Демографическая ситуация в России

Важная причина интеллектуальной эмиграции – инфраструктурная необеспеченность российской науки, ставшая тормозом развития научных исследований. Среди этнической эмиграции численность выехавших научных сотрудников оценивают в 35 тысяч человек, что составляет около 10% всех научных сотрудников по состоянию на 1995 год.  При этом систему Российской Академии наук покинули  17% научных работников. Однако дело не только в количественном соотношении. Из науки ушли многие инициативные и талантливые люди, в результате чего доля «балласта» (хотя он неизбежен и необходим) значительно возросла.

За последние 5 лет,  42% этнической эмиграции шло в Германию, 41% -  в Израиль. Имеются все основания полагать, что этот поток не самый большой по масштабам: в течение последних лет ежегодно выезжает около 100-120 тысяч человек. Желающих, конечно много, но страны-реципиенты (получателя) сдерживают и растягивают во времени их приток, производя при этом их селекцию. Однако надо учитывать, что доля лиц с высшим образованием среди выезжающих по этому каналу почти в 20 раз выше, чем по России в целом.

Ожидается, что к 2010 году страну покинет около 2,5 млн. ученых и специалистов. В последние годы все большее развитие получает процесс бизнес-эмиграции из России. Молодые талантливые бизнесмены, добившись высокого благосостояния в России, заработав значительные суммы, эмигрируют, закупают недвижимость и занимаются бизнесом в развитых странах. Общий ежегодный вывоз валюты из страны превышает 20 млрд. долларов. Эти деньги  невозможно возвратить в Россию. Эмиграция ученых и специалистов высокой квалификации имеет последствием еще один качественный аспект: эмигрируют, как правило, очень талантливые и активные люди в наиболее трудоспособном возрасте. Происходит как бы экспорт интеллекта, отчего средний уровень интеллекта в стране – экспортере снижается. В принципе это можно рассматривать как угрозу интеллектуальной безопасности страны.

Также надо обратить внимание на то, что одновременно с экспортом интеллектуального потенциала в России происходит импорт значительного числа менее квалифицированных работников (по отдельным данным их численность превышает 1 млн. чел). Происходит как бы интеллектуальный дренаж России, которая постоянно снижает, таким образом, свой интеллектуальный потенциал. Целесообразно разработать меры по защите этого потенциала.

Надо учитывать, что «утечка умов» имеет негативные социально-экономические последствия для народного хозяйства, крайне затрудняет реализацию основных концепций технологической и экономической безопасности России.

В целом можно констатировать, что проблема «утечки умов», сохранения национального, интеллектуального достояния – одна из важнейших, стоящих не только перед российской наукой, но и перед российским обществом в целом. И от того, как она будет решена, во многом зависит будущее России.

Миграция.

Большие по объему перемещения населения наблюдались в годы войны и в первые послевоенные годы. Так, в 1941-1942гг из районов, которым угрожала оккупация, было эвакуировано 25 млн. чел. В 1968-1969гг переменили постоянное место жительства 13,9 млн. чел, причем 72% мигрантов были в трудоспособном возрасте. В последние годы потоками перемещения населения была миграция из села в город.

Так, за счет миграции из сельской местности в городскую местность с 1970 по 1983гг. численность сельского населения сократилась со 105,7 до 96, млн. чел, или на 8,9%, а доля сельского населения в общей численность населения страны уменьшилась с 44% до 35%. Эта тенденция активно продолжается и в наши дни. Общий объем перемещений населения на новое место жительства достаточно велик.

Влияние миграции на развитие населения часто неоднозначно. Рост подвижности населения является важным фактором развития общества, способствует повышению культурного и общественного уровня людей. Без миграции невозможно было бы в прошлом развитие экономики страны, освоение природных ресурсов Сибири и Дальнего Востока и т.д. Однако чрезмерная миграция из села приводит к созданию возрастно-половых диспропорций, к нехватке молодежи, что затрудняет развитие сельского хозяйства быстрейшее освоение новой техники.

Большой отток молодежи ведет к снижению рождаемости в селах и постарению населения. С другой стороны, прибытие больших масс молодежи из сел в крупные города создает дополнительную нагрузку на бытовые службы городов, осложняет решение жилищной проблемы. Перемещение населения в новые районы страны часто связано с решением и других проблем. Важно, чтобы люди не только приехали в районы нового освоения, но и остались там трудиться и жить длительное время. Ведь пока человек накопит опыт работы в новых условиях, проходит не менее полугода. Иначе говоря, существует проблема «приживаемости» новоселов. В противном случае, когда человек, проработав недолго на новом месте, уезжает обратно, общество несет существенные  экономические и социальные потери.

Таким образом, современные тенденции миграции достаточно многообразны, и их изучение является важной задачей демографии как науки.

