифицированная функция государства. Для того чтобы реализовать право на
свободу и равенство для всех людей, государство должно обеспечить
соответствующую структуру. Что касается функции государства, то существуют
действительно важные различия между коллективистско-демократическими и
индивидуалистическо-демократическими государствами, т.е. государствами
реального социализма и либерально-демократическими государствами.
В конституциях государств существующего социализма реализация
общего блага имеет приоритет над другими задачами государства. У государства
также имеется функция осуществления прав человека. Индивидуальные права,
подлежащие судебной защите, не предоставляются отдельному лицу. На практике эта
система не оправдала ожидания, но она не должна отождествляться с теоретическим
социализмом. В индивидуалистично-демократических государствах – я ориентируюсь,
опираясь на правовую ситуацию в Федеративной Республике, – права человека
пользуются приоритетом в принципе; государство обязано вмешаться только там и
тогда, когда это необходимо в целях общего блага. Конституционность законов
может быть оспорена отдельным гражданином в судах. Итак, пути и средства
реализации на практике прав человека принципиально отличны в разных
политических системах. Но даже в парламентарной представительной республике
остается сомнение, должен ли парламент в связи с вопросами индивидуальных прав
человека принимать решения, руководствуясь принципом общего блага, или же
необходимо ввести плебисцит либо референдум по меньшей мере по проблемам,
которые имеют первостепенное значение. Лично я выступаю в пользу плебисцитов и
референдумов.
Вопрос, связанный с общим благом, особенно важен для ЕС. Здесь
регулирование общего блага также не может быть оставлено свободной конкуренции.
Должны быть разработаны общие принципы в сфере социальной политики.
Основания и предпосылки различий между системами, на которые я
ссылался, станут очевидными благодаря нескольким замечаниям относительно
первичного права человека «труд порождает собственность трудящегося на продукт
его труда» и исторического развития. Я ограничиваюсь этим первичным правом
человека, поскольку оно не признается в европейских государствах и,
следовательно, имеет особое значение.
До начала XIX столетия физическая работа выполнялась главным
образом – по крайней мере на Европейском континенте – рабами или лицами,
имеющими сходный с рабским статус. С упразднением рабства, получившего импульс
в значительной степени в результате Французской революции, не произошло
аналогичной отмены одностороннего распределения в пользу предпринимателей
собственности на продукт труда. Зависимый трудящийся получал свою плату без
учета этого продукта труда. Обсуждение прав человека, которое было вновь начато
и далее развивалось в теории естественного права в эпоху Просвещения, достигло
полной зрелости в философии Иммануила Канта, особенно в отношении единственного
прирожденного, неизменного и неотчуждаемого права на свободу и равенство, было
вынуждено уступить дорогу юридическому позитивизму и консервативному «духу времени» в XIX в. «Дух времени» есть
след, отпечаток существующих властных отношений. Единственное первичное,
неотчуждаемое и неизменное право на свободу и равенство, так же как и первичное
право человека «труд порождает право собственности трудящегося на продукт его
труда», не было признано, находясь в противоречии с существующими властными
отношениями[7].
В 1776 г. Адам Смит утверждал, что его идея о продукте труда
как естественном возмещении за затраченный труд соответствовала исконному
порядку жизни человека. В отношении социальных и экономических событий он затем
заявлял следующее:
«Но это исконное положение вещей, при котором рабочий пользовался
всем произведенным его собственным трудом, не могло продолжаться после
первичного присвоения земли и накопления запасов. Ему наступил конец,
следовательно, задолго до того, как были произведены наиболее значительные
улучшения производительной силы труда, и, наверное, далее было бы напрасным
пытаться установить, каковы были бы его результаты в отношении выплаты
заработной платы за труд».
В этой связи Адам Смит не рассматривает вопроса о справедливости,
а также не принимает во внимание права человека. Эти соображения Смита, которые
напоминают нам идеи Джона Локка, не созвучны ни принципам прав человека, ни
принципам демократии. Ибо, в соответствии с более поздними убедительными идеями
Канта, свобода и равенство неразрывно связаны друг с другом с точки зрения прав
человека и демократических принципов. Кроме того, «единственное прирожденное,
неизменное» право на свободу и равенство должно применяться равным образом в
случае изменений социальных отношений и экономических условий. Верно, однако,
что значимость идей Адама Смита, которые находились под влиянием «духа времени»,
нельзя недооценивать. Описанные здесь события подтверждают очевидность того,
что политике абсолютно необходима приверженность конституционным принципам,
которые имеют исковую силу в судах.
