Реферат: Испано-американские отношения накануне и во время войны 1898 года
В этот же день Мак-Кинли объявляет о призыве 25 тысяч
добровольцев, а через день - 25 апреля – США объявляют войну Испании, в которой
говорилось, что СШ не питают никакого умысла или намерения утвердить свое
господство, свою юрисдикцию или свой контроль на этом острове; они подтверждают
свое решение – немедленно после умиротворения страны предоставить управление и
контроль над островом его народу. [87]
Таким образом, можно говорить о том, что испано-американские
отношения накануне войны нельзя рассматривать как единое целое, как это
делалось большинством отечественных исследователей. С 1895 до 1898 они серьезно
видоизменяясь под влиянием внутренней ситуации в США, международной обстановки,
позиций Испании на Кубе, наконец, отдельных личностей, находящихся у власти.
Отношения Испании и США накануне войны можно условно разделить на два основных
этапа: с начала кубинского восстания (февр 1895) до окончания президентского
срока Кливленда (февр 1897) и со вступления в должность Мак-Кинли (март 1897)
до начала испано-американской войны (апр 1898). На основании убедительных
аргументов, такие как свидетельства испанских дипломатов, высказывания и реальные
действия президента можно говорить, что для первого этапа характерна политика
дружественная по отношению к Испании. Кливленд совершенно не пытался развязать
военные действия, даже всерьез не задумывался об интервенции на Кубу, не говоря
о Филиппинах. Несколько другая позиция была у конгрессменов, которые по разным
причинам принимали враждебные Испании резолюции. К разжиганию
испано-американской войны в этот период стремились лишь финансово-промышленные
круги США во главе с Бевериджем, Рузвельтом и Лоджем и стоящие за ними
издания, активно пропагандирующие необходимость аннексии Кубы и организовавшие
контрабандные поставки оружия на Кубу.
На втором этапе, когда к власти пришел Мак-Кинли обстановка в
стране и за ее приделами объективно благоприятствовала началу войну, а
выдвинувшие его банкиры и промышленники еще сильнее ратовали за присоединение
Кубы. Поэтому основой политики по отношению к Испании стало предъявление все
более жестких требований, организация провокаций, поощрение антииспанской
кампании в прессе и фактическое разрешение поддержки кубинцев. За год
правительство сумело подготовить общественное мнение и вооруженное силы к войне
за Кубы. Кроме того, в силу объективных внешнеполитических обстоятельств
правительство Мак-Кинли посчитало возможным лишить Испанию и Филиппин, ситуация
на которых была сходна с кубинской. Проигнорировав многие нормы международного
права, закрыв глаза на то, что Испания выполнила все предъявленные требования,
Белый дом договорился с повстанцами, которых он не хотел на протяжение трех лет
признать воюющей стороной, и начал войну.
5. Европейские державы и испано-американский
конфликт
Попытки
создания коллективной ноты в защиту Испании и позиции держав по отношению к
испано-американскому конфликту
Испано-американские отношения нельзя
рассматривать отдельно от европейской международной обстановки. И Испании, и
США в своих действиях приходилось руководствоваться как соображениями
внутриполитическими, так и внешнеполитическими напрямую завязанными на позиции
европейских держав.
После получения ноты Олни в апреле
1896 гоа испанское правительство во главе с Кановасом дель Кастильо серьезно
обеспокоилось американскими попытками вмешаться в испано-кубинские дела.
Осознавая серьезность намерений США, которые уже на протяжение почти ста лет
пытались получить Кубу и рассчитывая по многим причинам на европейскую
поддержку, правительство приняло решение обратиться к великим державам –
Англии, Германии, России, Франции, Австро-Венгрии и Италии с предложением
направить правительству США ноту с просьбой принять эффективные меры для
предотвращения помощи восставшим кубинцам.
Министр ИД Испании Тетуан был уверен в
благоприятном отношении европейских держав. Европа была разделена на
Тройственный и франко-русский союзы и министру казалось неоспоримым тот факт,
что европейские державы будут всеми силами добиваться поддержки Испании. Тетуан
не мог и предположить, что государства предпочтут хорошие отношения с США, а не
бесполезную поддержку слабой Испании. Кроме того, Тетуан рассчитывал на то, что
агрессивная американская внешняя политика вызовет раздражения недовольство у
стран Старого Света. Не меньшее значение в Испании придавалось династическим
связям с другими монархическими государствами и монархической солидарности.
