Реферат: Синкретизм образов солярных богов и божеств в образах: орёл, конь и олень у якутов
В тюркских языках, в
отличие от индоиранских, олень называется по-разному: geyik (тур.), suun (туркм.), bua (кирг., уйгур., узб.), иви (тув.),
болан (башк., татар.), таба (як.) и т.д. Что касается названия олень ‘таба’ у
якутов, то здесь имеется механический перенос с тюркского tebe - ‘верблюд’, а название верблюда в якутском - ‘тэбиэн’ является
заимствованием с монгольского ‘темеген’ (верббжд). ‘Лось’ в якутском - ‘тайах’
соответствует тюркскому taylak - ‘верблюд
2-х лет’.[58]
А.И. Гоголев якутский
корень ‘сах’ в слове ‘сахсагар’ (ветвистый, густо разросшиеся ветви, лохматый)
сравнивает с иранским saka - ‘ветка, олень’, предполагая, что предки якутов
могли называть оленя подобным однокоренным словом, которое сохранилось в
названии божества Сах.[59]
С этим мнением солидаризируется Е.Н. Романова.[60]
Другое слово с корнем ‘сах’, связанное с понятием оленя, сохранилось в названии
одежды ‘сагынгньах, сангыйах’ (оленья доха). Слово представляет собой
аффиксированную форму ‘сагы + йах’.[61]
Возможно, предки якутов в древности называли оленя ‘саха (сах)’, и он мог быть
одним из главных тотемов, но позже, со временем, это слово позабылось.
Предполагается, что якуты не сохранили древнего названия оленя. Вероятно, это
связано с языком табу, применяемым для тотемных животных. В якутском языке
имеется архаическая поговорка “Аар саарга аатааммат аат” (ни под каким видом не
произносимое имя).
Часто от покровительствующего
животного начинали исчислять своё происхождение многие племена и роды.
Со временем, он занял место рядом с предками. Тотема нельзя было убить, (он
родич), но с другой стороны, в обрядах многих народов его убивали и торжественно
съедали на ритуальном пиршестве. Точно так же было и с его именем; с одной
стороны, его нельзя было произносить вслух, с другой - оно присваивалось
племени, отдельным его членам и т.д.[62]
У северных якутов
посвященное духу животное называют ‘кудьай’, у тувинцев ‘куудай’ (ездовой
кастрированный олень; первоначальное значение - ‘серый конь’).[63]
В словаре якутского языка Э.К. Пекарского значение ‘кудай’ не выяснено, слово
рассматривается только в сочетаниях Кыдай Баксы Тойон - божество, дарующий
искусных кузнецов и могущественных шаманов; Кытай Баксыла - третий сын Верховного бога - Творца,
служащий кузнецам трех миров.[64]
Теоним Кудай в языках южно-сибирских тюрков (сагайцев (хакасов), телеутов,
алтайцев, щорцев) означает ‘бог’ и считается иранским по происхождению.[65]
Олень - посредник между мирами
богов и людей. В
погребальном обряде олень сопровождал умерших в потусторонний мир или в обитель
предков. Поэтому, когда на похоронах убивали оленей, тем самым как бы
символизировали транспортировку усопших в мир богов. В Южной Сибири в
курганах Пазырыка были обнаружены погребальные колесницы, запряжённые лошадьми.
У одной или двух лучших верховых лошадей, положенных в восточном ряду, были
оленьи маски, украшенные большими золотыми рогами. Здесь кони имитировали
священных оленей, которых они сменили на более поздней стадии.[66]
В.Л. Серошевский в конце XIX в., собирая якутский этнографический
материал, отметил, что бедняки северных якутов во время похорон в качестве
жертвенных животных часто использовали помимо прочего домашнего скота оленей.[67]
На этом олене в религиозных представлениях душа усопшего должна была
отправиться на тот свет.[68]
Обычай убивать олень на похоронах у северных якутов, скорее всего, появился под
влиянием природно-географических условий Севера и вряд ли является исконно
якутской традицией. В то же время использование оленя в качестве “транспортного
средства в потусторонний мир” может являться своеобразной реанимацией давно
позабытого обычая, когда у далёких предков якутов, ещё проживавших на “юге”, до
доместикации лошади существовал предполагаемый культ оленя.
В северном говоре якутов
имеется слово ‘элик’ (дикий олень). В Южной Сибири у тувинцев-тоджинцев ‘элик’ - это ‘косуля’.[69] В Центральной Якутии это слово
сохранилось в одном из названий божества богатого леса Байанайя -
Элик Хандагай. Байанай - хозчин-дух леса, покровитель охотников ездит
верхом на олене. Шуба, в которую одет Байанай, сделана из шкуры оленя. Похоже,
что древнейшее “божество”-олень не исчез полностью, а продолжал жить в
якутском фольклоре в образе божества богатого леса.
