Реферат: Проблемы мотивации в современной психологии

Аффективный мотив заведомо рассчитан на узкую временную сферу реализации и по своей психологи­ческой структуре приспособлен именно к быстрой реализации. Яркая эмоциональная окраска мотива указывает на преимущественно экспрессивный его ха­рактер, требующий немедленной и исчерпывающей «энергетической разрядки» в соответствующей внешне выраженной деятельности; связанная с этой эмоцио­нальной характеристикой сверхвысокая значимость мотива также способствует энергичной мобилизации с целью либо быстрого изменения неблагоприятной ситуации, либо внутренней эмоциональной перестройки

и приспособления к ней. Это обусловливается не просто функциональной трудностью фиксации, удер­жания побуждения. Дело в том, что структурные особенности побуждений определяются возможностя­ми деятельности человека.

Мотивы, представляющие собой психологическую форму, специфическое средство регуляции, организа­ции деятельности, отражают энергетический уровень и структурные особенности доступной для человека деятельности. Между тем совершенно недостаточные знания и интеллектуальный уровень ребенка, малый практический опыт резко сужают сферу реальной практической деятельности. Ребенок не может дли­тельное время поддерживать какую-либо направленную деятельность, управлять этой деятельностью, сохра­нять достаточно высокий функционально-энергетиче­ский уровень мотивации.

В связи с этим интересно отметить те психоло­гические приемы, которые

позволяют повысить эффек­тивность деятельности ребенка. Так, в отношении учащихся III—IV классов Л. С. Славина выяснила, что большое значение в повышении эффективности деятельности и ее мотивации имеет специальное обу­чение детей приемам организации, планирования дея­тельности. В частности, Н. Ф. Прокина и С. Г. Якоб­сон использовали песочные часы, которые как бы компенсировали недостающее ребенку чувство времени. Л. С. Славина в случае сложной и длительной дея­тельности расчленяла ее на относительно самостоя­тельные отрезки, каждый из которых контролировался и оценивался отдельно, как самостоятельная деятель­ность. Только с развитием, совершенствованием струк­туры самой деятельности развивается и структура мотивов. Л. И. Божович отмечает, что простое под­чинение поведения принятому намерению складывается окончательно лишь к концу дошкольного возраста и является начальным этапом формирования произ­вольности поведения.

Формирование себя как сильной, волевой личности, способной справляться как с внутренними психологи­ческими препятствиями, так и с внешними, в значи­тельной степени становится самоцелью деятельности ребенка в подростковом возрасте. Именно этим и объясняется выявляющаяся у подростков направлен­ность на самоутверждение, отрицательная реакция на «авторитарность» взрослых и т. д. В подростковом возрасте, в период активного формирования води и самовоспитания, наблюдается тенденция к нарочитой постановке задач чисто дина­мического преодоления тех или иных потребностей, желаний, независимо от их содержания. Так, подросток ставит задачу «научиться» преодолевать голод, страх, увлечения и другие мощные побуждения. При этом он не всегда обращается к содержанию и оценивает, какие побуждения положи тельцы по содержанию, а какие отрицательны. Для него важно научиться преодолевать любые побуждения, поставить свою волю выше любых желаний.

Это чисто динамическое, «бессодержательное» по­нимание воли может привести подростка к неразумным и неверным поступкам, когда он может поставить, задачу «преодоления» жизненно важных биологи­ческих потребностей или высших морально-нравствен­ных побуждений. Вместе с тем здесь необходимо отметить, что подросток стихийно подходит к поста­новке специально динамической задачи интеграции мотивационной системы, независимо от той содержа­тельно-смысловой работы по поиску и формированию основных ценностей, норм и направленности поведе­ния, которую он проводит параллельно и особенно интенсивно в юношеском возрасте.

В процессе волевой борьбы побуждений, для ко­торой характерно противоречие сознательной и им­пульсивной тенденций, формируются два мотивацнонных образования, которые в определенном смысле прямо противостоят друг другу. Причем то из них, которое представляет сознание, разум, совесть под­ростка, нередко не может удержаться на позиции объективной, беспристрастной оценки обстановки, а стремясь противостоять и динамически преодолеть импульсивную тенденцию, представляет собой как бы негативное ее отражение; Всякого рода нейтральные и смягчающие этот конфликт соображения нередко отбрасываются как могущие ослабить волевое побу­ждение и усилить импульсивное влечение. Именно поэтому в напряженной волевой борьбе подросток нередко впадает в крайность, намеренно заостряя н поляризуя конфликт, пытаясь тем самым мобилизо­вать динамические возможности имеющихся побужде­нии, доводы сознания, интеллекта па преодоление неразумного влечения.

