Реферат: Проблемы мотивации в современной психологии
Темперамент и ситуативные изменения, как «внешнего»,
так и «внутреннего» происхождения, оказываются «внешними» по отношению к
формирующимся действительно «внутренним» механизмам личности, как целостного
образования, как «я».
Таким образом, развитие динамической стороны мотивации —
это, с одной стороны, процесс «конкретизации» высокогенерализованных
динамических особенностей (свойств нервной системы, темперамента);
с другой — это обобщение и
расширение сферы временной действительности ситуативных, процессуальных динамических
состояний.
По-видимому, развитие
содержательной стороны мотивации приводит к конкретизации динамики, к появлению
ряда новых, более конкретных уровней динамической регуляции поведения.
Развитие же динамической структуры регуляции приводит к обобщению конкретных
содержательно-смысловых состояний в более устойчивые образования на основе
учета энергетической стратегии. Но это только одна из многих основ
содержательно-смыслового обобщения. Содержательная сторона имеет и свои
собственные механизмы и основы обобщения ситуативных комплексов и создания
новых, более высоких уровней содержательно-смысловой регуляции.
Оба этих исходных динамических образования имеют общую
особенность. Они заданы ребенку в относительно готовом виде: особенности
нервной системы — от врожденных факторов, а ситуативные динамические
характеристики побуждений и соответствующих действий — от социальной среды.
Однако по отношению к собственно-личностной мотивационной системе как активному
механизму саморегуляции поведения оба эти фактора выступают как внешние,
внешне заданные. Этих действительно внутренних по отношению к личности
механизмов у ребенка раннего возраста еще нет или почти нет — они еще должны
сформироваться, в частности на основе как биологически, так и ситуативно
заданных динамических характеристик мотивации.
Аналогично этому и содержательная сторона человеческой
мотивации также начинает формироваться на основе двух первично заданных полюсов
— источников конкретных побуждений: биологических потребностей и актуализируемых,
воспитываемых взрослыми специфически человеческих эмоциональных, познавательных,
моторных и рецепторных потребностей. Содержание своих побуждений ребенок также
вначале «берет» из этих двух готовых областей, истоков мотивации. И лишь
постепенно, хотя и с самого начала, с первых недель жизни, у ребенка начинается
формирование собственно-личностных мотивационных образований, содержательная
сторона которых уже не отражает прямо биологических нужд организма или влияния
непосредственной социальной среды, а представляет собой достаточно сложное
преломление, опосредование, смысловую переработку, интегративную перестройку
этих двух влияний.
Рефлекторная реакция у простейших (допсихических
организмов) связана с отражением лишь раздражающего сигнала. Особенностью
психики является отражение совокупности свойств и что в условиях необходимости
действовать в изменчивой среде ведет к способности целенаправленного поведения.
Целеаполагание, такая
способность организма активно преследовать цели средствами гибкого
приспособления к ситуации, стала возможной благодаря наличию плана
предвосхещаемого будущего, так как иначе, чем в этом плане, цель (в строгом
смысле слова) просто не может быть задана.
Таким образом, мотивационный аспект психического отражения
касается движущих сил и содержательной направленности психических процессов.
Возникновение целей – есть основной феномен мотивации.
Генетически исходным для
человеческой деятельности является несовпадение мотивов и целей. Напртив, их
совпадение есть вторичное явление: либо результат приобретения целью
самостоятельно побудительной силы, либо результат осознания мотивов,
превращающего их в мотивы-цели.
В отличие от целей, мотивы актуально не
осознаются субъектом: когда мы совершаем те или иные действия, то в этот
момент мы обычно не отдаем себе отчета в мотивах, которые их побуждают.
(Правда, нам не трудно привести их мотивировку, но она вовсе не всегда
содержит в себе указание на их действительный мотив).
Мотивы, однако, не отделены от сознания.
Даже когда мотивы не сознаются, то есть когда человек не отдает себе отчета в
том, что побуждает совершать его те или иные действия, они все же находят свое
психическое отражение, но особой форме – в форме эмоциональной окраски
действий. Эта эмоциональная окраска, интенсивность,
ее знак и ее качественная характеристика выполняет специфическую функцию, что
и требует различать понятие эмоции и понятие личностного смысла. Их
несовпадение не является, однако, изначальным: по-видимому, на более низких
уровнях предметы потребности как раз непосредственно «метятся» эмоцией.
Несовпадение это возникает лишь в результате происходящего в ходе развития
человеческой деятельности раздвоения функций мотивов.