В период Французской революции, конечно, провозглашался принцип «свобода,
равенство, братство». Однако реализация этого принципа ограничивалась защитой
собственности класса граждан-владельцев собственности, которая была вырвана у
аристократии. На вопрос о правах человека, связанный с происхождением
собственности, не было дано ответа. Первичное право человека «труд порождает
собственность трудящегося на продукт его труда» не признавалось. Вместо этого
принцип равенства был сведен к положению: «Все люди равны перед законом».
Австрийский ученый-юрист Антон Менгер назвал это «абсурдным принципом»,
поскольку принцип равенства в контексте прав человека означает, помимо прочего,
что равные законы должны быть приняты для всех. В Преамбуле к Международному
пакту об экономических, социальных и культурных правах эта связь экономических
и социальных прав получила правильное выражение. Что касается собственности, то
вопрос о ее происхождении должен быть задан, но никакого ответа до сих пор не
было дано. Недавно опубликованная книга Роберта Б. Рейха «Работа народов – Готовя
себя к капитализму XXI века» требует некоторых кратких специальных замечаний,
относящихся к движению от индустриального к постиндустриальному обществу, –
вопрос, который уже рассматривался Лота ром Спатом в его ранее упоминавшейся
книге, опубликованной в 1985 г. Согласно Роберту Рейху из Гарвардской
школы управления им. Джона Ф. Кеннеди, американская экономика более не существует.
Ни корпорации, ни их продукты не имеют определенного национального лица. Их
рынки, их плановые горизонты, их материальные фабрики и исследовательское
оборудование глобальны. Даже собственность является всемирной. Разработаны
новые структуры труда, и специальные элитные группы «спокойно отделились» от
страны. Следовательно, утверждается, что корпорации не могут быть восприимчивы
к идеям национальной верности и национального благосостояния.
Высокотехнологичные сети, которые генерируют новые продукты и новые технологии,
образуют «всемирную паутину предприятий», указывает Рейх. Реальные проблемы,
полагает Р. Рейх, имеют большее отношение к состоянию американского
общества, чем к функционированию фиктивной американской экономики. В этой связи
он задает следующие обязательные вопросы: «Что определяет национальное
экономическое «лицо» и интерес? Можем ли мы достичь экономического прогресса
при помощи методов, которые реально интернационализируют благосостояние
американских граждан? Можем ли мы согласиться с программой «позитивного
национализма», отвергающей экономическое благосостояние конкурирующих народов в
пользу развития потенциала самого существенного национального ресурса – американского
народа?»
Гавин Райт, декан экономического факультета Стэнфордского университета,
чей критический обзор «За пределами экономического национализма» появился в
газете «Вашингтон Пост» в 1991 г. и был перепечатан в еженедельнике «Гардиан»
за 21 апреля 1991 г., ответил на вопросы следующим образом:
«Рейх, возможно, привел веские аргументы в пользу легитимной роли
национального государства в этом мероприятии, находящейся в оппозиции
стратегиям самопомощи местных сообществ и этнических групп. Во многих странах
упрочивающийся национализм может быть плохой идеей. Но Соединенные Штаты
обладают редким культурным наследством как страна, чье само восприятие
привязано к основным правам человека. Со всеми нашими ошибками и лицемерием это
наследство явилось в прошлом основой существенного социального и экономического
прогресса ранее исключенных из общества групп и по-прежнему представляет собой
наилучший фундамент для возрастающего ощущения коллективной идентичности в
будущем».
Гавин Райт, как мы видим, делает акцент на основных правах
человека. Права человека, как уже заявлял Адам Смит, выступают основными
принципами для мирового права[8]. Но, как мною было показано, должны быть разработаны
принципы основных прав человека помимо экономических, социальных и культурных
прав человека. Попытка сделать это была предпринята в настоящем исследовании.