В этой поляризации сознательно-волевой тенденции, в этой крайности, «экстремизме» решений и поступков, в отсутствии спокойной, рассудительной мудрости дей­ствительно разумного решения ясно просматривается острота мотивационного конфликта, приблизительное равенство противостоящих мотивационных тенденций и переживание опасности того, что, отказавшись от жесткого волевого решения, он не сможет удержаться на зыбкой точке «умеренной разумности» и соскольз­нет на противоположный полюс импульсивного вле­чения. В поляризации волевой мотивационной тенден­ции, в ее упрощении, некоторой примитивизации и чрезмерной прямолинейности подросток видит сред­ство объединения входящих в нее побуждений, ее усиления перед противостоящим динамически мощным влечением.

Одной из важнейших сторон формирующегося со­знания является интенсивно развивающееся самосозна­ние, т. е. та функция сознания, которая связана с анализом, контролем над собственной системой мотивов, формированием и укреплением разумных и преодолением нежелательных. Этот этап формирова­ния мотивации состоит в развитии целой системы собственных жестких сознательно-волевых установле­нии: требований к себе, правил, норм поведения, принципов жизни и основной направленности деятель­ности.

Рассматривая волевые процессы как интегративные, Рубинштейн писал: «Воля в собственном смысле воз­никает тогда, когда человек оказывается способным к рефлексии по отношению к своим влечениям, к тому, чтобы так или иначе отнестись к ним. Для этого индивид должен быть в состоянии подняться над своими влечениями и, отвлекаясь от них, осознать самого себя как «я», как субъекта, у которого могут иметься те или иные влечения, но который сам не исчерпывается ни каким-нибудь одним из них, ни их суммой, а, возвышаясь над ними, в состоянии про­извести выбор между ними».

Динамическое и содержательно-смысловое объеди­нение побуждений достигает довольно высокого уров­ня лишь в юношеском возрасте. Л. И. Божович пишет об этом периоде развития мотива: «По со­держанию на первое место выдвигаются мотивы, связанные с жизненным планом ученика, его намерениями в будущем, его мировоззрением и самоопре­делением. По своему строению мотивационная сфера юноши начинает характеризоваться не рядоположностью мотивов, а их иерархической структурой, на­личием определенной системы соподчинения различных мотивационных тенденций на основе ведущих обще­ственно значимых и ставших ценными для личности мотивов. Наконец, по механизму действия мотивы в старшем школьном возрасте являются не непосред­ственно действующими, а возникающими на основе сознательно поставленной цели и сознательно при­нятого намерения».

Но аффективные побуждения ситуативно-импульсив­ного типа встречаются и у взрослых. Однако у них больше возможностей преодолеть это побуждение, выйти в мотивационном отражении действительности за узкие рамки 'ситуации. И этот выход неизбежно означает распад данного мотива, как такового, и его преобразование в мотив иного структурного уровня, с более широким временным потенциалом. Не слу­чайно многочисленные практические советы по пре­одолению неразумных аффективных вспышек (просчитать до 10 и т. д.) сводятся в основном к все­мерному затягиванию аффективного «разряда», хотя бы небольшой его отсрочке, когда нескольких секунд бывает достаточно для распада, угасания аффектив­ного мотива и соответствующего снижения эмоцио­нальной напряженности.

Характерное для некоторых аффективных пережи­ваний состояние нетерпения и вытекающего отсюда раздражения является результатом установки, сосре­доточения на ожидаемом ближайшем результате, мо­менте завершения, удовлетворения некоторого мотива. Эта настоятельная потребность в удовлетворении, концентрированность на этом моменте фактически отрицает, отвергает ту отсрочку удовлетворения, которая связана с деятельностью или пассивным ожи­данием, вступает с ним в психологический кон­фликт.

«Идеальное» состояние — это состояние полной удовлетворенности потребности: «идеальный» акт удовлетворения — это моментный «точечный» акт, ли­шенный временной развертки. Однако реально удов­летворение потребности — это не моментный акт; оно опосредовано внешней средой с ее нередко жестко заданными процессами. Материальный мир существует только в виде процесса. Пространственно-временная развертка, движение являются формой существования материи. В мире не существует вневременных актов. Поэтому и удовлетворение потребности неизбежно развертывается в некоторый процесс, который может занимать самые различные промежутки времени от более или менее краткого периода вплоть до беско­нечности. Поскольку удовлетворение опосредуется объ­ективно детерминированными процессами, этапами осуществления этих процессов вплоть до конечного момента удовлетворения, процесс деятельности пред­стает как совершенно необходимое средство, способ удовлетворения потребности.