В своих расчетах Тетуан надеялся и на
то, что европейские держатели долговых обязательств испанского правительства
будут влиять на свои правительства. При этом важно, что эти долговые
обязательства были гарантированы торговлей с Кубой.
«Правительство Испании было так
уверено в поддержке со стороны великих держав, что в случае продолжения
вмешательства США в кубинские дела, было готово пойти на открытый конфликт с
США, твердо рассчитывая на то, что ему удастся американо-испанский конфликт
превратить в конфликт между США и европейскими державами. Этим и объясняется те
довольно воинственный настроения в правящих кругах Испании, которые имели место
в то время».[88]
Шевич. АВПР, Канц 1896, д. 132, л.
451. Беседа с ТеТуаном. «Сохранение острова Куба представляется для Испании
вопросом жизненной и, так сказать, роковой необходимости. Мы будем драться до
последней капли крови и не уклонимся ни от какой ответственности, даже если бы
обстоятельства принудили бы нас сразиться с великой американской республикой».
С помощью меморандума испанское
правительство надеялось добиться прежде всего торжественного заявления
сочувствия великих держав, которое дало бы правительству сознание того, что в
случае каких-нибудь новых притеснений со стороны американцев, Испания может
твердо рассчитывать на единодушную поддержку Европы.
Послы великих держав в Мадриде, к
которым обратилась Испания в целом были готовы одобрить идею Мадрида об
обращении и подписании меморандума, но их мнение разделилось относительно характера
будущего обращения. Теперь в нескольких словах попытаемся охарактеризовать
позиции европейских держав и их отношения к возможному конфликту.
России испано-американская война выгодна не была. Во-первых,
в Петербурге боялись, что война может разрастись и придется помогать Франции.
Во-вторых, неминуемое поражение Испании ударит по престижу монархии. В-третьих,
слабая Испания в Тихом океане больше устраивала Россию нежели сильные и
амбициозные США
У России с США был выгодные торговые отношения, и Петербург
не желал их портить, не видя в США потенциального соперника. Поэтому Россия
дала понять, что Куба входит в сферу интересов США, и она не намерена
вмешиваться, чтобы спасти Испанию.
Витте в своих воспоминаниях писал, что когда к нему обратился
император Вильгельм 2 и заявил, что «Америка представляет для Европы большую
конкуренцию, конкуренцию всему европейскому земледелию»и что «Америка
наживается за счет Европы», он ему ответил, что со времен освободительной войны
Россия находится с США в самых дружественных отношениях».[89]
Кроме того, Витте считал (и исходя из сегодняшней международной ситуации очень
дальновидно), что через несколько столетий на Европу будут смотреть как на
Римскую империю – восхищаться ее былым величием.
Больше всего испанских облигаций было
размещено во Франции (ок 6 млрд франков), поэтому французское правительство
опасалась возможного испано-американского конфликта, который мог привести к
революции и банкротству старой династии. Во-вторых, за счет побежденной
Испании Англия могла укрепить свои позиции на Средиземноморье (что в конце
концов и произошло в 1898 году). Ну и наконец, война Испании с США может
создать неуравновешенную обстановку в Европе, что чревато угрозой для безопасности
Франции от Германии.
Таким образом, Франции, с одной
стороны было выгодно сохранение status quo,
но с другой, в условиях тяжелого международного положения Франция, зажатая
между Англией и ГерманиейV, и не думала что-либо предпринимать в
испано-американском конфликте в одиночку, так как это сулило большие осложнения
на международной арене.
В Германии прекрасно ощущали неизбежность
испано-американской войны и в частных разговорах сетовали лишь на то, что она
начнется слишком рано, и Германия в силу недостатка флота не сумеет в него
вмешаться. Для Германии было бы гораздо выгоднее, если бы конфликт возник после
того, как в результате закона о флоте государство могло бы на равных
конкурировать с флотом США и Испании, тогда немцы имели бы возможность
вмешаться в его разрешение. Тем более в конце 19 века Германии, которой почти
не досталось колоний, был свойственен зверский колониальный аппетит, немцы
пытались прихватить все, что можно было урвать, а Филиппины были для них давно
желанной добычей. Однако в 1898 году страна не имела возможности вмешаться,
поэтому война не была ей выгодна.
