Реферат: Культура Руси XIV - XVII веков
Реферат: Культура Руси XIV - XVII веков
С
X в. почти половина Европейской части России вошла в состав феодального
Древнерусского государства, где сложилась самобытная художественная культура с
рядом местных школ (юго-западные, западные, новгородско-псковская,
владимиро-суздальская), накопившая опыт строительства и благоустройства
городов, создавшая замечательные памятники древнего зодчества, фрески, мозаики,
иконописи. Её развитие было прервано монголо-татарским нашествием, приведшим
Древнюю Русь к экономическому и культурному упадку и к обособлению юго-западных
земель, вошедших в состав польско-литовского государства. После полосы застоя в
размещавшихся на территории России Древнерусских землях с конца XIII в.
начинает складываться собственно русская (Великорусская) художественная
культура. В ее развитии ощутимее, чем в искусстве Древней Руси, проявилось
воздействие городских низов, ставших важной общественной силой в борьбе за
избавление монголо-татарского ига и объединение русских земель.
Возглавившая
уже в XIV в. Эту борьбу великокняжеская Москва синтезирует достижения местных
школ и с XV в. становится важным политическим и культурным центром, где
складываются проникнутое глубокой верой в красоту нравственного подвига
искусство Андрея Рублева и соразмерная человеку в своем величии архитектура
Кремля. Апофеоз идей объединения и укрепления русского государства воплотили
храмы-памятники XVI в. С развитием экономических и общественных отношений в XVII
в. окончательно ликвидируется обособленность отдельных областей, и расширяются
международные связи, в искусстве нарастают светские черты. Не выходя в целом
почти до конца XVII в. за рамки религиозных форм, искусство отражало кризис
официальной церковной идеологии и постепенно утрачивало цельность
мировосприятия: непосредственные жизненные наблюдения разрушали условную
систему церковной иконографии, а заимствованные из западноевропейской
архитектуры детали вступали в противоречие с традиционной композицией русского
храма. Но этим отчасти подготовлялось решительное освобождение искусства от
влияния церкви, совершившееся к началу XVIII в. в результате реформ Петра I.
После
монголо-татарского нашествия долгое время летописи упоминают лишь о
строительстве недошедших до нас деревянных сооружений. С конца XIII в. в
избежавшей разорения Северо-западной Руси возрождается и каменное зодчество,
прежде всего военное. Возводятся каменные городские укрепления Новгорода и
Пскова, крепости на приречных мысах (Копорье) или на островах, порой с
дополнительной стеной у въезда, образующей вместе с основной защитный коридор –
«захаб» (Изборск, Порхов). С середины XIV в. стены усиливаются могучими
башнями, в начале над воротами, а затем и по всему периметру укреплений,
получающих в XV веке планировку, близкую к регулярной. Неровная кладка из грубо
отесанного известняка и валунов наделяло сооружение живописью и усиливало их
пластическую выразительность. Такой же была кладка стен небольших однокупольных
четырехстолпных храмов конца XIII – 1-й половины XIV вв., которым обмазка
фасадов придавала монолитный облик. Храмы строились на средства бояр, богатых
купцов. Становясь архитектурными доминантами отдельных районов города, они
обогащали его силуэт и создавали постепенный переход представительного
каменного кремля к нерегулярной деревянной жилой застройке, следующей
естественному рельефу. В ней преобладали 1—2 этажные дома на подклетах, иногда
трехчастные, с сенями посередине.
В
Новгороде развивалось его прежняя планировка, прибавилось улиц, ведущих к
Волхову. Каменные стены Детинца и Окольного города, а так же церкви построенные
на средства отдельных бояр, купцов, и групп горожан, изменили облик Новгорода.
В XIII-XIV вв. зодчие переходят в завершениях фасадов церквей от полукружий-«закомар»
к более динамичным фронтонам – «щипцам» или чаще к трехлопастным кривым,
отвечавшим форме сводов, более низких над углами храма. Величественны и нарядны
храмы 2-й половины XIV в. – поры расцвета новгородской республики, — полнее
отражавшее мировоззрение и вкусы горожан. Стройные, удлиненных пропорций, с
покрытием на восемь скатов по трехлопастным кривым, которое позднее часто
переделывалось на пощипцовое, они совмещают живописность и пластическое
богатство архитектурного декора (уступчатые лопатки на фасадах, декоративные
аркады на апсидах, узорная кирпичная кладка, рельефные «бровки» над окнами,
стрельчатые завершения перспективных порталов) с тектонической ясностью и
компактностью устремленной вверх композиции. Широкая расстановка столбов внутри
делала просторнее интерьеры. В XV в. Новгородские храмы становятся интимнее и
уютнее, и них появляются паперти, крыльца, кладовые в подцерковье. С XIV-XV вв.
