Реферат: Становление и сущность психоаналитики

Аристотель (384—322 до н.э.)

Блестящие и едва ли не самые исключительные изы­скания Аристотеля из Стагира  приве­ли к значительному продвижению в философии и науке в целом. Его просто удивительная точность наблюдений и безошибочность классификаций повлияли на решение многих вопросов, как научных, так и ненаучных, вклю­чая и психологию человека.

Определенным  вкладом Аристотеля можно считать описание им содержания сознания. Он различал следующие феномены: ощущение, способность к волевому напряжению и чувство. К чувствам он относил желание, гнев, страх, смелость, зависть, радость, ненависть и жалость. Описание этих аффективных состояний столь же точны, как современные, если не сравнивать их с описаниями Спинозы, которые в некотором отношении более обстоятельны, чем у современных авторов.

Цицерон (106—43 до н.э.)

Два наиболее значительных открытия в обла­сти психиатрии были сделаны философом Цицероном и врачом Сораном, последователем методической школы. Цицерон сочетая в себе достоинства римского прагматизма с выдающейся ясностью мысли и непревзойденной способностью проникать в самую сущ­ность проблемы, высказался по некоторым медицинским вопросам в свойственной ему безупречно отточенной мане­ре. Несмотря на то что — или скорее потому, что — он не был врачом, он обратил внимание на исключительное зна­чение психического состояния и задался вопросом: «Поче­му для лечения и ухода за телом создано целое искусство... тогда как необходимость искусства, призванного заботить­ся о душе, всерьез не воспринималась... Эта проблема даже не изучалась». Цицерон выдвинул смелую идею о том, что физическое здоровье может находиться под влиянием эмоциональных проявлений. Таким образом, он по праву может быть назван первым психосоматологом. Он возра­жал против концепции Гиппократа, считавшего наличие черной желчи причиной меланхолии, придавая куда боль­шее значение психологическим причинам. «То, что мы на­зываем волнением, они называют меланхолией, как будто причина состоит только в черной желчи, а не в нарушении покоя, как это часто наблюдается при сильном гневе, стра­хе или горе».

Он определил два основных параметра, необходимых для выявления сходства и различий между болезнями те­лесными и психическими, «При сем разум и тело очень не­одинаковы; хотя разум, так же как и тело, может быть поражен болезнью при видимости полного здоровья, болезнь тела не обязательно приводит в ошибкам в поведении, а болезнь разума — обязательно. Вследствие нарушений и изменений в мыслях происходит пренебрежение здравым смыслом, следовательно, подобные расстройства наблюдаются только у людей; звери, хотя и действуют так, как будто у них есть разум, не подвержены подобным расстройствам».

Эта мысль является основополагающей в современной психотерапии, ибо, когда человек воспринимает и понима­ет психологические первоисточники своих психических на­рушений, он становится способным изменить обстоятельства, которые привели его к затруднениям. В своей работе «Тускуланские беседы» Цицерон говорит: «Способы лече­ния тоски и других расстройств зависят от укоренившегося взгляда на них; мы предпочитаем их, так как они нам ка­жутся самыми правильными. Философия берет на себя за­дачу уничтожить этот грех как корень всех наших бед». В настоящее время мы на практике обращаемся за помощью не к философии, а к психотерапии.

Соран

Соран был самым просвещенным врачом своего време­ни в своих подходах к пониманию душевных болезней. Он отказался лечить их грубыми методами. «Помещение, в ко­тором должен находиться больной, должно быть освещен­ным, — писал он, — причем окна должны быть располо­жены высоко, так как больные при этой болезни, остав­шись без надзора, под влиянием их сумасшествия часто выбрасываются из окон». Должен ли пациент находиться в теплой или холодной комнате, зависит от того, где он чувствует себя наиболее удобно. Со времен Сорана ограни­чения для возбужденных больных стали применяться в тех случаях, когда больные становились действительно опасны и могли причинить ущерб самим себе. Какие бы ограниче­ния ни применялись, они должны быть гуманными.

Соран не сомневался в том, что психические болезни возникают из-за нарушений в организме, но смягчал эту органическую точку зрения недогматическими и практи­чески целесообразными процедурами, назначение кото­рых способно было облегчить душевные муки психически больных. Он высоко ценил практические выво­ды при индивидуальном наблюдении пациента, а теорию полагал вторичной по отношению к практике. Один из Замечательных уроков, оставленных Сораном последую­щим поколениям психиатров, состоит в том, что, несмот­ря на описание психических болезней в терминах меха­нистического органического подхода, лечил он душевно­больных психологическими средствами.