2.3 Различные точки зрения в истории политико-правовой мысли на
проблему прав человека
Заслугой Карла Маркса – и важность ее нельзя безосновательно
недооценивать – является то, что он отдал приоритет этой области проблем, – неуважению
первичного права человека «труд порождает собственность трудящегося на продукт
его труда» в своем «Капитале». Выводы К. Маркса действительно не имеют основой
право или права человека, но определяются политическими соображениями.
Социально-политическим ядром его теории выступает незаработанная прибавочная
стоимость капиталистов: «Собственность ныне выступает на стороне капиталиста
как право присвоения неоплаченного труда других лиц – его продукта, на стороне
трудящегося – как невозможность овладеть им».
По историческим и социально-политическим причинам Карл Маркс
сделал свой выбор не в пользу общих прав человека. Но для справедливой и
научной оценки позиции Карла Маркса следует принимать во внимание «дух времени»
первой половины XIX в., а также его социально-политическую цель – «царство
свободы». Тогда станет очевидным, что Карл Маркс не хотел развивать некую
абстрактную «философию свободы». Его задачей выступала «научная теория
исторической необходимости и конкретное освобождение человека».
Маркс пишет следующее по поводу сравнения индивидуальной свободы в
докапиталистических (случай 1) и капиталистических социальных условиях (случай
2):
«Поскольку отдельный индивид не может расстаться со своими личными
качествами, но вполне может преодолеть внешние обстоятельства и утвердить себя,
представляется, что он имеет большую свободу в случае 2 (т.е. в
капиталистических социальных условиях). Однако более тщательное исследование
этих внешних отношений, условий все же доказывает, что для индивидов, класса
невозможно преодолеть их, не ликвидировав вовсе. Может случиться так, что
индивидуальная личность одержит победу над ними, но не победят все те. кто
находится под властью этих условий, поскольку их истинное существование
означает подчинение и необходимое подчинение им индивидов».
Для Маркса «свобода в этой сфере» может «только означать, что
организованные коллективно люди, ассоциированные производители, рационально
регулируют свой обмен веществ с природой и совместно контролируют его вместо
того, чтобы отдать себя во власть ему как некой слепой силе»? Итак, совместно
контролируемые законы – цель Маркса; здесь находит свое выражение
демократическая идея. Если мы присоединим к этим соображениям идею о том, что
труд человека согласно естественному праву, необходим, тогда, очевидно, важно
понять следующее: «Естественные законы не могут быть упразднены. При исторически
различных условиях может быть изменена только организационная структура, в
соответствии с которой эти законы приобретают влияние». Это может быть
социализм, осуществленный как государственная собственность на продукт труда,
частный капитализм в западном индустриальном мире и собственность трудящихся в
соответствии с моей основной философией.
По Марксу, присвоение трудящимися продукта их труда являлось
результатом этого труда на основании естественного права. Итак, первичное право
человека «труд порождает право собственности трудящегося на продукт его труда» признавалось
с точки зрения его потенциального практического эффекта, правового последствия.
Вопрос о его практической реализации в коллективном трудовом процессе должен
был разрешаться посредством юридически обоснованного общего контроля.
Социально-экономические основные принципы идей Маркса – поскольку
они здесь уместны – предполагают возможность связи с единственным прирожденным,
неизменным и неотчуждаемым правом на свободу и равенство, на которое указывал
Кант. Его структуры и формы могут изменяться на практике, как это очевидно в
отношении первичного права человека «труд порождает собственность трудящегося на продукт его труда», но оно никогда не
может быть упразднено.
Что касается формы, то Маркс предвидел – что может быть выведено
из Коммунистического Манифеста – революционное упразднение частной
собственности на средства производства и на само производство и создание
коммунистического общества. По моему мнению, однако, желаемой целью выступает
частная совместная собственность или совместное владение трудящимися продуктом
их труда, соучастие трудящегося в принятии решений на предприятии и социальная
демократия. Пути и формы, при помощи которых должна достигаться цель – «царство
свободы», – отличны друг от друга.