2.2.6.  Детская  смертность. Самоубийства.

Детская  смертность.

Пугает статистика (см. диаграмму 3) младенческой смертности в России. Этот показатель равен сегодня 18,6; т.е. 18-19 смертей возраста до одного года на 1000, родившихся живыми. Сравним: в США умирают 5 новорожденных из 1000, в Канаде и Японии – 7, в наиболее развитых странах Западной Европы – от 6 до 8. В современной России младенческая смертность почти в 3 раза выше, чем в цивилизованном мире.

Самоубийства.

На численность населения России, хотя и в незначительной степени, влияет процент самоубийств. Можно сказать, что с 1992 года по 1995г. количество самоубийств заметно возросло с 46 125 до 61 000 соответственно. Затем в период с 1995г по 1996г их количество несколько снизилось. Резкое увеличение числа самоубийств в период с 1992г. по 1995г. объясняется кризисным развитием экономики страны и падением производства, а так же резким ухудшением социально-экономического состояния России. Заметим, что Россия находится в первой десятке стран с наивысшим процентом самоубийств.

Также ужасающ процент криминальных преступлений, в частности убийств, по количеству которых мы уже приближаемся к США, которые являются явными лидерами в этой области. Убийства влияют не столько на демографическое состояние России, сколько на социальное.

2.3. Смертность и здоровье насе­ления.

На протяжении всего 20 сто­летия изменения здоровья, смертности и продолжительности жизни в Рос­сии, как и в других странах, в решаю­щей степени определялись общеми­ровым процессом, получившим назва­ние эпидемиологического перехода. Суть его заключается в переходе от «старой» структуры заболеваемости и смертности по причинам, обусловлен­ным преимущественно экзогенными факторами (инфекционные, включая туберкулёз, и паразитарные заболевания и тому подобное.), к «новой» структуре с преобладанием болезней и причин смертности, связанных с естественным старением человеческого организма (болезни сердечно – сосудистой системы, онкологические заболевания). Такое изменение структуры патологии при­водит к отодвиганию основной мас­сы заболеваний и смертей во всё более поздние возраста и, следова­тельно, к росту средней продолжи­тельности жизни.

В конец 1930-х гг. вероятность уме­реть от инфекционных болезней и болезней органов пищеварения в России

Была больше чем в 6 раз выше, чем в начале 1990, вероятность умереть от болезней органов дыхания  - примерно с три раза выше. Наряду с этими долями умирающих от болезней системы кровообращения в 1938—39 была вдвое ниже, значитель­но меньшей была доля умирающих от новообразований, а также от несчаст­ных случаев, отравлений и травм.

В России, по сравнению с боль­шинством экономически развитых стран, эпидемиологический переход начался позднее, развивался крайне противоречиво и ещё не завершён. Лишь в начало 1950-х гг., в результате внедрения в практику здравоохране­ния антибиотиков, смертность в мо­лодых возрастах стала стремительно снижаться, а ожидаемая продолжи­тельность жизни — быстро расти. К середине 1960-х гг. Россия значительно со­кратила отставание от Запада (время запаздывания от среднего уровня в развитых странах составляло всего 5—Шлет). Болезни системы крово­обращения и новообразования выш­ли в лидеры среди причин смерти, младенческая смертность резко сокра­тилась — до 25 на 1000 родившихся, а продолжительность жизни выросла до 64 лет у мужчин и 73 лет у жен­щин.

Рост продолжительности жизни, происходивший до 1964—65, сменил­ся длительным её снижением, особен­но значительным у мужчин. Оно про­должалось вплоть до начало 1980-х гг. (см. таблица 16). Средняя ожидаемая продолжительность жизни достигла минимума у мужчин в 1979—80 — 61,5 года. При этом продолжитель­ность жизни мужчин, проживающих в сельской местности, упала до беспре­цедентного для экономически развитой страны значения — 58 лет (1977—78). Основная часть снижения была свя­зана с увеличением смертности от не­счастных случаев, отравлений и травм в молодых и средних возрастах и рос­том смертности от болезней системы кровообращения в средних возрастах,

В начале 1980-х гг. пятнадцатилетняя тенденция к снижению средней про­должительности жизни сменилась тенденцией её медленного роста. В 1985—87 эта новая тенденция полу­чила неожиданное подкрепление и усиление в результате антиалкоголь­ной кампании. Всего за два календар­ных года средняя ожидаемая продол­жительность жизни выросла на 2,6 года у мужчин и на 1,2 года у женщин. Если не иметь в виду первые годы после войн и голода, то такие темпы сниже­ния смертности прежде в мире не фик­сировались. Основу увеличения ожи­даемой продолжительности жизни в период антиалкогольной кампании составило прежде всего снижение смертности от несчастных случаев, от­равлений, травм, убийств и само­убийств в трудоспособном возрасте и, в меньшей степени, снижение смерт­ности от болезней сердца.