В отношении воюющих сторон у Германии
была двойственная позиция. С одной стороны, симпатии Вильгельма 2 были всецело
на стороне Испании, частью из-за неприязни к республиканской форме правления в
Америке, частью из личной дружбы к австрийским братьям испанской
королевы-регентши. «Он был уверен, что Испания выйдет победительницей из этого
поединка». [90] При этом
он считал, что Испания сможет победить США, так как имеет более сильный флот.
Бюлов же с коллегами были полностью уверены, что в результате войны Испании
придется лишиться Кубы. О потери Филиппин они даже не предполагали. Более того,
считали, что этот архипелаг должен стать добычей Германии. «Тирпиц непоколебимо
убежден в том, что мы должны обладать Манилой и что это для нас чрезвычайно
выгодно. Как только революция оторвет Манилу от Испании, мы должны ею
завладеть». Тирпиц уверен, на основании сведений, доставленных ему немецкой
эскадрой, что испанцам не справиться с революцией на Филиппинах, но, с другой,
что испанский флот разобьет американский. [91]
С другой стороны, Германия не желала поддерживать Испанию,
так как боялась потерять выгодную торговлю с США. Кроме того, в германских
придворных кругах, как уже говорилось, вынашивали мысль добиться уступки от США
при условии победы последних в виде Манилы.[92]
Поэтому Германия, с одной стороны, убеждала Испанию в своем искреннем к ней
расположении, а с другой в силу собственных амбиций боялась оказаться
инициатором выступления против США.
Австрия в тот момент всецело
ориентированная на немецкую внешнюю политику пыталась внушить испанской
королеве, что она не кажется одна в этой войне, а возможные потери колоний в
любой момент можно будет компенсировать за счет португальских территорий,
забывая при этом, что любое посягательство на португальские земли было
равносильно объявлению войны Англии. Тем не менее австрийский посол с
энтузиазмом уверял королеву, что даже безуспешная война пойдет на пользу ее
личного положения.
Пожалуй, единственной державой,
которой испано-американская война могла принести конкретные выгоды, была
Англия. К концу 90-х политика «блестящей изоляции», проводимая Англией
потерпела крах, и Англия оказалась уже не в «блестящей», а элементарной
политической изоляции. Колониальные противоречия с Францией в Африке и Египте с
Германией на юге Африке, возрастающая торговая и промышленная конкуренция с
Германией, традиционно плохие отношения с Россией в связи с противоречиями в
Китае и Средней Азии, наконец, напряженные отношения с США из-за конфликта в
Британской Гвиане, - все это делало международное положение Англии совсем не
завидным.
Среди всех возможных партнеров Англия
решила пойти на сотрудничество с США, к тому же обстановка позволяла сделать
это за счет испанских, а не собственных интересов. США тоже были выгодны
хорошие отношения с Англией, так как им в связи с агрессивными планами была
необходима поддержка сильной европейской державы с мощным флотом.
В августе 1896, когда еще не улеглись
страсти из-за Британской Гвианы Чемберлен посетил США и намекнул на возможное
англо-американское сотрудничество. Осенью 1897 Англия дала США ясно понять, что
она не будет вмешиваться в испано-американский конфликт, а также не будет возражать
против возможных территориальных приобретений США за счет Испании. Кроме того,
лорд Грея предложил американскому посланнику в Англии Дж. Хею военную помощь:
«Почему бы СШ не воспользоваться нашим флотом, чтобы быстро расправиться с
Кубой. В другой раз они окажут нем ту же любезность».[93]
США, конечно, были рады сближению с Англией, но вариант с военным или
политическим союзом не устраивал американские правительственные круги, так как
США неизбежно играть роль второй скрипки в таком союзе и делиться плодами
победы над Испанией, которую можно успешно разгромить и в одиночку. По этой же
причине идея о союзе была отклонена и в марте 1898 года, когда Чемберлен заявил
Д. Хею, что «плечом к плечу мы могли бы диктовать мир во всем мире».[94]
Англия от предстоящей войны имела бы непосредственные выгоды.
Во-первых, война Испании с США – это шанс, ничего не теряя, не делая никаких
уступок, с успехом выйти из международной изоляции. Во-вторых, это шанс в
случае поражения Испании укрепиться за ее счет в Средиземноморье. Расширив
границы Гибралтара. В-третьих, несмотря на то что, в Англии также как и во
Франции было размещено достаточное количество испанских обязательств, англичане
были недовольны испанскими запретительными тарифами на торговлю с Кубой и
другими колониями. По этой причине английские торговцы желали поражения
Испании, так как это открыло бы для них вест-индские колонии.