в Новгороде появляются каменные жилые дома с подклетками и крыльцами.
Одностолпная «Грановитая палата» двора архиепископа Евфимия, построенные при
участии западных мастеров, имеет готические нервюрные своды. В других палатах
стены членились лопатками и горизонтальными поясками, что перешло в
монастырские трапезные XVI в.
В
Пскове, ставшем в 1348 г. независимым от Новгорода, главный, Троицкий собор
имел, судя по рисунку XVII в., закомары, расположенные на разных уровнях, три
притвора и декоративные детали, близкие новгородским. Поставленный в кремле
(Кром) на высоком мысу при слиянии Псковы и Великой, собор господствовал над
городом, который рос к югу, образуя новые, огражденные каменными стенами части,
прорезанные улицами, ведущими к кремлю. В дальнейшем псковичи разрабатывали тип
четырехстолпной трехапсидной приходской церкви с позакомарным, а позднее и восьмискатным
пощипцовым покрытием. Галереи, приделы, крыльца с толстыми круглыми столбами и
звонницы придавали этим, словно вылепленным от руки приземистым постройкам,
возводившимся вне кремля, особую живописность. В псковских бесстолпных
одноапсидных церквях XVI в. барабан с куполом опирался на пересекающиеся
цилиндрические своды или на ступенчато расположенные арки. В Пскове, как и в
Новгороде улицы, имели бревенчатые мостовые и были так же застроены деревянными
домами.
С
началом возрождения Москвы в ней в 1320-1330-х гг. Появляются первые
белокаменные храмы. Не сохранившийся Успенский собор и собор Спаса на Бору с
поясами резного орнамента на фасадах восходили по типу к четырехстолпным с
тремя апсидами владимирским храмом домонгольской поры. Во второй половине XIV
в. строятся первые каменные стены Кремля на треугольном в плане холме при
впадении Неглинной в Москву-реку. На востоке от Кремля расстилался посад с
параллельной Москве-реке главной улицей. Схожие по плану с более ранними, храмы
конца XIV – начала XV вв. благодаря применению дополнительных кокошников в
основании барабана, приподнятого на подпружных арках, получили ярусную
композицию верхов. Это придавало зданиям живописный и праздничный характер,
усиливавшийся килевидными очертаниями закомар и верхов порталов, резными
поясками и тонкими полуколонками на фасадах. В соборе московского Андроникова
монастыря угловые части основного объема сильно понижены, а композиция верха
особенно динамична. В бесстолпных церквах московской школы XIV- начала XV вв. каждый
фасад иногда увенчивался тремя кокошниками. В формировании к концу XV в.
централизованного государства выдвинуло задачу широко развернуть строительство
крепостных сооружений в городах и монастырях, а в его столице – Москве –
возводить храмы и дворцы, отвечающие ее значению. Для этого были приглашены в
столицу зодчие и каменщики из других русских городов, итальянские архитекторы и
инженеры по фортификации. Основным строительным материалом стал кирпич.
Московский Кремль, вмещавший резиденции великого князя, митрополита, соборы,
боярские дворы, монастыри, был во второй половине XV в. расширен до нынешних
размеров, а посад охватил его с трех сторон и был прорезан радиальными улицами.
На востоке от Кремля возникла Красная площадь, часть посада была окружена в
1530-х гг. каменной стеной, а затем каменная стена Белого города и
деревоземляная стена Земляного города окружили столицу двумя кольцами, что и
определило радиально — кольцевую планировку Москвы. Монастыри-крепости,
защищавшие подступы к городу и созвучные Кремлю по своему силуэту, со временем
стали композиционными центрами окраин Москвы. Радиальные улицы с бревенчатыми
мостовыми вели к центру через увенчанные башнями ворота Земляного и Белого
городов. Жилая застройка городских улиц состояла в основном из деревянных
домов, имевших два – три этажа на подклетах, отдельные крыши над каждой частью
дома, средние сени и крыльцо. Кремли других городов, как и в Москве, следовали
в своих планах рельефу местности, а на ровных местах имели правильные
прямоугольные планы. Крепостные стены стали выше и толще. Навесные бойницы и
зубцы в виде ласточкина хвоста примененные итальянскими архитекторами в
Московском Кремле, появились и в кремлях Новгорода, Нижнего Новгорода, Тулы и
др. Позднее башни стали декорироваться лопатками и горизонтальными тягами, а
бойницы – наличниками. Свободнее от новых влияний были крепости дальних
Кирилло-Белозерского и Соловецкого монастырей, с мощными стенами и башнями,
сложенными из крупных валунов и почти лишенными украшений.