Такое раздвоение возникает
вследствие того, что деятельность необходимо становится полимотивированной, т.
е. одновременно отвечающей двум или нескольким мотивам. Ведь действия человека
объективно всегда реализуют некоторую совокупность отношений: к предметному
миру, к окружающим людям, к обществу, к самому себе. Так, трудовая деятельность
общественно мотивирована, но она управляется и такими мотивами, как, скажем,
материальное вознаграждение. Оба эти мотива хотя и сосуществуют, но лежат как
бы в разных плоскостях.
Таким образом, одни мотивы, побуждая деятельность, вместе
с тем придают ей личностный смысл; мы будем называть их смыс-лообразующими
мотивами. Другие, сосуществующие с ними, выполняя роль побудительных
факторов (положительных или отрицательных) — порой остро эмоциональных,
аффективных,—лишены смыслообразующей функции; мы будем условно называть такие
мотивы метивами-стимулами. Характерная черта: когда важная по своему
личностному смыслу для человека деятельность сталкивается в ходе своего
осуществления с негативной стимуляцией, вызывающей даже сильное эмоциональное
переживание, то личностный смысл ее от этого не меняется; чаще происходит
другое, а именно своеобразная, быстро нарастающая психологическая дискредитация
возникшей эмоции. Это хорошо известное явление заставляет еще раз задуматься
над вопросом об отношении эмоционального переживания к личностному смыслу.
Распределение функций смыслообразования и только
побуждения между мотивами одной и той же деятельности позволяет попять главные
отношения, характеризующие мотивационную сферу личности: отношения иерархии
мотивов. Эти отношения определяются складывающимися связями деятельности
субъекта, их опосредствованиями и поэтому являются релятивными. Это относится и
к главному соотношению— к соотношению смыслообразующнх мотивов и
мотивов-стимулов. В структуре одной деятельности данный мотив может выполнять
функцию смыслообразования, в другой - функцию дополнительной стимуляции.
Однако смыслообразующие мотивы всегда занимают более высокое иерархическое
место, даже если они не обладают прямой аффектогенностью. Являясь ведущими в
жизни личности, для самого субъекта они могут оставаться «за занавесом» - и со
стороны сознания, и со стороны своей непосредственной аффективностн.
Факт существования
актуально несознаваемых мотивов вовсе не выражает собой особого начала,
таящегося в глубинах психики. Несознаваемые мотивы имеют ту же детерминацию,
что и всякое психическое отражение: реальное бытие, деятельность человека в
объективном мире. Несознаваемое и сознаваемое не противостоят друг другу; это
лишь разные формы и уровни психического отражения, находящегося в строгой
соотнесенности с тем местом, которое занимает отражаемое в структуре
деятельности, в движении ее системы. Если цели и отвечающие им действия
необходимо сознаются, то иначе обстоит дело с осознанием их мотива — того,
ради чего ставятся и достигаются данные цели. Предметное содержание мотивов
всегда так или иначе воспринимается, представляется. В этом отношении объект,
побуждающий действовать, и объект, выступающий в качестве орудия или преграды,
так сказать, равноправны. Другое дело — осознание объекта в качестве мотива.
Парадокс состоит в том, что мотивы открываются сознанию только объективно,
путем анализа деятельности, ее динамики. Субъективно же они выступают только в
своем косвенном выражении — в форме переживания желания, хотения, стремления к
цели. Специфика мотивации в структуре психики человека заключается в
опосредованности интеллектом, речью и сознанием и в отличие от животных
осуществляется при помощи волевых процессов.
Итак,
мотивационная структура человека представлена в коре головного мозга отдельным
нервным образованием. Она имеет сложную структуру и двойственную природу. С
одной стороны, выделяют биологические потребности, с другой – социальные.
Совокупность этих двух уровней и составляет, собственно, мотивационную сферу
человека. Структура мотивации человека имеет сложную систему, которая
характеризуется иерархической соподчиненностью, полимотивированным характером,
поливолентностью мотивов по отношению к потребностям и взаимозаменяемостью. Она
складывается под влиянием как внутренних, так и внешних факторов. И в целом,
мотивационная сфера индивида определяет общую направленность личности.
Глава 2. Формирование мотивационной сферы человека.
2.1 Онтогинез мотивационной структуры человека.