Англии была нужна война США с Испанией, поэтому они не
скупились на средства, подкупая американские газеты, с тем, чтобы они вели
активную антииспанскую и аннексионистскую пропаганду. По сообщениям русского
дипломата Великобритания истратила более миллиона фунтов на создание в Америке
нужных настроений.[95]
Благоразумное правительство не собиралась раскрывать свои
карты и стратегические планы и поэтому поспешило заявили о своем нейтралитете
в испано-американском конфликте, уверяя и США и Испанию в своей искренней
поддержке. Поэтому, когда Испания в 1896 предложила подписать меморандум, о
котором говорилось выше, английский посол был первым, кто заявил о своей
деятельной поддержке этой идее, на самом деле участвуя лишь для того, чтобы
меморандум не помешал СШ
К сер июля 1896 меморандум был готов.
Наиболее деятельное участие в его создании принимал английский посол Д. Вульф.
Меморандум предполагалось озаглавить как «торжественное заявление сочувствия
великих держав». В первой его части содержалось описание испанской политики на
острове, Л.. Владимиров пишет, что эта политика «излагалась в очень
неправдоподобном виде»[96]
Во второй части рассматривалась политика США в отношении Кубы. Авторы
меморандума подробно изложили попытки СШ овладеть островом в течение всего 19
века. Особенный акцент ставится на действиях американского правительства после
начала восстания 1895 года. Этот параграф завершался почти сакраментальной
фразой: «правительство Испании предостерегают другие державы от опасностей,
исходящих от СШ»[97]
и что самое главное – «восстание на острове угрожает священному монархическому
строю».
Третья часть меморандума представляла
из себя письмо с требованиями к США. Прежде всего. Американскому правительству
предлагалось наказывать «недобросовестно отнесшихся к декларации о
нейтралитете» чиновников. Во-вторых, Испания требовала ограничить прием
кубинцев в гражданство США и свести к минимуму деятельность базирующейся на
территории США Кубинской хунты. Кроме того, испанское правительство требовало
от США заявлений только в духе дружбы к Испании. К этим утопическим,
практически невыполнимым и спорным требованиям прилагалась трактовка
существующих законов в интересах Испании. Трудно понять, в какой именно мере
Испания надеялась на удовлетворении своих требований, но еще труднее
представить себе как американские чиновники и судьи будут трактовать законы США
в интересах Испании.
О существовании меморандума знали
только послы держав в Мадриде, поэтому после составления первоначального
варианта, в самом начале августа его текст был отправлен посланникам Испании в
Петербург, Берлин. Париж, Рим, Вену, Лондон. Предполагалось, что они передадут
его на подпись главам МИДа соответствующих государств.
Тем не менее, меморандум так и не был
подписан. Неожиданно для испанского правительства наиболее активный и горячий
разработчик обращения посол Великобритании Д. Вульф вдруг изменил свое
отношение к нему и сообщил в частной беседе американскому послу Тейлору о его
содержании. 9 августа Вульф рекомендовал Испании отказаться от подписания уже
готового меморандума. На следующий день раздраженный Тейлор мотивированно
убедил Тетуана в необходимости отказа от его меморандума, указывая на то, что
его посылка лишь ухудшит испано-американские отношения. Кроме того, Тейлор неоднозначно
намекнул на то, что положение СШ может ухудшиться после президентских выборов.
«Испания должна использовать благоприятное время, которое остается для нее пока
Кливленд и Олни находятся у власти для того, чтобы объединить действия с
политическими усилиями для победы над кубинской революцией».[98]
После недолгих раздумий правительство Испании решило отказаться от привидения в
исполнения своих планов.
Таким образом, Лондон в своем
фирменном и изящном стиле решил добиться улучшения отношений с США не за счет
уступок, а за счет интересов Испании, фактически поучаствовав в создании
манифеста лишь в той мере, в какой мере его можно было сделать неэффективным. О
попытках Англии наладить партнерские отношения с США говорилось выше, добавим
лишь, что и впоследствии Лондон будет самыми различными способами стремиться
разорвать и без того слабые связи Испании с европейскими государствами,
приближая тем самым испано-американскую войну.
В итоге меморандум не был подписан.
«Ни одна из подписавших эту ноту стран не хотела портить свои отношения с США
из-за слабой и отсталой Испании, тем более, что некоторые из них как, например,
Англия и Германия, сами рассчитывали воспользоваться американо-испанской войной
для реализации своих захватнических планов».[99]
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9
|
|