Сохранившаяся
часть великокняжеского кремлевского дворца в Москве с огромным одностолпным
залом наделена чертами западной архитектуры (граненый руст, парные окна,
ренессансный карниз), но вся композиция дворца, слагавшаяся из отдельных зданий
с переходами и крыльцами, близка к композиции деревянных хором. В архитектуре
Успенского собора Московского Кремля, который было предложено строить наподобие
одноименного собора XII в. во Владимире, традиции владимиро-суздальского
зодчества подверглись существенному переосмыслению. Величественный
пятикупольный храм с редкими щелевидными окнами, прорезанными в могучих
барабанах и в глади стен, опоясанных аркатурным фризом, мощнее по пропорциям и
монументальнее своего прототипа. Впечатляющим контрастом несколько суровым
фасадам собора служит интерьер с шестью равномерно расставленными высокими
тонкими столбами, придающими ему вид парадного зала. Храм-колокольня Ивана
Великого, господствовавший не только не только над Кремлем, но и над всей
Москвой, стал традиционным образцом для подобных высотных доминант и в других
русских городах. Попытка перенести в русский храм мотивы раннего венецианского
Возрождения привела к несоответствию ярусных членений фасада. В других храмах
второй половины XV-XVI в. встречаются свойственные Московской архитектуре
XIV-XV вв. ярусы килевидных закомар, но их ритм менее динамичен, а размеренные
членения фасадов, украшенных аркатурными фризами узорной кладкой с
терракотовыми деталями, делают храмы нарядно-величавыми. Терракотовые детали
встречаются в Белозерье и Верхнем Поволжье, например, в дворцовой палате в
Угличе, где венчающие щипцы над гладкими стенами заполнены узорной кирпичной
кладкой с терракотовыми вставками. Фасады других светских построек этого
времени, как правило, скромнее.
От
XIV-XVI вв. сохранилось несколько деревянных церквей. Более ранние –
«клетские», напоминающие избу с двухскатной крышей и пристройками. Церкви XVI
в. – высокие, восьмигранные, крыты шатром, а пристройки с двух или с четырех
сторон имеют криволинейные кры-ши – «бочки». Их стройные пропорции, контрасты
фигурных «бочек» и строгого шатра, суровых рубленых стен и резьбы галереи и
крылец, их неразрывная связь с окружающим пейзажем – свидетельства высокого
мастерства народных мастеров – «древоделей», работавших артелями.
Рост
Русского государства и национального самосознания после свержения татарского
ига отразился в каменных храмах-памятниках XVI в. Являя собой высокое
достижение московского зодчества, эти величественные постройки, посвященные
важным событиям, как бы соединяли в себе динамичность деревянных шатровых
церквей и ярусных завершений храмов XIV – XV вв. с монументальностью соборов
XVI в. В каменных церквах-башнях ведущими стали формы, присущие камню, — ярусы
закомар и кокошники вокруг прорезанного окнами шатра. Иногда и шатер заменялся
барабаном с куполом или же башни с куполами окружали центральную, крытую шатром
башню. Преобладание вертикалей наделяло ликующей динамичностью устремленную в
высь композицию храма, как бы вырастающего из окружающего его открытых
«гульбищ», а нарядный декор придавал сооружению праздничную торжественность
В
храмах конца XV и XVI вв. применение так называемого крестчатого свода,
опиравшегося на стены, избавляло интерьер от опорных столбов и позволяло
разнообразить фасады, которые получали то трехлопастное, то имитирующее
закомары завершение, то увенчивались ярусами кокошников. Наряду с этим
продолжали строить четырехстолпные пятикупольные храмы, иногда с галереями и
приделами. Каменные одностолпные трапезные и жилые монастырские постройки XVI
в. имеют гладкие стены, увенчанные простым карнизом или пояском узорной кладки.
В жилой архитектуре господствовало дерево, из которого строились и дома в 1—2
этажа, и боярские и епископские дворцы, состоявшие из связанных переходами
многосрубных групп на подклетах.
В
XVII в. переход к товарному хозяйству, развитие внутренней и внешней торговли,
усиление центральной власти и расширение границ страны привели к росту старых
городов и возникновению новых на юге и востоке, к постройке гостиных дворов и
административных зданий, каменных жилых домов бояр и купцов. Развитие старых
городов шло в рамках уже сложившейся планировки, а в новых городах-крепостях
пытались внести регулярность в планировку улиц и форму кварталов. В связи с
развитием артиллерии, города окружались земляными валами с бастионами. На юге и
в Сибири строились и деревянные стены с земляной засыпкой, имевшие башни с
навесным боем и низкими шатровыми крышами. Каменные стены среднерусских
монастырей в то же время теряли свои старые оборонительные устройства,
становились более нарядными. Планы монастырей стали регулярнее. Укрупнение
масштабов Москвы вызвало надстройку ряда кремлевских сооружений. При этом
больше думали выразительности силуэта и нарядности убранства, чем об улучшении
оборонительных качеств укреплений. Сложный силуэт и богатую белокаменную резьбу
карнизов, крылец и фигурных наличников получил теремной дворец, построенный в
Кремле. Возрастает число каменных жилых зданий. B XVII в. они обычно строились
по трехчастной схеме (с сенями посередине), имели подсобные помещения в нижнем
этаже и наружное крыльцо. Третий этаж в деревянных зданиях часто был каркасным,
а в каменных – с деревянным потолком вместо сводов. Порой верхние этажи
каменных домов были деревянными. В Пскове дома XVII в. почти лишены декоративного
убранства, и лишь в редких случаях окна обрамлялись наличниками. Среднерусские
кирпичные дома, часто асимметричные, с разными по высоте и форме крышами, имели
карнизы, междуэтажные пояса, рельефные наличники окон из профильного кирпича и
украшались раскраской и изразцовыми вставками. Иногда применялась
крестообразная схема плана, соединение под прямым углом трехчастных зданий,
внутренние лестницы вместо наружных.