В мифологии у саха
демиург и глава богов Юрюнг Айыы Тойон имеет три эпитета: Юрюнг Айыы Тойон,
Юрюнг Аар Тойон и Юрюнг Арт Тойон. Третье имя - Юрюнг Арт Тойон сохранилось в
записях Г.В. Ксенофонтова.[70]
Иногда он выступает под третьим именем главы небес Сюгэ Тойон - бог
грома.[71]
Сюгэ Тойон, помимо, того что он разит молнией нечистую силу и покровительствует
скоту, он дарует жеребят, телят и детей.[72]
В этом он сохранил функции аналогичные древнему божеству тайги (сохатого,
оленя), покровительствовавшему животным и рождению нового подрастающего
поколения у всего живого (у людей и зверей). В боге творце в его
основном качестве (творения) продолжилась функция древнего божества сохатого
(рогатого оленя) - хозяина леса (собирательный образ леса и всех
его обитателей), от которого зависело благосостояние древних охотников и
собирателей.
Знак оленя в
эпоху военной демократии. Богу грома поклонялись воины в период военной демократии, когда
племена и роды “вступили на тропу войны”. Зооморфные образы божеств приобрели
новое качество, в том числе и поклонение тотему оленю. Племенная
верхушка, “аристократия”, демонстрируя свой особый статус, украшала себя
соответствующими атрибутами. При раскопке скифских курганов, на телах
погребённых были обнаружены татуировки в виде различных фантастических
животных, среди которых просматриваются олени и их признаки.[73]
С подобными оленьими
(лосиными) татуировками перекликается сюжет олонхо, в котором Нюргун Боотур,
отправляясь в поход на богатырские подвиги, просит у божества богатого леса
Баай Байаная удачи на охоте. Баай Байанай по-своему реагирует на его просьбу;
появляется лось, который вызывает богатыря на бой: “Весёлый
хозяин лесной, // Прославленный Баай Байанай; // ...Перепрыгнув дремучий урман,
// Только выше хвойных вершин // промелькнула шапка его... // Осмотрелся вокруг
// Нюргун Боотур // И видит - огромный лось, // Выйдя из чащи, // Встал перед
ним, // ... Понял Нюргун Боотур - // Зверь его вызывает на бой.”.[74]
Богатырь побеждает сохатого,
и после того, как он его убивает, он надевает шкуру лося
на себя: “Шкуру с лося проворно снял; // Ещё мокрую, шкуру добычи
своей // На колени себе расстелил; // Шкуру передних ног // На руки себе
натянул; // Шкуру снятую с задних ног, // На ноги напялил себе.”.[75]
Эпизод, когда эпический богатырь натягивает на голое тело шкуру сохатого,
передаёт тот же изначальный смысл, что и древние воины, украшающие своё тело
татуировкой в виде оленя или лося.
Осетинский исследователь
В.И. Абаев, рассматривая в Илиаде образ троянского коня, писал, что нужно быть
готовым к тому пониманию некоторых существенных моментов в Илиаде, когда
объяснение можно будет найти в мифах и обрядах народов Сибири. Захват Трои
греками с помощью огромного коня, внутри которого жни спрятались, по структуре
то же, что и борьба героев-шаманов в образе животного. В эпосе
олонхо «Эр-Соготох», богатырь, снаряжаясь в поход, сначала раздобыл
чудо-коня, затем нарядился в шкуру быка, глаза к глазам, рот ко
рту и уши к ушам пригнал. Герои Илиады после безуспешных попыток сломить
троянцев силой оружия, влезают в оболочку лошади, поскольку если естеством
нельзя одолеть врага, то остаётся хитростью, колдовством; шаман приходит на
смену воину.[76]
Сами воины в якутских
олонхо часто сопоставляются с оленями, а воины-хосуны нередко принимают облик
этого зверя.[77]
В олонхо богатырь Кюн Дьирибинэ сравнивается с оленем: “Грозный боец,
// Горячий юнец, // Тешащийся отвагой своей... // В теле его закипела кровь,
// В темя ему ударила кровь, // Потемнело от гнева в его глазах. // Как порой
осенней // Пороз-олень, // Грузные наклонив рога, // Бросается на врага.”.[78]
Архаичный культ оленя
сохранился и в шаманстве у северных якутов, именно в этом образе представляется
мать-зверь, которую рисуют желтой охрой или кровью на бубне.