Для временной характеристики побуждения важно отметить, что период его действия, будучи более или менее протяженным, включает в себя не только настоящее, но и прошлое и будущее. К. Левин по этому поводу писал: «Жизненная сфера индивида, далеко не ограниченная тем, что он рассматривает как настоящую ситуацию, включает будущее, настоя­щее, а также прошлое. Действия, эмоции и, безусловно, мораль индивида в любом случае зависят от его общей временной перспективы» 1. Характеризуя далее основную тенденцию развития временной сферы по­буждений в процессе онтогенеза, он утверждал: «Ре­бенок живет в основном настоящим. Его цели — это непосредственные цели; когда он отвлекается, он быстро «забывает». По мере того как индивид стано­вится старше, его. будущее и его прошлое все более и более влияют на его состояние и действия. Цели ребенка школьного возраста могут уже включать переход в следующий класс в конце года. Годами позже, будучи отцом семьи, тот же человек будет часто оперировать десятилетиями при планировании своей жизни» 2.

Будущее и прошлое имеют в некотором отноше­нии единую психологическую характеристику. Это связано с тем, что и будущее и прошлое опосредует настоящее — настоящие обстоятельства и мотивационные тенденции. Опыт прошлого и предвидение буду­щего говорят о том, что настоящее нужно понимать не так, как оно представляется непосредственно, а бо­лее глубоко и многосторонне: не статически, а в ди­намике, не как моментную точку, а как обширную временную длительность. И если в строго абстракт­ном смысле настоящее — это лишь временная точка, через которую будущее постоянно переходит в прош­лое, то актуальное настоящее нужно брать и учиты­вать как широкую сферу, включающую в себя тем самым отрезки прошлого и будущего, простираю­щиеся более или менее далеко в обе стороны от настоящего момента.

Без прошлого опыта невозможно предвидение бу­дущего, а без предвидения будущего все прошлое и настоящее теряет смысл. Прошлое дает возмож­ность понимать настоящее, осмысливать его, так как прошлое — это то, что было настоящим, актуальным;

в будущем предвидится и обеспечивается настоящее, т. е. будущее — это то, что становится настоящим.

Подобно тому, как без учета опыта прошлого нельзя предвидеть будущее, так и прошлое нельзя рассматривать без широкой временной перспективы будущего. Способность заглядывать в прошлое и бу­дущее — это в психологическом смысле одна и та же способность.

Мотивационная стратегия низшего типа, характер­ная для детского возраста, но проявляющаяся иногда и у взрослых, отличается тем, что наибольшую зна­чимость имеют здесь события настоящего момента. При переключении на прошлое или будущее значи­мость резко убывает и на некотором временном удалении становится равной нулю. Между тем реаль­ное мотивирующее влияние всякого события на теку­щее поведение определяется именно значимостью на­стоящего. Известно, например, что для личности пси­хопатического склада характерен, с одной стороны, недостаточный учет прошлого опыта, а с другой — недостаточное планирование, временная организация поведения через предвосхищение будущего.

Это сокращение временной сферы мотивации оп­ределяющим образом влияет на поведение. Оно при­водит прежде всего к неадекватной переоценке бли­жайших событий и недооценке отдаленных. Далеко отстоящее событие, даже если оно более важно и более длительно во времени, обычно недооценивается. В этом плане расширение временной сферы мотивации приводит к тому, что в ее рамках все времен­ные точки жизнедеятельности человека становятся равнозначными, относительно безразличными и имен­но поэтому могут оцениваться беспристрастно и адекватно в соответствии с действительно объектив­ным критерием временной длительности влияния и важности того или иного события, независимо от его «местоположения» во времени. Положение события во времени не может быть вообще безразличным для его психологической сущности. Оно учитывается и в условиях широкой сферы мотивации, но в отличие от узкой сферы не по слепому принципу «с глаз долой — из сердца вон», а в соответствии с объек­тивной оценкой настоящего или будущего и в зави­симости от целесообразности принести одно в жертву другому.

Внутренняя логика и приспособительный характер аффективного побуждения состоят в том, чтобы лю­быми средствами, быстро, в пределах данного ситуа­ционного момента решить возникшую острую проб­лему (в отрицательном случае) или воспользоваться исключительно благоприятной ситуацией (в положи­тельном случае). Если представить себе, что перед человеком неожиданно возникает опасность или, на­оборот, столь же неожиданно создается редкая по своим благоприятным возможностям обстановка, то естественно, что для таких условий оптимальной так­тикой мотивационной организации поведения является некоторая максимальная или близкая к ней мобили­зация с целью быстрого устранения опасности или столь же быстрого и максимального использования благоприятной обстановки. Своеобразным правилом в обоих случаях будет: «сделать все возможное, не упустить момента».