Святой Августин (354—430 н.э.)

Аврелий Августин, известный как Св. Августин, родился в городе Тагаст (Нумидия, Северная Африка). Как священно  служитель Августин занимал непримиримую позицию по отношению к еретикам, был нетерпим к тем кто считал основой счастья саму человеческую природу. Августин считал человека столь слабым и порочным, что признавал его спасение только через посредство Божьей Милости. Эта позиция, безусловно, сформировалась в результате собственной внутренней борьбы с мирскими страстями, которые он преодолел, отказавшись от них полностью и посвятив себя исключительно Божественному. Августин был блестящим полемистом, но часто он достигал успеха за счет того, что свои собственные внутренние конфликты и борьбу собственной греховностью он экстраполировал на других; выступая против своих оппонентов, он сражался с частью своего собственного существа.

Зигмунд Фрейд выдвинул в качестве опорной точки психоаналитического учения положение о том, что никто не может вступить в борьбу с неведомым и невидимым врагом, что невротические нарушения могут быть преодолены только посредством знания и открытия в себе их подсознательной природы. Этот принцип бескомпромиссной правдивости прежде всего перед самим собой был основополагающим принципом и Святого Августина. Предвосхитив Фрейда, Августин резко и прямо критиковал тех, кто лицемерно пытался умалить значение  скрытых мотиваций, которые не воспринимались сознанием. Он видел путь к преодолению врожденных слабостей в абсолютной преданности Божественному и полной зависимости от Бога как единственного источника целительного милосердия.

Однако главный вклад Августина в историю психоанализа — это его психологические методики, которыми он пользовался для построения концепции, ставших основой его религиозных теорий. Его «Исповедь» является непревзойденным примером самоанализа. В этой работе он последовательно анализирует воспоминания раннего детства и обнажает свою душу без всякой утайки. Он даже пытается реконструировать те далекие воспоминания, которые подверглись инфантильно амнезии. Он делает это путем наблюдения за детьми и отдельных воспоминаний их своего раннего детства.

К таким познаниям Августин смог прийти после познания собственного конфликта между удовольствием и порядком. Удовольствие осталось в нем со студенческих времен, когда он время от времени предавался распущенным увеселениям, а порядок – сублимировался из веры в Божественное.

В его «Исповеди» психология становится реальной и конкретной в отличии от абстрактных концепций Платона и Аристотеля, она приобретает полоть и кровь, Психология Святого Августина повествует о нам о чувствах, конфликтах и муках человека величайшей искренности и недюжинной силы. Именно поэтому Святой Августин может справедливо считаться предтечей психоанализа.

Дофрейдисты

В течении второй половины XIX в. психология развивалась по влиянием философии и литературы. Творческий дар и интуиция Стендаля, Флобера, Бальзака, Мопассана, Достоевского, Шоу и Ибсена повлияли на психиатров куда больше, чем труды и наблюдения Гризингера или Крепелина. Кроме того, исследования Гербарта, Лотце, Фишера, Спенсора, Шопенгауэра и Ницше способствовали формированию того интеллектуального климата, в котором стало возможным создание серьезных психологических работ. В конце XIX в. психология испытывала очень сильное влияние естественных наук, используя их методы исследований, что в свою очередь способствовало развитию физиологических аспектов психологической науки.

Пинель (1745-1826)

 Свою систему классификации разработал во второй половине XVIII в. Филипп Пинель. теоретик, педагог  и реформатор. Пинель родился в Сент-Андре 1745 г. в семье врача. Он изучал медицину в Тулузе, писал диссертацию в универси­тете Монпелье, затем жил и практиковал в Париже, где и скончался в 1826 г. Он работал главным врачом в клини­ках Бисетр и Сальпетриер. Стро­гий и сдержанный, мягкий и чувствительный, однако эмо­ционально отстраненный, он навсегда остался верен своей научной привязанности, проявившейся в ранние студенче­ские годы.

Наблюдения Пинеля над больными в клинике стали основой весьма практичной и на удивление простой клас­сификации психических болезней. Пинель разделил психотические расстройства на меланхолии, ма­нии без бреда, мании с бредом в слабоумие, то есть ум­ственное отставание и идиотизм. Его описание душевных расстройств, основанное на внешних признаках и прояв­лениях, значительно выше аналогичных классификаций его предшественников. Он описал галлюцинаций, хотя этим термином и не пользовался, полет идей маниакаль­ных больных, непредсказуемые смены настроения и утрату интереса к окружающему миру, столь характерные симптомы определенных форм психоза. Более того, его описание симптомов также представляло собой систему. Он разграничил расстройства внимания, памяти и способности к суждению, а кроме того, признал значение аффектов. В этой области он испытал сильное влияние новой науки — психологии, — разработанной Локком и последователями.