Древние колдуны своим внешним обликом подражали божествам и духам. Атрибуты
синкретического небесного оленя-птицы запечатлены в наскальной живописи
Средней Лены в изображении “шамана” (колдуна) с бубном и распростёртым крылом,
оленьими рогами на голове. Рисунок датируется раннежелезным веком (середина
1-го тысячелетия до н.э. - 1-е тысячелетие н.э.) (рис.4).[79]
В когдовской практике
различные части оленя обладали волшебными свойствами. В Южной Сибири у
тувинцев в одежде шамана (кама) сохранились оленьи детали (в частности,
головной убор в передней части украшен подшейным волосом оленя, схематически
изображает человеческое лицо).[80]
В скифском искусстве также присутствует синкретический образ, включающий в
себя человека, оленя и птицы (рис.5).
Как отголосок архетипа оленя-птица-душа
в олонхо говорится, что материнская душа может находиться в олене;
богатырка из нижнего мира Кыыс Кыскыйдаан, желая выйти замуж за богатыря
среднего мира Юрюнг Уолана, выдаёт ему тайну своего брата, сказав, что
его душа находится в оленёнке Кэй Тугуте. Она рассказывает, как надо
убить этого зверя, чтобы умер её брат: “Тропы тайные выслежу я, //
Где бродит зверь его Кэй-Тубут; // В теле этого зверя живёт // Материнская //
Воинственная душа // Брата лютого моего. // Заколдованный этот зверь // Был
порождён и взращён // На бурном северном // Склоне небес. // // Если этого
зверя поймать, // Если вырвав заживо // Сердце его, // Сжечь в огне, - //
Истребится тогда // Материнская, злая его душа.”.[81]
Мифологический зверь Кэй Тугут (Тубут), о котором говорит богатырка нижнего мира Кыыс Кыскыйдаан, представляется в образе оленёнка с рогами. Слово ‘тугут’ в
якутском означает ‘оленёнок’.
В олонхо «Эрчимэн Бэргэн»
в груди оленя находится сосуд с живительной влагой: “Айз-богатырь,
// В местах тех бродивший, // Свернул на пустырь. // Он сына срединного мира //
Тотчас // Узнал и отнёс // На цветущий алас, // ... Затем грудь оленю рассёк //
И оттуда // Он с влагою вынул // Подобье сосуда, // Склонился к Бэргэну // И
губы смочил // Той влагой, дарящей // Источники сил. // // У витязя губы //
Зардели цветком, // Потухшие очи // Блеснули лучом, // Расплылся туман // И
развеялся сон, // Вновь силу и бодрость // Почувствовал он.”.[82]
В глубокой древности
предки тюркских народов проживали в горно-таёжной зоне Сибири. В период
присваивающего хозяйствования до доместикации лошади, когда люди занимались
охотой, рыболовством и собирательством, олень представлял наиболее важный
объект на охоте. Культ оленя-лося был значимым, он олицетворял
собой тайгу, и поэтому специально посвященный олень в религиозных
представлениях, подобно мировому дереву, осуществлял связь с небесными
божествами. По всей видимости, можно предполагать, что у далёких предков
якутов, как и у других народов Сибири и Центральной Азии, в древности
существовал культ оленя - солнечного божества.
I.3.
ОРЁЛ - ПОВЕЛИТЕЛЬ СОЛНЦА
У сибирских народов культ
орла непосредственно связан с деревом-космосом. У якутов божественный
орёл доставляет душу будущего шамана на это дерево и там
выступает в роли учителя. В олонхо верхняя крона мирового дерева уходит
в верхний мир, т.е. олицетворяет верхнюю зону космоса. На
самой её верхушке восседает орёл :“Не буря, громом
гремя, // Не буран, завирухою шелестя, // Не бушующий вихрь степной, // К небу
поднимающий пыль, - // ... Послышался крыльев могучий шум, // Послышался перьев
железных звон... // Сверкая, как падающая звезда, // Полыхая столбом огня, //
... Опустился медленно из облаков // На вершину древа Аар-Лууп // Полосатый
небесный орел. // Склонив железный кованый клюв, // Схожий с девятипудовым
кайлом, // Трижды, четырежды распластав // Исполинские крылья свои, // Всем
огромным телом он сел // На звонкой макушке ствола // Священного древа
земли.”.[83]
Орёл стал первоучителем и покровителем
шаманов. У якутов он - родоначальник и творец шаманов, высиживающий
в железной колыбели яйцо, из которого вылупляется ребёнок,
которого он воспитывает шаманом. Сам шаманский кафтан является имитацией
орла, в которой фигурируют его основные части тела: широкие рукава -
крылья, длинная бахрома - перья, сзади имеется хвост и т.д.[84]
В сакральной символике бубна, как в средстве передвижения в потусторонний мир,
сочетались образ копытного животного и птицы. Бубен шамана у якутов делается из
шкуры лошади, он также имеет “рога” и “уши”, к его обечайке кожаным ремнём
прикрепляются маховые перья орла.
