Демографическая ситуация в России

Гораздо большие изменения име­ли место в процессах распадения бра­ков вследствие овдовения и развода. Снижение смертности значительно снизило вероятность прекращения бра­ка вследствие овдовения. Так, в конце 19 века в России около половины браков, заключённых женщиной в 20 лет, пре­кращались из-за овдовения по дости­жении ею 50 лет в условиях совре­менной смертности — не более 30%. В развитых странах овдовение в реп­родуктивном возрасте — статистиче­ски незначимая величина.

В то же время резко возросла ве­роятность распадения брака из-за раз­вода, который как фактор прекраще­ния брака практически свёл на нет выигрыш, полученный от снижения смертности. В результате средняя про­должительность жизни в браке для женщины репродуктивного возраста в современной России, равная прибли­зительно 23 годам, мало отличается от показателя, характерного для конце 19 в. В начале 20 в. число разводов было ничтожным, впоследствии оно стало быстро расти, испытывая на себе вли­яние изменений в законодательстве о браке и семье. С конца 1970-х гг. наме­тилась стабилизация разводимости, хотя и на высоком уровне: 4—4,5% ежегодно (1980 — 4,2, 1985 — 4,0, 1990 - 3,8, 1995 — 4,5, 2000 — 4,3), превышающем показатели всех раз­витых стран, кроме США. Вероятность распада первого брака вследствие развода для современных поколений россиян составляет около 40%, а для про­живающих в городских поселени­ях — 50% и выше.

Одновременно отмечается сниже­ние брачной активности населения, особенно заметное с начало 1990-х гг. (у поколений, родившихся после 1970). Так, за последние 10 лет коэффициент брачности у лиц в возрасте до 18 лет упал в два раза, а в возрасте 18—24 лет — на 40%. Отчасти это связано с распространением среди молодё­жи в РФ новых норм семейной жиз­ни — нерегистрируемых браков, вре­менных сожительств. Этот процесс ха­рактерен и для многих западныхстран. Косвенно распространённость данного феномена можно оценить по динамике внебрачных рождений. Доля детей, родившихся в РФ вне юриди­ческого брака, увеличилась с 1980 по 2000 с  10,8 до 28,0%, в том числе. среди
городского населения — с 9,6% до 27,2%, в сельской местности — с 13,4%
до 29,8%. При этом около половины из числа родившихся вне юридическо­го брака регистрировались по совме­стному заявлению обоих родителей, что можно рассматривать как косвенное подтверждение фактического брака. Признание отцами детей, рождённых
вне зарегистрированного брака, в РФ растёт, особенно в городах. В ходе мик­ропереписи  1994 6—7% мужчин и женщин, состоящих в браке, ответили, что они свой брак не регистрировали (у молодёжи до 20 лет этот показатель в два раза выше). Репрезентативные выборочные исследования, проведённые в конец 1990-х гг. свидетельствуют о том, что нерегистрируемые браки (консенсуальные союзы, пробные браки, сожи­тельства) становятся всё более масш­табным явлением — в возрастах до лет они достигают 30% и более от общего числа брачных незарегистри­рованных союзов.

Повторные браки, составляя ежегод­но 27—28% от общего числа браков, играют существенную компенсирую­щую роль в основном по отношению к бракам, распавшимся вследствие раз­вода (подобно тому, как в прошлом они компенсировали эффект овдове­ния). Сейчас наблюдается тенденция к повышению доли разведённых среди всех вступающих в брак. В 1980—95 она увеличилась у мужчин с 16,1 % до 25,0%, у женщин — с 14,3% до 23,3%. Разведённые или овдовевшие мужчи­ны вступают в повторный брак намно­го чаще, чем женщины. В последнее время, однако, число женщин, вступив­ших в повторный брак, растёт.

Наличие детей всё меньше явля­ется препятствием для вступления в повторный брак, подобно тому, как на­личие детей уже не является препят­ствием для развода. 286,8 тыс. детей в возрасте до 18 лет остались в 2000 без одного из родителей вследствие развода (в 1995 — 588,1 тыс.), а чис­ло общих детей на 1000 разводов со­ставило в том же году 457 (в 1990 — 832, в 1995 — 883). Снижение сред­ней детности расторгнутых браков — это, прежде всего, результат быстрого падения рождаемости в начало 1990-х гг., особенно среди самых молодых лю­дей, брачные союзы которых облада­ют особой непрочностью.