Пинель считал, что в основе психического расстройства возможно, лежит повреждение центральной нервной системы, поскольку он следовал традиционным воззрениям физической причине психических заболеваний. Более то­го он считал психическое заболевание природным явлени­ем. которое следует изучать в соответствии принципами естественных наук — сначала наблюдение, затем система­тическое изложение всех данных. Пинель был убежден, что психическое расстройство не есть нечто привнесенное больному извне, но результат наследственности и жизнен­ных переживаний. Пинель считал, что не только наследст­венность, но и неправильное воспитание может привести к умственному нарушению, равно как и нестерпимые страсти, страх, тревога, печаль, ненависть, радость и восторг. Пинель отдавал должное тем медикам прошлого, которые следовали психологическому подходу. В особенности ценил Цельсия, Аретея и Целия Аврелиана за то, что Признавали значение взаимоотношений врача и больного, а также за их способность завоевать доверие пациента.

Густав Теодор Фехнер (1801 — 1887)

 Первым из пси­хологов попытался решить фундаментальную проблему от­ношений между внешними физическими стимулами и от­ветными субъективными реакциями — оптическими, аку­стическими и тактильными. Работа Фехнера находилась в русле ранее сделанного Эрнстом Вебером (1795 — 1878). Психофизический закон Вебера — Фехнера устанавлива­ет, что интенсивность субъективных ощущений соответст­вует логаритму корреспондированного физического стиму­ла. Однако главное историческое значение Фехнера не в создании этого закона, а в открытии экспериментального метода изучения психологического феномена, что раньше казалось невероятным. Своими психофизическими экспе­риментами он фактически превратил психологию в настоя­щую науку, явившись ее основателем.

В своих метафизических космологических предположениях Фехнер все еще продукт романтической эры. В своей метафизике он более ясен и постоянен, чем его предшественники. Для него Вселенная есть космическое единство, разделение на органическое и неорганическое весьма условно. Гармония есть сущность жизни; и гармония пронизывает всю Вселенную, организованную по единым законам. Вместо того чтобы пытаться объяснять происхождение органической материи из неорганической, как это традиционно делалось, он утверждает, что неорганическая материя может рассматриваться как результат дезорганизации органических систем. Психологические процессы характеризуют высшую форму организаций материи. Выделяя принцип организации как основное свойство жизни, он тем самым предвосхитил принцип гомеостаза, выра­женный Клодом Бернаром.

Экспериментальный подход Фехнера настолько вдохно­вил ряд физиологов и психологов, что развилось целое но­вое направление — физиологическая психология.

Рудольф Герман Лотце (1817 — 1881)

Вероятно наиболее влиятельный философ и психолог своего времени, раз­бил общий процесс восприятия на три ступени: первая — физическое раздражение органа чувств, вторая — продвижение этого импульса к высшим отделам головного мозга и наконец, третья — субъективное ощущение света, цвета, запаха, прикосновения, звука. Каким образом физиологи­ческий процесс в мозговых центрах трансформируется в эти объективные ощущения, оставалось неясным. Интересы Лотце в основном касались чисто психологических явлений — Побуждения, желания, волевого усилия, памяти, — и он очень жестко отделял их от физиологических и физических проявлений.

На фоне ситуации, сложившейся в науке конца XIX в., особняком стояла одна из наиболее важных и влиятельных фигур в истории психиатрии, а пожалуй, и вообще в исто­рии западной цивилизации — Зигмунд Фрейд. Невозмож­но переоценить вклад Фрейда в науку о природе человека. Еще в начале своей карьеры он сделал вывод, что для лечения психического заболевания необходимо понять его при­роду, а для того, чтобы разобраться в отдельном феномене, необходимо наблюдать и исследовать его систематически. Это привело к открытию жизненно важного принципа пси­хоанализа как действенного метода исследования. В ре­зультате Фрейду удалось впервые объяснить человеческое поведение в психологических понятиях и категориях и продемонстрировать, что поведение это при определенных обстоятельствах можно изменить. Он как бы сблизил поня­тия лечения и исследования. Его выводы и принципы вы­звали к жизни первую всеобъемлющую теорию личности, основанную на наблюдении, а не на умозрительных пред­положениях.