Культ орла у
якутов получил особенно сильное развитие. Табу распространялось не только на
убийство орла, запрещалось есть его мясо, а, найдя мёртвого или нечаянно убив,
нужно было обязательно похоронить его на арангасе с соответствующими
атрибутами. Тело мёртвого орла оборачивали в чистую бересту, брали в охапку,
шли задом в лес, где устраивали высоко на дереве лабаз и оставляли там тело с
заклинаниями: “Великий дедушка-господин! Возвратись к своим создавшим тебя
предкам, не гневаясь на меня: я поднял твои серебряные кости, я положил в лабаз
твои медные кости!” Орла, оказавшегося поблизости от юрты, кормили.[85]
Орла, как знаковый символ, можно считать
одним из древнейших прообразов, присутствующих в мифологиях разных народов, не
связанных между собой генетическим происхождением. Универсальность такого
явления, скорее всего, можно объяснить тем, что у людей на подсознательном
уровне, независимо от этнической принадлежности, на одни и те же явления в
природе возникают одинаковые ощущения и понятия. На это не раз обращали
внимание многие учёные. Ещё в начале ХХ в. этнограф Л.Я. Штернберг указывал на
сходство культа орла у якутов и у других племён Сибири и далее вплоть до
Скандинавии. Причём он сделал акцент на том, что наибольшая близость в культе орла
присутствует у якутов и западные финнов.
В отношении происхождения
этого культа Л.Я. Штернберг высказал предположение, что необычайная сила
хищного пернатого, несравненная мощь его полёта, уносящая в самую недосягаемую
высь, поразила воображение древнего человека. “Страшный огонь” в его глазах
ассоциировался с огнём - земным солнцем. По своему положению орёл
находился ближе всех к дневному светилу и вполне подходил на роль теоса. Он был
не агрессивен по отношению к человеку. Возможно, с этим связано появление
представлений о его благородстве и покровительстве людям. Многие племена
признавали орла своим тотемом. У якутов культ орла тесно связан с
культом предков. Эго эпитет Хотой Айыы - киси тёрдё означает ‘предок людей’. И, наконец, его прилёт совпадал с наступлением весны, что
дало повод называть начало весны “прилётом божественного орла”.
Неслучайно у целого ряда народов: якутов, чулымских тюрков, самодийцев, нивхов
и т.д. март называется месяцем орла.[86]
Орёл, несущий людям солнце, свет,
тепло и добро. В
религиозных представлениях саха весной божественный орёл несёт в своих когтях
солнце. От взмахов его гигантских крыльев поднимается ветер. Вследствие
этого в феврале дуют особенно сильные ветры. Орел, т.е. птица, составляет один
архетип - ветер, воздух, душа. В период смены сезона происходит
ожесточённая борьба между весной, которая в этот период видится в образе орла,
и зимой - в обличии быка.
Другой солярный миф у
якутов, передающий идею смены сезона, в котором глава божеств абаасы, населяющих
три нижних яруса верхнего мира Улуу Суорун Тойон в образе медведя убивает лося,
перекликается с мифами жителей тайги. Этот сюжет у якутов мог быть воспринят от
тех племён и родов, которые населяли бассейн Средней Лены до прихода
тюрков-коневодов.
Представление о смене
времён года у якутов, в образах терзания быка пернатым хищником, является
исконным и отличается от соседних народов Севера. Вероятно, предки якутов могли
принести с собой данный сюжет с “юга”, поскольку материальная и духовная
культура коневодов и скотоводов Средней Лены (Туймаады), “южного”,
центральноазиатского происхождения.
Д.В. Черемисин, исследуя
ирано-тюркские связи в области мифологии, отметил очень древние иранские
параллели в тюркских материалах на примере роли мифологической птицы в
годовом природном цикле в якутской «Песне о наступлении года» и в
древнеиранском тексте из «Авесты» (Vid. V, 12, 13). Он отметил, что оба эти отрывка
идентичны по содержанию. Мифологические образы в якутской «Песне о сотворении
Вселенной» он возводит к иранским мифологемам.[87]
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5
|
|