Поскольку антиалкогольная кам­пания строилась не на борьбе с при­чинами алкоголизма, а на всякого рода запретах (принудительное ограниче­ние производства и продажи спирт­ного и т.д.), уже в 1987 снижение смер­тности прекратилось, и наметилась тенденция возврата к прежнему уровню. Рост смертности резко ускорил­ся в 1992—94, приведя к уменьшению только за этот период величины ожи­даемой продолжительности жизни почти на 6 лет у мужчин и на 3 года у женщин. Ожидаемая продолжитель­ность жизни мужчин и женщин, как в городе, так и в сельской местности, стала заметно ниже, чем она была в начало 1980-х гг. (т.е. до антиалкоголь­ной кампании, см. таблица 16). Разрыв между показателями для мужчин и женщин ещё больше увеличился, дос­тигнув 12—13 лет. Регресс происхо­дил на том же направлении, на кото­ром были достигнуты успехи 1980— 1987: в первую очередь росла смерт­ность от убийств, несчастных случаев, отравлений и травм в трудоспособных возрастах и преимущественно у лиц с невысоким образовательным цензом. Смертность же лиц с высшим образо­ванием демонстрировала в течение всего данного периода удивительную стабильность, не отозвавшись замет­ным образом ни на антиалкогольную кампанию, ни на изменение ситуации в начало 1990-х гг. Смертность от сер­дечно-сосудистой патологии менялась синхронно со смертностью от внешних причин, что даёт основание предпола­гать наличие её сильной зависимости в РФ от того же алкогольного факто­ра. Напротив, смертность от онколо­гических заболеваний (третья ведущая причина смерти) не претерпела каких-либо пертурбаций в 1980—90-х гг. и менялась в соответствии с долго­временными трендами. Наконец, де­тальный анализ колебаний смертнос­ти в разрезе когорт людей по году рождения показывает, что поколения, испытавшие наибольшее уменьшение вероятности умереть в 1985—87, про­демонстрировали и наибольшее повы­шение смертности в 1992—94. Сим­метричность изменений вероятности смерти по реальным поколениям ока­зывается настолько полной, что не ос­тавляет сомнений во внутренней взаи­мообусловленности периодов спада и последующего подъёма смертности. Сходная картина симметричности уменьшения и роста смертности наблю­дается и по регионам РФ (регионы с наибольшим снижением смертности затем демонстрировали её наибольшее увеличение). В 1992 были сняты пос­ледние ограничения на продажу алко­голя, вслед за этим резко подскочила смертность, в первую очередь в тех со­циальных группах и в тех регионах, где проблема пьянства и алкоголизма стоит наиболее остро. За 1990 смертность от случайных отравлен алкоголем, хронического алкоголи алкогольного психоза и алкоголь: цирроза печени возросла в расчёте  100 тыс. трудоспособного населен с 17,6 до 65,2, или в 4 раза. Изучение возрастной структуры умерших позволяет также предположить, что в на 1990-х гг. усиливается и т.н. когортный эффект в динамике смертности связанный с повышенным риском заболевания и смерти у изначально ослабленных поколений, рождённых в кризисные 1930—40-е гг.

В 1995—98 смертность вновь бы­стро снижается, а ожидаемая продолжительность жизни растёт; в 1999— 2001 ситуация вновь ухудшилась.

Ни в одной экономически разви­той стране мира не существует таких различий в смертности между городскими и сельскими жителями, особен­но у мужчин, какие сложились в Г сии. Около 75% разрыва продолжительности жизни мужчин между городом и селом обусловлено очень высокой смертностью от несчастных случаев, отравлений и травм, которые тесно свя­заны с неумеренным потреблением алкоголя.

Младенческая смертность (смерт­ность детей в возрасте до одного года) на протяжении послевоенного перио­да преимущественно снижалась (за исключением 1971—76 и 1991—93, см. таблица 17). Скачок показателя в 1993 связан с тем, что в РФ осуще­ствлялся переход на международные критерии при регистрации живорож­дений, мертворождений и смертей но­ворождённых. Изменение критериев вызвало увеличение показателя мла­денческой смертности за счёт ранее не регистрируемых смертей среди детей с низкой массой тела (они ра­нее трактовались как поздние выки­дыши и мертворождённые). С 1994 тенденция к снижению младенческой смертности вновь возобладала, в 2000 коэффициент младенческой смерт­ности составил 15,3 на 1000 родив­шихся, что на 31% ниже, чем в 1980, и на 12% ниже, чем в 1990. Эта тенден­ция обнадёживающая, хотя всё ещё современный уровень младенческой смертности в РФ примерно в 2,5—3 раза выше, чем в среднем для разви­тых стран (например, в 1999 в Швейцарии – 3,4 в Финляндии – 3,6, в Японии – 4,0, в Чехии – 4,6, Франции и Испании – 4,8, в Италии, Канаде и Новой Зеландии – чуть больше 5, в США – 6,9). Отставание от развитых стран на протяжении последних 30 лет нарастало. Так, в начале 1970 – х. гг. младенческая смертность в России была выше средней по 18 экономи­чески развитым странам на 40%, к концу 1980-х гг.— на 200%.