Борьба Фрейда за свою теорию и его практика психоа­нализа окончательно утвердили как факт то предположе­ние, что психология — изучение личности — может иметь те же кумулятивные и оперативные характеристики, что и другие естественные науки. Время, когда Фрейд начал свою научную деятельность, было эпохой естественных наук. Пожалуй, нигде столь сильно, как в медицине, не царствовал примат материалистических обоснований. Психология делала отчаянные по­пытки спастись от того неуважительно-презрительного от­ношения, с которым относились к философии в целом. И сам Фрейд как человек своей эпохи не смог полностью освободиться от подобного подхода, и заявлял, что когда-нибудь психологию заменит химия. Однако он ре­шил не дожидаться торжества этой утопии и, напротив, стал изучать центральные проблемы личности и ее рас­стройств и отклонений при помощи адекватной методики, а именно психологической. Осознание и реконструкция подсознательных мотиваций, на чем основывается его ме­тодика лечения психических заболеваний, впервые дав возможность влиять на струк­туру человеческой личности.

Прежде психопатическое поведение не могло быть с легкостью объяснено с помощью психологии здравого смысла, ибо поведение неврастеника или душевнобольного отличается от психологического рисунка, который наш со­знательный опыт воспринимает как норму. Почему, на­пример, человек реагирует на повышение по службе состо­янием депрессии или самоубийством, объяснять невозмож­но, исходя из законов психологической каузальности, о которой нам известно лишь из субъективного опыта. Вот почему со времен Гиппократа человечество пыталось объяснить столь странное поведение физическими или химическими причинами. Те же ограниченные представления оста­ются в силе и при объяснении поведения психопатических преступников, мотивация действий которых кажется иррациональной.

Противоречия в таких ошибочных рассуждениях мож­но заметить лишь в том случае, если признать наличие «подсознательных» психических процессов.

Условия, благоприятствующие появления психоанализу

Мы уже увидели, что психиатры периода ро­мантизма всего лишь за полвека до того признали необхо­димость психологических методов для понимания и лече­ния психических болезней. В 1803 г. Рейль предложил признать психотерапию и патопсихологию неотъемлемой частью медицины. Моро де Тур заявил, что сны представ­ляют собой те же процессы, что и психотические симпто­мы, и что их изучение может дать ключ к пониманию при­роды психозов. Карус постулировал всепроникающее вли­яние подсознательных процессов на поведение человека — как нормальное, так и патологическое — и даже пошел дальше, объясняя все биологические процессы психологи­ческими причинами. А Гербарт даже пользовался поняти­ем и термином «вытеснение». И тем не менее этот период психологической ориентации был недолгим. Колоссальный прогресс в развитии естественных наук и, в частности, все углублявшееся знание о централь­ной нервной системе, затмили интерес к психологии и все, что не укла­дывалось в рамки материалистически-механистического мировоззрения, ставшего синонимом научного метода, пользовалось сомнительной репутацией и рассматривалось с подозрением. Фрейд нашел практическое применение психологи­ческому методу. То, что Фехнеру удалось в ограниченной области — в изучении сенсорного восприятия, — Фрейду удалось в области исследования личности, где он приме­нил методическое наблюдение и технику исследования, соответствующую природе изучаемого явления. Фрейд за­менил общие философские рассуждения конкретным изучением конкретных индивидов. Он создал науку психоби­ографию, реконструируя не только историю симптомов болезни пациента, но и историю жизни пациента, а это помогало пролить свет на происхождение психических симптомов. Он практически применил то, что другие — Пинель, среди прочих, более чем за сто лет до него — сформулировали в нечетких общих положениях, а имен­но: что психическое заболевание есть результат жизнен­ного опыта индивида.

Он настаивал, чтобы его выводы подтверждались или опровергались не путем де­дуктивной полемики, а путем повторения его метода на­блюдений и оценки его выводов через фактические резуль­таты. В своих теоретических размышлениях тем не менее он был все-таки философом. И не мог не быть им, ибо об­ласть изучения личности еще не нашла тех точных инструментов исследования я контроля, которые свойственны физике или биологии. Он, однако, ясно показал, что в своей работе больше всего дорожит солидным базисом на­блюдений, а не философской надстройкой. В своих рассуждениях о строении «психического аппарата» он писал: «Эти идеи суть часть «теоретической надстройки» психо­анализа, которая без сожаления и потерь может быть отброшена или изменена, как только будет доказана ее несостоятельность. Но так много еще предстоит описать из того, что лежит в непосредственной близости к современ­ному опыту»

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5