Именно ситуационные мотивы в силу их специфи­ческой функциональной роли выполняют жизненно важную задачу урегулирования острых, быстротечных и вместе с тем важных событий, которые не допускают длительных размышлений и отсрочек. И насколько структурно высшие мотивы важны в наиболее широ­ком жизненном плане, настолько же ситуационные мотивы важны в их функциональной роли «пожарной», «скорой помощи» в короткие промежутки вре­мени. Поэтому концентрированность эмоциональной мобилизации аффективного мотива, сужение временной сферы и сферы интеграции с мотивационной систе­мой, установка на данную ситуацию представляются вполне правомерными и адекватными по отношению к сложившейся обстановке. Это выглядит как своеоб­разное мотивационное приспособление к условиям.

Однако неразумность, отрицательные последствия аффективного поведения связаны с тем, что значи­мость данной ситуации и данного мотива значи­тельно переоценивается и в жертву этого мотива приносится нечто гораздо более значимое. Из-за такой переоценки человек может неправильно соотнести важ­ность возникшего аффективного мотива и значимость осуществляемых для его удовлетворения затрат, по­ложительную значимость этого удовлетворения и отри­цательную значимость последствий.

Для стратегии низшего типа характерны как раз определяющее влияние на эмоциональное настроение только что происшедших или вскоре предстоящих событий, тенденция «жить сегодняшним днем», при­носить более значимые, но отсроченные цели в жертву ближайшему их удовлетворению.

Наоборот, стратегия мотивации высшего типа, ко­торая формируется в онтогенетическом развитии че­ловека, отличается все большим опосредованием по­буждений, отсрочкой во времени, возрастанием вре­менного потенциала побуждений.

Известный психолог К. Бюлер, пытаясь объяснить явление все более отдаленного во времени предвос­хищения ребенком результата своих действий, выдви­нул даже «закон», согласно которому в ходе развития мотивации положительные эмоции перемещаются от конца действия к его началу. Этот «закон» отражает тот факт, что вначале ребенок способен радоваться лишь реально достигнутому результату, а затем может испытывать радость и задолго до его получения, предвидя и предвкушая этот результат.

Временной масштаб побуждения очень важен, так как определяет ту сферу прошлого опыта и перспективу будущего,-- через которые преломляется и переосмысливается данная ситуация и тем самым опре­деляется действительное содержание побуждения. Ко­личественное изменение временной сферы означает со­ответствующее изменение качественного содержания конкретных психологических явлений, питающих это побуждение. В число этих явлений входят практиче­ский, интеллектуальный и эмоциональный опыт и перс­пективы удовлетворения потребностей и целей, относя­щиеся как к ближайшим моментам прошлого и буду­щего, так и ко все более отдаленным их моментам. И чем шире временная сфера побуждения, тем богаче и основательнее интегрированное в нем психологи­ческое содержание.

Расширение временной сферы важно, поскольку оно означает расширение включенного в мотив, интегри­рованного в мотиве реального психологического со­держания. Не случайно поэтому развитие мотиваци­онной сферы обнаруживает совершенно определенную тенденцию к непрерывному и огромному расширению временной перспективы побуждений, начиная от по­вседневных потребностей и кончая жизненными целями и идеалами. А. С. Макаренко придавал огромное значение воспитанию мотивов широкой временной перспективы. Характеризуя естественный процесс раз­вития ребенка в этом плане, он писал: «Человек, определяющий свое поведение самой близкой перс­пективой, есть человек самый слабый... Воспитать человека — значит воспитать у него перспективные пути... Чем старше возраст, тем дальше отодвигается обязательная грань ближайшей оптимистической перс­пективы».

Продолжительность периода, в который актуаль­но действует данное побуждение, зависит от многих обстоятельств, внешних по отношению к побуждению, в частности условий удовлетворения. Что же харак­теризует само побуждение? Важной и устойчивой его характеристикой является то, в течение которого времени данное побуждение может, в состоянии удерживаться при неблагоприятных обстоятельствах, несмотря на актуализацию и конкуренцию других побуждений, на трудности и функционально-энергети­ческие затраты, неизбежные для длительного поддержа­ния его актуальности. Для характеристики побуждения важно также, каковы его максимальные временные возможности, его потенциал. Время выступает как количественный показатель энергетических возможно­стей побуждения, но не как абстрактное время. Оно является количественной мерой устойчивости побуж­дения, поскольку наполнено реальными взаимодейст­виями. Чем длительнее временная сфера побуждения, тем шире круг взаимосвязей, в которые оно неиз­бежно должно вступить и преодолеть их, сохранив себя как целое.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13