Реферат: Преп. Максим исповедник о бесконечности человека (st. Maximus the confessor on the infinity of man)

Реферат: Преп. Максим исповедник о бесконечности человека (st. Maximus the confessor on the infinity of man)

От переводчика.

      Сейчас, кажется, нет такого аспекта богословия Православной Церкви, который  не был бы отражен в трудах Преп. Максима Исповедника. Его фигура, как мистика и созерцателя неизреченных таинств Воплощенного Логоса, богослова и исповедника высоко возвышается в истории христианства. Я верю, что по молитвам Преп. Максима, как и всех Св. Отцов – тайнозрителей Несотворенного Божественного Света, которые уже здесь на земле сподобились стать насельниками сияющего неба, и стало возможным изучение его сложного богословия, являющегося вернейшим руководством и путеводителем для всех «обладающих [духовным] зрением, (для которых) весь умопостигаемый мир представляется таинственно отпечатленным во всем чувственном мире посредством символических образов. А весь чувственный мир при духовном умозрении представляется содержащимся во всем умопостигаемом мире, познаваясь [там] благодаря своим логосам»I. И еще в богословии Преп. Максима Исповедника все, постигающие тáинственное богословие, находят источник к постижению Премудрости, в Которой пребывает истинное знание о том первоучреждающем логосе каждой вещи, и всего творения, и таинственного бытия Пресвятой Троицы, где уже и прекращается всякое человеческое знание, а пребывает только всеблаженное ведение в созерцании. «И насколько это возможно для человека здесь на земле, он соединяется в тáинственном богословии с Молчанием незримой и неведомой велеречивости Божества, делаясь таким, каким поистине должен быть тот, кто удостоился пребывания с Богом и запечатлен Его всесветлыми лучами»II.

     Рассматриваем ли мы учение Исповедника о Пресвятой Троице, христологию, пневматологию, эсхатологию или другие аспекты его сложного богословия, - везде мы начинаем постигать Того Великого Учителя всех христиан – Дух Истины, Который везде пребывает с Исповедником, Которому он остался верен всю свою земную жизнь и за Которым он последовал в пакибытие своей исповеднической смертью…

     Представленный далее перевод доклада замечательного ученого-патролога Панайотиса К.Христу является частью моей курсовой работы в Свято-Тихоновском Богословском Институте. Во многом этот перевод стал возможен благодаря изданным в последнее время богословскими трудам С.Л.Епифановича и Вл.Лосского, где я в достаточной мере смог ознакомиться как с современным научно-богословским языком, так и высказываниями на тему учения Преп. Максима Исповедника. А также благодаря выходу в свет перевода трудов этого отца церкви и комментариев к ним, мастерски выполненным С.Л.Епифановичем и А.И.Сидоровым. За предоставленные материалы, указания и неоценимую помощь в работе я приношу благодарность Прот. Валентину Асмусу и М. М. Кедровой.

     Конференция, на которой был сделан этот доклад, проходила во Фриборе (Швейцария) с 2 по 5 сентября 1980 г. (Maximus Confessor; Actes du Symposium sur Maxime le Confeseur, Fribourg, 2-5 september 1980; édités par Felix Heinzer et Christoph Scönborn, Éditions Universitaires, Fribourg Suisse, 1982) и собрала ведущих ученых – представителей различных направлений богословия, лингвистики и церковной истории, трудами которых, как это сейчас уже и становится явным, картина молитвенного и богословского наследия нашего Святого становится все более и более полной.

Panayotis  Christou

Панайотис К. Христу

ST. MAXIMUS  THE  CONFESSOR

ON  THE  INFINITY  OF  MAN

ПРЕП.  МАКСИМ  ИСПОВЕДНИК

О  БЕСКОНЕЧНОСТИ  ЧЕЛОВЕКА

Перевод с английского М.В. Чернышева.

Редактор перевода с английского М.М. Кедрова.              

    Тему доклада для этой конференции побудило меня выбрать изучение письменного наследия Григория Паламы, которое я готовил к изданию при помощи группы моих студентов в Фессалониках.