Стабильно высокий уровень раз­водимости в РФ помимо других при­чин поддерживается пока ещё высо­кой долей браков, заключаемых в очень молодом возрасте, в т.ч. стимулиро­ванных добрачной беременностью. По данным микропереписи 1994, протоге-нетический интервал (время между вступлением в брак и рождением пер­вого ребёнка), который составлял бо­лее 1,6 года для когорт, заключавших брак в начало 1950-х гг., сократился и составил менее 5 месяцев для когор­ты, вступивших в брак в 1993. По раз­личным оценкам, до 30—40% всех первых детей, рождённых живыми, были зачаты до брака, а в материнс­ких возрастах до 19 лет эта пропор­ция доходит до 50—60%. Ранние вы­нужденные (стимулированные) бра­ки — это дань традиционной морали, осуждающей добрачные сексуальные отношения молодёжи, и результат низкой контрацептивной грамотности населения. В то же время, наблюдая повышение доли внебрачных рождений у современной молодёжи, можно пред­положить, что роль незапланированной добрачной беременности в стимулиро­вании ранней брачности снижается. Вероятнее всего и ранняя всеобщая брачность как характерная черта Рос­сии уходит в прошлое.

2.2.4. Рождаемость и планирование семьи.

 На протяжении 20 столетия рождаемость сокращалась (см. таблица 10), вначале медленно, затем очень быстро (в 1930—60-х гг.), потом опять с замедлением. Несомненно, что в Рос­сии снижение рождаемости, как и де­мографический переход в целом, было связано со вступлением (начиная с 1860-х гг.) в индустриальную стадию развития. Уже первые поколения, со­циализация которых пришлась на по­реформенное время (родившиеся в 1870—80-х гг.), демонстрируют ус­тойчивую тенденцию к усилению внутрисемейного ограничения дето­рождения. Особенно заметным паде­ние рождаемости становится с конец 1920-х гг., и к начало 2-й мировой войны итоговая рождаемость уменьшается почти на половину от допереходного уровня.

Тем не менее, даже спустя 15 лет после 2-й мировой войны её уровень в РСФСР, по современным меркам, был довольно высоким. В конец 1950-х гг. общий коэффициент рождаемости пре­вышал 23%, коэффициент суммар­ной рождаемости (ожидаемое число детей, которое родит женщина за всю жизнь при сохранении текущей интен­сивности деторождения, итоговый по­казатель рождаемости для условных по­колений) составлял 2,7. Потребовалось ещё 10 лет снижения, чтобы достичь относительной стабилизации.

С середины  1960-х гг. вплоть до начала 1990-х гг. коэффициент суммарной рождаемости колебался около от­метки 2. Это — усреднённый для всего населения показатель, за ним стоят довольно значительные различия в уровнях рождаемости городского и сельского населения: сельские показа­тели устойчиво выше городских (в сред­нем на 1 ребёнка), притом, что и те и другие колеблются синхронно.

К середине 1960-х гг. завершился пер­вый этап перехода к новому типу рож­даемости, при этом значения основных параметров процесса деторождения вплотную приблизились к их значе­ниям в большинстве развитых стран. Главные характеристики нового типа рождаемости, сближающего Россию со странами Запада:

  - стабилизация рождаемости на низком, как правило, не обеспечивающем даже простого замещения поколений, уровне;  - незначительные и уменьшаю­щиеся различия между показателями рождаемости разных социальных групп, городского и сельского населения;

   - небольшой промежуток ни в рамках жизненного цикла семьи, необходимый для формирования её потомства. Между тем по мере становления нового типа рождаемости начали про­являться некоторые особенности, став­шие в дальнейшем ещё более очевид­ными. Главные из них:

   -  относительно более высокая, чем в других развитых странах, концентрация рождений в узком интервале молодых возрастов, дальнейшее существенное омоложение рождаемо­сти и брачности (в 1965—95 средний возраст матери уменьшился с 28 до 24,9 лет, средний возраст при рождении первого ребёнка в конце периода составлял менее 22 лет); значительные колебания уровня рождаемости по календарным годам (в 1980-х гг.), обусловленные сбоями в ритме формирования потомства у современных поколений женщин, что, в свою очередь, объясняется кратко временным действием вводимых время от времени мер социальной поли­тики (предоставление увеличенного отпуска по уходу за ребёнком, льготы в получении жилья, сервисном обслуживании и т.п.), а не изменением социально-экономической конъюнктуры, ассоциируемой с уровнем жизни.

Анализ показателей, относящихся к реальным поколениям женщин, под­тверждает стабилизацию рождаемос­ти на относительно низком уровне. Так женщины, рождённые в 1920-х гг., имели в среднем около 2,2 детей, поко­ления 1940-х гг.— 1,8—1,9, поколения 1950-х гг.— 1,9, т.е. поколения «детей» формировали свои собственные семьи по образу и подобию «родительских» поколений. Кроме того, у всех поколе­ний женщин, появившихся на свет пос­ле 1947 и до конца 1950-х гг., преобла­дала тенденция к слабому росту ито­говой рождаемости.