Уровень не только младенческой, но и детской смертности в РФ слиш­ком высок. До 15 лет не доживает 28—30 из каждой 1000 родившихся мальчиков, что в 2 раза больше, чем в США, и более чем в 3 раза — в Япо­нии. Более половины новорождённых в РФ больны или заболевают в пер­вые дни жизни, причём этот показа­тель ежегодно ухудшается. Каждые вторые роды, принятые в стационарах в конец 1990-х гг., были осложнены ка­кой-либо патологией. По мнению эк­спертов, в данном случае мы имеем дело с явной систематической гипердиагностикой патологических состо­яний, причины которой не до конца ясны. Однако общая ситуация со здо­ровьем в детском и подростковом воз­расте не может не вызывать беспо­койства, поскольку именно в раннем возрасте и в период социализации за­даётся основа сопротивляемости ин­дивида вредному воздействию среды. Россия в основном преодолела тип здоровья, для которого характерны широкое распространение вспышек острозаразных, в т.ч. желудочно-ки­шечных, заболеваний и высокая смерт­ность от них (особенно среди детей), многочисленные осложнения беремен­ностей и родов, высокая материнская смертность, высокая заболеваемость туберкулёзом и т.п. Однако в сравне­нии с наиболее развитыми странами ситуация остаётся неблагополучной. Регистрируются не только спора­дические случаи, но и эпидемические вспышки таких заболеваний, как холера (1965, 1970, 1990, 1994—95). Много чаще, чем в других странах, встречается диагноз «активный тубер­кулёз». В последнее десятилетие РФ переживает новую эпидемию тубер­кулёза лёгкого. Ситуация становится критической и по некоторым парамет­рам выходит из-под контроля: в 1990 впервые выявлен туберкулёз лёгкого у 46 тыс. чел., в 1995 — у 80 тыс., в 1999 —у 119 тыс. (в США 22 — 27 тыс. в год). Всего за 1990—99 ин­тенсивность выявления новых случа­ев активного туберкулёза лёгкого уве­личилась в 2,5 раза — с 31,0 на 100 тыс. населения в 1990 до 81,8 в 1999. По этому показателю РФ ока­залась отброшена на уровень 1960-х гг. Соответственно возросло и количе­ство больных активным туберкулёзом, состоящих под диспансерным наблю­дением, со 188,3 на 100 тыс. населе­ния в 1990 до 245,3 в 1999. Приве­дённые данные основываются на об­ращаемости и активном выявлении больных. Не существует пока досто­верной информации о количестве ин­фицированных граждан, которые так­же нуждаются в лечении и наблюде­нии. Смертность населения от тубер­кулёза увеличилась с 7,9 на 100 тыс. населения в 1990 до 20,0 в 1999.

Основной «поставщик» случаев активного туберкулёза и инфициро­ванных граждан — уголовно-исправи­тельная система (УИС) и следственные изоляторы. Так, по некоторым оценкам, в 1999 среди почти 1 млн. граждан, отбывающих наказание, коли­чество вновь заболевших активным туберкулёзом составило более 30 тыс. (почти половина от всех вновь выяв­ленных случаев по стране). Среди граждан, освобождающихся из УИС, около 10% больны активным туберкулёзом и около 80% являются носителями воз­будителя туберкулёза.

В 1-й половине 1990-х гг. резко возрос­ла заболеваемость дифтерией, находив­шейся в середине 1970-х гг. на грани ис­чезновения. Если в США в 1990-х гг. фиксировались в год 2—5 человек, больных дифтерией, то в России в 1990 — 1,2 тыс. случаев заболевания, 126 смертей (15,2 тыс. заболевших в 1993, 39,7 тыс. в 1994, 35,6 тыс. в 1995). В последующие 5 лет эпиде­мическую ситуацию удалось перело­мить, и абсолютные, и относительные показатели вернулись к уровню 1-й пол. 1980-х гг. (800 случаев в 1999, или 0,6 на 100 тыс. населения). Успехи были достигнуты благодаря комплексу ме­роприятий, в первую очередь профи­лактическим прививкам.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10