    Палама, стремясь подчеркнуть различие между знанием предмета и участием в нем, в одном из своих трактатов предположил, что те, кто восхваляют Бога посредством знания Его нетварных энергий – просто благочестивы, в то время как участвующие в них становятся безначальными и бесконечными по благодати – ¥narcoi и ¢teleÚthtoi. Он  основывает  свою  оптимистичную перспективу главным образом на трудах Максима Исповедника, воззрения которого оказывали на него очень большое влияние на протяжении среднего периода его писательской деятельности. Григорий Акиндин, против которого был направлен этот трактат Паламы1, конечно, отвергает подобную точку зрения2 и иронично вопрошает его, как самому Паламе удалось стать безначальным человеком, если все люди имеют физическое начало3. Впоследствии он ссылается на ересиарха, который был отвергнут Церковью на том основании, что последний просто сказал, что человеческое тело Иисуса Христа было безначальное и небесное. Он явно имел в виду Аполлинария.

     Паламе снова пришлось вернуться к этой теме и посвятить ей несколько страниц своего полемического трактата Antirretics4. Несмотря на то, что на этот раз он был более пространен, он не смог изложить все сложные умозрения, которые привели Максима к созданию его учения по этой проблеме.

    Конечно, человека можно рассматривать как ¥narcoi и ¢teleÚthtoi в системе неоплатонизма, где всё по существу является тем же, что и Единое. Всё существующее происходит прямо из Единого и возвращается в него. Однако, в этом случае не возникает вопроса о личностном   существовании,  а  только  идея  о  человеке  или  общем существовании человечества. В этом отношении позиция Максима личностна, и, конечно, сначала кажется странным и невероятным, что человек может войти в бытие нетварного. Нетварное – это то, что действительно существует и не подвластно числу и движению, оно единственно в своем роде. С другой стороны, творение происходит из ничего и подчиняется числу и движению, оно многообразно5. Максим утверждает эту фундаментальную доктрину христианского богословия, изрекая: «расстояние и различие между нетварным и тварным бесконечно»6. Слова, которые он использует в этом случае, ktistÒn и ¥ktiston, различающиеся только отрицательным альфа-префиксом, выражают две реальности не просто различные, но чуждые друг другу, две реальности, находящиеся на двух уровнях, нигде не соприкасающиеся между собой. Относя это утверждение только к человеку, Максим дает характеристику этому расстоянию как безмерному, как «бездне», как пропасти: «действительно существует «бездна», великая и ужасная, между Богом и человеком»7. 

       Нетрудно понять, что мнение Максима о достоинстве человека хорошо вписывается в цельную систему его учения и даже является его вершиной. Действительно, такое заглавие, как «Причина Божественного творения», вероятно, наиболее бы подошло ко всему его богословскому письменному наследию. Верный восточно-провославному преданию, он показывает связь между двумя категориями существования – Божественного и тварного –  двухсторонне, т.е. как чуждые одна другой и в то же время находящиеся в тесном контакте. Таким образом он сумел избежать опасности как философского, так и гностического дуализма. По мысли Максима, только человек, который объединяет и связует две крайности, и, начиная с преодоления своего разделения на мужское и женское начала, может соединить все остальные разделения вселенной и достичь Бога, как причины всего8. Связь между природой нетварной и тварной выражается в понятиях трансцендентного также, как и добродетельного. Во-первых, мы могли бы отметить, что нетварная природа, как бесконечно превосходящая тварную, остается непознаваемой; во-вторых, природа нетварная осуществила и произвела знание,  извечно  предсуществующее  в  ней9.

      Благобытие (блаженство), переданное на уровень сотворенных существ, у Максима получает наименование œroj. Это имя выражает все устремление творения к своему совершенству и действует в обоих направлениях, будучи œroj Бога и œroj человека. «Божественное, как пребывающий эрос и агапэ, движимо, а как объект эроса и агапэ оно подвигает к себе тех, кто способен к восприятию эроса и агапэ. Говоря яснее, Божественное движимо, стремясь вызвать внутреннее сродство эроса и агапэ с теми, кто способен воспринять это, и оно движется по природе,  притягивая  к  себе  желание  тех,  кто  движим  по  этой причине»10. Благобытие есть причина творения; эрос является его совершенствующей силой.

      Все существующее имеет свои замыслы, логосы (lÒgoi) предсуществующие вечно в Первоедином Логосе, т.е. в Боге, хотя по Божественной воле и были сотворены в  благоприятное время  из  ничего11. Каждый был сотворен согласно соответствующему замыслу, его логосу, который определяет его генезис и сущность. С этого начала творение стремительно движется к своему завершению.