Как указывает А. Н. Леонтьев, потребности ребенка
удовлетворяются взрослым безотносительно к продуктивности собственной (в
основном игровой) деятельности ребенка. Неудовлетворение биологических
потребностей не стимулирует формирование высших средств и мотивов
деятельности; развивающиеся интеллектуальные возможности и высшие
познавательные потребности являются, безусловно, не средством поддержания жизни
ребенка; скорее наоборот, удовлетворение биологических потребностей является
средством, необходимым и благоприятным фоновым условием формирования
специфических потребностей высшего порядка.
Элементы, зачатки высших функциональных возможностей и
мотивов ребенка вырастают не из деятельности по удовлетворению биологических
потребностей (таковая ему не присуща), а как раз вне этой деятельности и по
мере освобождения ребенка от этой деятельности. Основными детерминантами
формирования ребенка являются, с одной стороны, биогенетические задатки
морфологического и функционального развития мозга, которые создают
потенциальные возможности развития специфически человеческих форм поведения, и,
с другой стороны, непосредственный психологический и социальный контакт
ребенка с взрослым, который способствует актуальному проявлению биогенетических
задатков и детерминирует конкретный процесс психического развития ребенка. Не
случайно, например, Л. И. Божович выделяет потребность ребенка во впечатлениях
как относительно самостоятельную, которая дает начало последующему формированию
ряда высших потребностей.
У ребенка формируется довольно рано целый комплекс
потребностей функционального плана (в общении, в деятельности манипулятивного и
игрового типа, в том числе потребность во впечатлениях и т. д.), которые в
процессе развития становятся структурно оформленными и самостоятельными, — это
потребности в физической, интеллектуальной, эмоциональной, социальной,
творческой деятельности.
Удовлетворение биологических потребностей объективно
абсолютно необходимо человеку для поддержания его физического существования
как живого существа. Однако удовлетворение ряда специфических функциональных
потребностей ребенка, составляющих основу духовных, и в частности социальных,
потребностей, столь же абсолютно необходимо для формирования ребенка именно
как человеческого существа.
Мы еще
не знаем всех последствий лишения ребенка человеческой среды, особенно в
начальный период жизни, но можно считать доказанным, что даже существенное
ограничение в удовлетворении его потребностей в контакте со взрослым человеком
(эмоциональном, активно-действенном, речевом, социальном) значительно
задерживает психическое развитие ребенка; в случае же еще больших ограничений
могут произойти необратимые изменения (М. Розенгарт-Пупко, Л. И. Божович и
др.). Причем есть основания предполагать, что дитя человека не может стать
просто «умным животным»; оно должно либо стать человеком, либо погибнуть.
Потенциал морфологического и функционального развития мозга включает в себя
только человеческие проявления и предполагает только специфические условия
реализации этого потенциала.
Процесс формирования мотивационной системы
характеризуется в основном объединением, интеграцией рядоположных, стихийно
формирующихся побуждений в более крупные мотивационные единицы с тенденцией к
образованию единой, целостной мотивационной системы личности. Характерная для
раннего детского возраста аморфная структура побуждений с одноуровневым
строением, рядоположностью, ситуационностью и импульсивностью актуализации
постепенно преобразуется в более сложную, многоуровневую структуру с
централизованной сознательно-волевой системой управления поведением, с
иерархическим соподчинением побуждений, с высоким динамическим и содержательно-смысловым
единством.
Не ставя задачей дать
конкретно-психологическое описание процесса интеграции мотивационной системы
как одного из основных процессов ее онтогенетического формирования, попытаемся
выяснить наиболее существенные особенности структурного строения мотивации,
специфичные как для генетически начальной стадии формирования, так и для
генетически зрелой стадии, и тем самым выявить наиболее общий характер
тенденций в развитии мотивации. Важно определить не столько конкретные этапы
этого процесса, сколько его общий смысл, общее направление и основные
особенности складывающейся зрелой структуры мотивации.
Структура
мотивации ребенка двух-трехлетнего возраста характеризуется еще значительной
аморфностью, отсутствием устойчивой иерархии мотивов. Система доступных
ребенку мотивов представляет собой рядоположный набор мотивов, сменяющих друг
друга в относительно случайном порядке. Жизненно важные потребности и капризы
нередко еще не дифференцируются ребенком и приобретают иногда одинаково
высокую значимость для него. Мотивы сменяются во времени, не подчиняясь еще
единому сознательно-волевому контролю.
Логика этой простой «цепочковой»
актуализации мотивов зависит от периодически возобновляющихся внутренних
потребностей в пище, физической активности, в развертывании быстро растущих
функциональных возможностей в познавательной, речевой, игровой деятельности.