Но позволительно ли нам вообще ссылаться на Карла Маркса? После
народного восстания в ГДР в октябре 1989 г. политический лозунг: «Карл
Маркс умер – Да здравствует Людвиг Эрхард!» должен был быть услышан в ФРГ. Мне
бы хотелось в этой связи процитировать Джона Кеннета Гэлбрэйта:
«Маркс видел многие тенденции капиталистического развития, но он
не обладал сверхъестественной властью предугадать в свое время все, что в
конечном счете произойдет. После Маркса случилось многое, что должно быть
принято во внимание. Но поскольку он так долго был запретен для честной мысли,
честность и мужество ныне ассоциируются с полным признанием системы. Это
означает замену одного несовершенного видения экономического общества другим.
Честность и, возможно, также мужество ассоциируются с принятием того, что
существует.
Полагаю, что трудящийся в частнокапиталистической системе,
несомненно, не получает своей справедливой заработной платы, соответствующей
правам человека[9].
Подлежат оспариванию способы, избранные коммунизмом и социализмом
для разрешения проблемы справедливого распределения продукта труда:
государственная собственность на средства производства, тотальное
государственное регулирование экономики. Тезис о том, что для реализации
принципа равенства необходимо сильное государство, однако, не является
открытием Карла Маркса, а восходит к Монтескье, Гоббсу, Руссо и Фихте. Принимая
во внимание знания Маркса о реализации прав человека в отношении трудящегося в
эпоху Просвещения и Французской революции, понятно, что он требовал сильного
государства для того, чтобы реализовать принцип равенства. Им двигала вера в
то, что сильное государство отменит себя позднее в «царстве свободы».
Даже если государственный капитализм и государственные
экономические монополии оказались непригодными для реализации •царства свободы»,
это не оправдывает вывода о том, что проблема правового положения трудящегося
не может быть разрешена на базе теоретического коммунизма или социализма.
Конституционные, обеспеченные правовыми санкциями обязательства политики,
политических, административных, исполнительных органов и усиление влияния
индивида могут гарантировать возможные средства для разрешения этой проблемы.
Ограничения политических и гражданских прав человека в западных
индустриальных государствах Европы и тот факт, что не были признаны
экономические и социальные права человека, в частности первичное право человека
«труд порождает собственность трудящегося на продукт его труда», возможно,
породили следующее: в правящих политических системах, в индивидуалистичном
частном капитализме капиталу, т.е. материальным ценностям, отдали приоритет
перед правами человека, экономическими и социальными правами в особенности.
Поэтому основы индивидуализма, так же как и демократии и рыночной экономики,
были искажены таким образом, что свобода трудящегося значительно была
ограничена. Эти искажения не могут быть исправлены правом на забастовку, как
это практиковалось в западном мире. Здесь также конституционные постановления,
обеспеченные правовыми санкциями в судах, предназначенные для политики,
политических, административных и исполнительных органов, возможно, предоставят
способ разрешения этой проблемы.
Системы являются структурами порядка, абстракциями целей и
особенно норм и ценностей прав человека. Соответствующие практикуемые
политические системы характеризуются идеологической основой; это означает с
точки зрения прав человека, что рядом с некоторыми элементами, провозглашенными
справедливыми, они также скрывают элементы, которые провозглашают
неправильными, требуя признания на веру.
Это заявление применимо также к так называемой социальной рыночной
экономике, практикуемой в Федеративной Республике Германии. Данная концепция не
учитывает первичное право человека «труд порождает право собственности
трудящегося на продукт его труда». Вместо этого ссылаются на гуманность. Итак,
продукт труда передается в собственность одного предпринимателя. В случаях
крайней необходимости, однако, государство обязано оказывать социальную помощь из налоговых фондов. Не следует
отказываться от рассмотрения этой идеи. Однако она не подходит для создания
основы положения трудящегося в соответствии с правами человека. Гуманитарная
государственная помощь должна быть ограничена теми случаями, когда самопомощь
оказывается невозможной вследствие физических или умственных недостатков или
других препятствий либо когда необходимо защитить специальные интересы
государства. По меньшей мере неоправданно избегать первичного права человека «труд
порождает право собственности трудящегося на продукт его труда», ссылаясь на
аргумент «гуманности». Обращение к этике, которое можно наблюдать в настоящее
время, особенно в связи с так называемым спонсорством части экономики, также не
может освободить частный капитализм, примененный на практике, от этого
идеологического недостатка.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8
|
|