      Термин Логос, в его длительной дохристианской и христианской традициях, у Максима приобретает особый смысл, который связан с его учением об образе, подобии и сопричастии12. «Все существующее предучаствует в Боге согласно с его творением, особенно разумные существа, которые по причине их творения утверждены в самом Боге, и потому названы частиций Бога (mo‹ra Qeoà)»13. «Каждый человек является частицей Бога (mo‹ra Qeoà), но не во всяком состоянии: он был создан как mo‹ra Qeoà, и остается таковым, покамест он движется в соответствии со своим  логосом, в противном случае он коллапсирует и может снова вернуться в небытие»14. Во всяком случае логосы составляют первоутверждающие потенциальные возможности человека, которые должны возвысить его над его природным состоянием. Под этим возвышением мы понимаем преображение естества в лицо* (fÚsij  в prÒswpon). Это – еще одно фундаментальное утверждение в богословии Максима, за которым следует множество других выражений, как: k…nhsij и ™nšrgeia, fusikÕn qšlhma и gnwmikÕn  qšlhma, e„kèn и Ðmo…wsij.

      Природа или сущность – это общая суть всех видов; лицо или ипостась являются природой, вместе с ее отличительными признаками у каждой индивидуальности15. В данном случае антропология соответствует богословию, по которому Божественная природа ипостазирована в Трёх Лицах. Движение – это отличительное свойство творения, возникшее с основания мира как его следствие, включающее в себя состояние изменения. Все, что движется, подчиняется изменению, а существо Бога по природе недвижимо и неизменно16.

     Основной категорией движения является время, которое развертывается вместе с движением и измеряет бытие мира. Время и бесконечность (crÒnoj и a„wniÒthj) – это категории творения, тогда как вечность является категорией Бога. Пребывая сверх всякого условия, Бог есть превыше времени и века. Он предвечен, «как и все Его энергии»17.

     Движение принадлежит природе сотворенного, всему, наделенному разумом и восприятием, хотя и различно в каждом случае18. В существах разумных это сопряжено с различием между категориями природы и лица. Во время нашего развития из природы в лицо происходит трансформация в энергию.

     Хотя Максим воспринимал энергию также и как свойство природы, он утверждает это только в особом случае и под влиянием обстоятельств, которые способствовали выработке его учения при столкновении с доктриной его противников о единственности энергии во Христе. Во Христе каждая природа обладает своей собственной энергией, причем имеется в виду  не просто природа как таковая, а соотнесенная с лицом. И действительно, Его Божественная природа является Лицом, в то время как Его человеческая природа, даже не само лицо, была развита до такого уровня, что ее движение перешло в энергию.

     Таким образом, в основном Максим не считает движение и энергию идентичными, по его мнению энергия является непосредственным развитием движения, и всякая сотворенная природа определяется своей энергией19. Веком позже подобную терминологию использовал Иоанн Дамаскин20. Для Максима природа без энергии была бы абсурдной, как позже это было и для Григория Паламы. И движение, определенное в каждом индивидуме через его энергию, является силой, которая ведет к цели, с пользой или безрезультатно. Разделение воли на две категории полностью соотносится с предыдущим различением между движением и энергией. Естественная воля является качеством естественного бытия, вместе с тем это – инстинктивная потребность и связующее всех свойств, принадлежащих к категории данной природы21. С другой стороны, гномическая воля – это самопобудительный импульс, осуществляющий изменения в любом направлении и являющийся также качеством лица (личности)22. Таким образом, естественная воля связана с природой и движением, в то время как гномическая** воля связана с лицом (личностью) и энергией23.

      Для различения между образом и подобием Максим использует тот же системный подход. Образ принадлежит к категории природы и находится между бытием и благобытием (eŒnai и eâ eŒnai), в то время как подобие принадлежит к категории лица и указывает на совершенства человека. Здесь стоит процитировать одну из его весьма характерных глав на эту тему:

Бог приводя в бытие разумную и духовную сущность, по высочайшей благости своей сообщил ей четыре Божественные свойства, посредством которых Он содержит все вместе, оберегает и спасает сущих: бытие, приснобытие, благость и премудрость. Первые два свойства [Бог] даровал премудрости, а два других – способности воли; то есть сущности Он даровал бытие и приснобытие, а способности воли – благость и премудрость, чтобы тварь по причастию стала тем, чем Он Сам есть по существу. Поэтому и говорится, что человек создан по образу и по подобию Божиему (Быт. 1;26). «По образу» – как сущий [образ] Сущего и как присносущий [образ] Присносущего: хотя он и не безначален, но зато бесконечен. «По подобию» – как благой, [подобие] Благого и как премудрый, [подобие] Премудрого, будучи по благодати тем, чем [Бог является] по природе. Всякое разумное естество – по образу Божиему, но только одни благие и мудрые – по подобию [Его] 24.