Вместе с тем эти как будто спонтанные, «внутренние» по источнику потребности
еще настолько недифференцированны, неопределенны, что само конкретное их
проявление и процесс удовлетворения решающим образом зависят от непосредственной
внешней среды, от тех видов и форм конкретной деятельности, которые подсказаны
ребенку взрослыми. Именно поэтому бросается в глаза ситуационный характер
мотивов ребенка не только по форме их выражения, но и по самой актуализации,
возбуждению того или иного мотива. Ребенок и в деятельности, и в самой
мотивации является еще рабом непосредственного ситуационного поля, в частности
зрительного: висящий плод вызывает у ребенка желание съесть его, вид улицы,
сада или леса — желание погулять и т. д.
С. Л. Рубинштейн дает следующую
психологическую характеристику мотивации в детском возрасте: «Каждое
непосредственно на ребенка действующее побуждение имеет в раннем детстве еще
очень большую власть над ребенком. Поэтому внутренняя мотивация еще очень
неустойчива: при каждой перемене ситуации ребенок может оказаться во власти
других побуждений. Неустойчивость мотивации обусловливает известную бессистемность
действий».
Говоря о стихийном влиянии
ситуации, он в то же время подчеркивает столь же стихийное влияние на поведение
импульсивных желаний ребенка: «В раннем детстве характерной особенностью
волевой сферы является непосредственная импульсивность. Воля ребенка на
начальных стадиях развития — это совокупность его желаний; каждое его желание
сродни аффекту. Эмоции ребенка непосредственно переходят в действия, так что
избирательность сначала означает лишь некоторое многообразие мотивов, между
которыми в силу этого иногда возникает борьба. Много шансов на победу в этой
борьбе имеют сначала непосредственно действующие чувственные стимулы перед
более отдаленными, данными лишь в представлении, и особенно эмоционально яркие
перед более нейтральными. Лишь в ходе дальнейшего развития ребенок становится
способным действовать не в силу эмоционально привлекательных побуждений».
Таким образом, поведение ребенка
раннего возраста характеризуется, во-первых, импульсивностью (т. е. чрезмерной
зависимостью от
стихийно складывающихся
внутренних влечений),
а во-вторых, ситуационностью (т.
е. чрезмерной зависимостью от случайных внешних обстоятельств). То и другое
характерно для побуждений, которые актуализируются под влиянием
непосредственной, ближайшей действительности и в пределах этой же узкой сферы
удовлетворяются. Глубокий приспособительный характер такой стихийно
формирующейся стратегии мотивации заключается в максимальном использовании
благоприятных ситуационных возможностей для удовлетворения того или иного
побуждения.
Легкость, доступность
удовлетворения побуждения провоцирует его актуализацию. Ввиду недостаточности
опыта и функционально-энергетических возможностей активного воздействия на
действительность ребенок благодаря такой мотивационной стратегии получает
возможность приспосабливаться к «стихийно» складывающимся благоприятным
возможностям удовлетворения побуждений.
Дальнейшее развитие мотивации в
этом отношении идет в направлении формирования более устойчивых побуждений,
которые уже вследствие устойчивости не остаются рядоположными, внешними в
отношении друг к другу, а приобретают тенденцию к объединению, интеграции,
тенденцию складываться в иерархическую структуру. А. Н. Леонтьев отмечает, что
вообще «человек стремится к устранению дезинтегрированности своего сознания».
Характеризуя в этом плане развитие человеческой мотивации, С. Л. Рубинштейн
писал: «Человек перестает быть рабом непосредственно ситуации; действия его,
становясь опосредованными, могут определяться не только стимуляцией, исходящей
из непосредственно наличной ситуации, но и целями и задачами, лежащими за ее
пределами: они становятся избирательными, целевыми и волевыми; именно эти черты
характеризуют деятельность человека в его специфических отличиях от поведения
животных». Динамическая особенность мотивации на ранней генетической стадии
формирования личности заключается в относительно узкой временной сфере действия
побуждений. Ребенок еще не способен длительно удерживать мотивационную
установку: она быстро «истощается». В случае небольшой актуальности побуждения
ребенок отвлекается от него, «забывает» о нем. В случае значительной актуальности
у ребенка наблюдается настоятельная установка на быструю, иногда немедленную
реализацию побуждения, а в случае неудовлетворения наступает аффективная
реакция, которая является своеобразной эмоциональной формой «разрядки»
напряженного побуждения. В любом случае — и при удовлетворении, и при
отвлечении, и при аффективной реакции — побуждение так или иначе распадается в
пределах заданного относительно небольшого периода времени.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13
|
|