Дворцы
в XVII в. эволюционировали от живописной разбросанности к компактности и симметрии.
Это видно из сравнения деревянного дворца в селе Коломенском с Лефортовским
дворцом в Москве. Дворцы церковных владык включали церковь, а иногда, состоя из
ряда зданий, окружались стеной с башнями и имели вид кремля или монастыря.
Монастырские кельи часто состояли из трехчастных секций, образующих длинные
корпуса. Административные здания XVII в. походили на жилые дома. Гостиный двор
в Архангельске, имевший 2-этажные корпуса с жильем наверху и складами внизу,
был в то же время и крепостью с башнями, господствовавшей над окружающей
застройкой. Расширение культурных связей России с Западом содействовало
появлению на фасадах домов и дворцов ордерных форм и поливных изразцов, в
распространении которых известную роль сыграли белорусские керамисты, работавшие
у патриарха Никона на постройке Ново-Иерусалимского монастыря в Истре.
Убранству патриаршего собора стали подражать и даже стремились превзойти его
нарядностью. В конце XVII в. ордерные формы выполнялись в белом камне.
В
церквах на протяжении XVII в. происходила та же эволюция от сложных и
асимметричных композиций к ясным и уравновешенным, от живописного кирпичного
«узорочья» фасадов к четко размещенному на них ордерному убранству. Для первой
половины XVII в. типичны бесстолпные с сомкнутым сводом «узорочные» церкви с
трапезной, приделами и колокольней. Они имеют пять глав, главки над приделами,
шатры над крыльцами и колокольней, ярусы кокошников и навеянные жилой
архитектурой карнизы, наличники, филированные пояски. Своим дробным декором,
живописным силуэтом и сложностью объема эти церкви напоминают многосрубные
богатые хоромы, отражая проникновение в церковное зодчество светского начала и
утрачивая монументальную ясность композиции.
В
первые десятилетия после монголо-татарского нашествия возрождается живопись. В
условиях сильно сократившихся международных и межобластных связей во 2-ой
половине XIII века и в начале XIV в. окончательно кристаллизуются старые школы
живописи и образуются новые.
В
иконах и в миниатюрах рукописей Новгорода уже со 2-ой половины XIII в.
определяются чисто местные черты, сложившиеся здесь в росписях XII в.: ясный
образ не осложненный аллегориями, несколько элементарный крупный рисунок,
декоративная яркость цвета. На исполненной Алексой Петровым храмовой иконе
церкви Николы на Липне Николай чудотворец представлен как внимательный
наставник и помощник людям. Округлые линии, нарядная орнаментация отразили
воздействие декоративных тенденций народного творчества.
В
городах Северо-восточной Руси, уцелевших от нашествия живопись долгое время
развивалась на домонгольской основе. Художественные мастерские были
сосредоточены на архиерейских и княжеских дворах, и их произведения имеют
церковный, либо кастовый княжеский характер. Ростовские иконы XIII-XIV вв.
характеризуются просвечивающимися красками, нежным и теплым колоритом. Большой
популярностью пользовались житийные иконы, в которых ярко выражено литературное
повествовательно начало. С Ярославлем связано несколько выдающихся икон и
лицевых рукописей XIII-XIV вв. Торжественной красотой выделяется икона «Борис и
Глеб», но место ее написание точно не установлено.
В
70-80-х годах XIII в. возникла тверская школа живописи. Росписи
Спасо-Преображенского собора в Твери, исполненные местными мастерами, были
первой попыткой обращения к монументальной живописи после татарского нашествия.
Для не очень высоких по качеству тверских икон и рукописей характерны белесые
высветления и декоративные сочетания белого, красного, голубого. Несколько
позже тверской возникла московская школа, ранние памятники которой
свидетельствуют о тесных ее связях с Ростовом и Ярославлем.
Страницы: 1, 2
|
|