Согласно этому богословскому утверждению бытие и приснобытие были предложены природе (или сущности) и, следовательно, стали свойствами разумных существ по природе. Значением образа является как раз то, что сотворенная сущность получила свойства бытия и приснобытия, хотя второе и не бесконечным. Все разумные существа были сотворены по образу Бога, что и принадлежит их природе. Два другие свойства, добро и премудрость, были сообщены гномическому качеству (свободе выбора) сотворенных существ, т.е. их энергии. Разумные существа не наделяются этими свойствами автоматически при их создании, но обретают их через свое свободное действование. Это – составные части Божественного подобия, стяжаемые только через благодать. Подобие связано с личностной свободой и, следовательно, составляет принадлежность категории лица (личности). Лицо не является чем-то заранее завершенным. Скорее, лицо  формируется посредством напряженной борьбы, стремясь к возвышению своей природы или даже к ее преображению. Для человека формировать свое лицо означает преобразовывать свое движение в энергию, свою естественную волю в гномическую, и свой образ в Божественное подобие. Это означает быть вознесенным до уровня Бога и общаться с Ним лицом к лицу.

     Цель, поставленная перед человеком, яснее освещает взгляд Максима на тесную связь между человеком и Богом. Тот факт, что человек был сотворен как частица Бога, еще не является достаточным свойством и остается ничего не значащим, если не сопровождается участием человека в Божественной славе. Исповедник дает четкое определение предназначения человека, анализируя таинство Христа. Он говорит, что великое и сокрытое таинство есть proepinooÚmenon tšloj; ради этого Бог создал сущность существ. Это является именно ипостасным соединением Бога и человека во Христе25. Конечно, точный смысл данного утверждения истолкован с обратной стороны, когда приходят к выводу, что целью творения человека является такое соединение его с Богом, архетипом которого должно было быть ипостасное соединение во Христе.

      Назначение человека заключается в сопричастности к Божественной природе и участии в вечности Бога, достижимых через вселение Богом соответствующего логоса в человека при его создании и через его энергию  в мир,  как едином целом. Различие в lÒgoj fÚseoj резко противопоставлено нетварному, в то время как различие в trÒpoj Øp£rxews не противопоставляет, а объединяет. Бог является Тем, в Ком происходит сопричастие; Его Божественные энергии являются свойствами, которые могут быть разделяемы разумными существами26. Достижение высокого предназначения человека осуществляется в понятиях диалектической связи между  metecÒmenon и meqektÒn и metšcon.

     Перед человеком была поставлена задача объединить пять великих разделений в природе27 «посредством правильного использования естественных способностей»28. Начиная с его собственного разделения на мужское и женское, человек должен был через бесстрастие, в Божественном целомудрии отринуть свою природу и стать просто «обнаженным человеком»; затем, проходя через другие противоположности, в конце концов он мог бы объединить нетварное естество с тварным, по дару благодати являя их как единое29. Однако, первый человек оказался не в состоянии не только сохранить соединение имеющихся основ, но даже отпал от приближения к своему прототипу, потому что не был готов к правильному использованию своих природных энергий. Таким образом, вместо того, чтобы подчинять себе свои чувства, человек попал в подчинение к чувственному миру, пошел по пути, ведущему к дальнейшему разделению и почти пришел к небытию30. И с тех пор все человечество последовало тем же путем. При создавшемся положении начался еще один сверхестественный процесс: не по природе и не против природы, но сверх природы; Бог Сам стал человеком для того, что бы соединить разделенное и явить основания, посредством которых могло быть осуществлено это единство. Божественный Логос стал «совершенным человеком» из-за нас, через нас, ради нас, обладая всеми нашими свойствами, кроме греха»31. В этом событии заключается второй парадокс исключительного значения, а именно: Христос через Свое воплощение делает человеческую природу еще одним таинством.  Он возносит ее с собой и преображает32. Однако вознесение не было осуществлено один раз и навсегда. Личным мнением Максима является здесь то, что Бог и человек являются примерами друг для друга (parade…gmata ¢ll»lwn). Бог делает Себя человеком из любви к людям настолько, насколько человек обоживает себя из любви к Богу, и Бог возносит человека в непостижимое настолько, насколько человек являет Бога, невидимого по природе, через свои добродетели33. Существует Одно Лицо*, Которое сообщает благодать, и другое лицо* (личность), которое принимает благодать; с другой стороны, человек вообще и каждое лицо* (личность) в отдельности является тем, что дало Христу человечество, и Христос является тем Лицом*, Которое восприняло это.

Страницы: 1, 2