Динамика уровня рождаемости 1980-е гг. ознаменовалась, значит! ми колебаниями. В 1979—80 коэффициент суммарной рождаемости  опустился до самого низкого за послевоенный период уровня — 1,89, в 1986 - 1987 поднялся до самого высокого 1961 —2,20, а в 1990 опять си до уровня начало 1980-х гг. Решающий вклад в повышение коэффициента внесли женщины в возрасте 20 - 24 лет — у них рождаемость в  1980 - 1987 особенно выросла. Многие женщины в обычно молодом возрасте родили вторых и третьих детей. Такой сдвиг в календаре рождений связан с введением  в 1981 мер демографической политики, в соответствии с которыми работающие и учащиеся матери воспользовались социальными льготами (в первую очередь, предоставленными отпусками. Сдвиг в  календаре объясняет не ко повышение текущих показателем рождаемости, но и их последующее резкое снижение. Перенос сроков «запланированных» рождений в условиях стабильно низкой рождаемости всегда означает почти автоматическое уменьшение коэффициентов несколькими годами позднее, поскольку родители в действительности не намеревались произвести на свет большее число детей.

Интенсивное снижение было продолжено в 1-й пол. 1990-х гг., оно сменилось затем стагнацией на уровне рождений 1,2—1,3 ребёнка на одну женщину (см. таблица 11). Фактически означает, что текущий уровень рождаемости сравнялся с уровнем в их странах, как Германия, Италия, Португалия, Греция, Япония.

Перепады рождаемости в последнее десятилетие объясняются коррекцией планов родителей в отношении сроков появления детей, в первую очередь первенца. У молодых поколений в РФ отмечается устойчивое увеличение возраста обзаведения потомством (см. таб. 12). Идеал же двухдетной модели семьи, как показывают последние опросы населения в РФ, не претерпел существенного изменения. Доля женщин, родивших второго ре­бёнка, статистически преобладает и на практике (см. таблица 13). Доброволь­ная бездетность пока не имеет рас­пространения в РФ — доля женщин, не родивших ни одного живого ребён­ка в течение жизни, сохраняется в рамках физиологического бесплодия. Несмотря на существенное паде­ние текущей интенсивности деторож­дения в 1-й пол. 1990-х гг., драматич­ных изменений в итоговой рождаемо­сти поколений пока не произошло. Российские показатели соответству­ют среднеевропейским тенденциям (см. таблица 14). Когорты женщин, ко­торым в 2000 от 23 до 35 лет (возраст рождения второго ребёнка), лишь за­медлили, по сравнению с серединой 1980-х гг., темпы формирования сво­его потомства. Первый ребёнок в по­колениях матерей, родившихся после Перепады рождаемости, в после­днее десятилетие объясняются коррек­цией планов родителей в отношении сроков появления детей, в первую оче­редь первенца. У молодых поколений в РФ отмечается устойчивое увели­чение возраста обзаведения потом­ством (см. таблица 12). Идеал же двухдетной модели семьи, как показывают последние опросы населения РФ, не претерпел существенного изменения. Доля женщин, родивших второго ребенка, статистически преобладает и на практике (см. таблица 13). Добровольная бездетность пока не имеет распространения на территории нашей страны – доля женщин, не родивших ни одного ребенка в течение жизни, сохраняется в рамках физиологического бесплодия.

Несмотря на существенное падение текущей интенсивности деторождения в первой половине 1990 – х. годов, драматичных изменений в итоговой рождаемости поколений пока не произошло. Российские показатели соответствуют среднеевропейским тенденциям (см. таблица 14). Когорты женщин, которым, которым в 2000 году от 23 до 35 (возраст рождения второго ребенка), лишь замедлили, по сравнению с  серединой 1980 – х. гг., темпы формирования своего потомства. Первый ребенок в поколениях матерей, родивших после 1970, стал появляться на свет позже. Определённое воздействие на динами­ку рождаемости оказывает и кризис­ная ситуация в стране. Но её влияние на итоговые показатели рождаемости поколений пока обнаруживается сла­бо, её трудно отделить от общей тен­денции к снижению рождаемости, ха­рактерной для развитых стран. Кри­зисы скорее приводят к откладыва­нию рождений (главным образом второго ребёнка) на более позднее время, чем к окончательному отказу от них; если же кризис затягивается, то откладывание рождений может привести и к некоторому уменьшению конечного размера потомства у ряда поколений.

По выходе из системного социаль­но-экономического кризиса россий­ское население, вероятнее всего, не вер­нётся к прежней модели рождаемо­сти и брака. Традиционная слитность трёх видов поведения — сексуально­го, матримониального и репродуктив­ного — окончательно уходит в про­шлое. Раннее начало сексуальной жизни не будет сопровождаться не­медленной регистрацией брака, рож­дение детей будет происходить во всё более позднем возрасте, по мере до­стижения молодыми людьми социаль­ной и экономической независимости, интервалы между родами будут так­же увеличиваться в соответствии с си­туацией на рынках труда и возмож­ностями решения проблем с жильём.

В условиях жёсткого внутрисемей­ного регулирования числа и сроков появления на свет детей огромное зна­чение имеет эффективная контрацеп­тивная защита, предохраняющая от незапланированных зачатий. Для РФ характерна отсталая структура средств и методов планирования семьи, она ещё только переживает «контрацеп­тивную революцию» — массовый пе­реход на современные средства регу­лирования зачатий с надёжностью более 80%; современными эффектив­ными противозачаточными средства­ми пользуются 40—50% партнёров, в наиболее передовых в этом отноше­нии странах — 60—80%. Кроме того, в РФ контрацепция редко использу­ется при несистематических и слу­чайных связях, что помимо незап­ланированных беременностей ведёт к быстрому распространению инфек­ционных заболеваний, в том числе особо опасных — синдрома приобретённого иммунодефицита (СПИД), вирусного гепатита. По данным ВЦИОМ, при первом добрачном контакте в возра­сте от 15 до 25 лет всего от 1 7 до 30% партнёров использовали презерватив — наиболее надёжный барьер против заболеваний (в США среди белой части населения — 58%).

Среди средств регулирования чис­ла детей в семьях в РФ превалирует искусственный аборт. Аборты стали бедой всего населения бывшего СССР, но особенно велика их распространён­ность в РФ, по абсолютным показа­телям её опережает только Китай, по относительным — Румыния. В 1970— 1980-х гг. производилось ежегодно в среднем 4,0—4,5 млн. зарегистрированных абортов, или более 120 на 1000 женщин в возрасте 15—49 лет, более 200 на 100 живорождений, или около 4 абортов на одну женщину за всю её репродуктивную жизнь. Снижение частоты производимых искусственных абортов наметилось в середине 1970-х гг. и уси­лилось с конец 1980-х гг. В 1990-хгг. распространённость аборта упала в два раза (темп снижения — 7% в год), осо­бенно быстро — у самых молодых ма­терей до 25 лет. В 1991 в возрасте 15—19 лет было зарегистрировано 69 абортов на 1000 женщин, в 2000 — 33. Молодые поколения постепенно порывают с негативными традициями своих родителей в области планиро­вания семьи. С учётом сегодняшнего уровня производства абортов по воз­растам (см. таблица 15) и тенденции к его дальнейшему снижению средняя россиянка будет иметь в анамнезе 2— 2,5 аборта (с поправкой на недоучёт). В развитых странах Европы итоговое число абортов в расчёте на одну жен­щину колеблется от 0,1 до 0,6 за всю жизнь; в США показатели более вы­соки — 1,2 аборта на одну женщину (среди белых женщин — 0,5 аборта).

2.2.5. Миграция населения Интеллектуальная эмиграция из России.

Интеллектуальная эмиграция из России: факторы, причины и геополитические последствия.

В последние годы процесс интеллектуальной эмиграции, или, как его еще называют «утечки умов» приобрел в России такие масштабы, что угрожает существованию и развитию целых направлений отечественной науки, вызвал многие негативные социальные и экономические последствия для российского общества в целом.

В России важнейшим условием обвального потока «утечки умов» стало резкое увеличение открытости вначале советского, а затем российского государства, создание законодательной базы для прозрачности  границ. Существенный «вклад» внесли и распад СССР, образование на его территории самостоятельных государств, границы между которыми зачастую обозначены только на географических картах.

Факторами миграции стали, прежде всего, глубокий социально-экономический кризис в стране, резкое снижение приоритетности науки, усугубленное ее структурными особенностями, что усилило значение канала этнической эмиграции.

Причина же эмиграции – невостребованность научного, интеллектуального потенциала, невозможность для конкретных ученых реализовать себя в стране в научном, материальном и интеллектуальном плане, обеспечивать творческий рост. Причины эмиграции ученых и специалистов высшей и высокой квалификации из России в принципе известны. Экономический кризис  имел своим следствием резкое снижение государственного финансирования научных исследований. Науке пока не находится места среди государственных приоритетов, а переход научных учреждений на рыночные принципы функционирования осуществляется в силу объективных причин с большим трудом.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10