Курсовая работа: Жак Неккер 
18
июня Неккер высказался на Королевском Совете, где его инициативы были
достаточно благосклонно встречены монархом. Но назавтра колеблющийся Людовик
под давлением жены и графа д'Артуа внес в проект своего выступления,
подготовленного министром, принципиальные изменения. 23 июня текст в новой
редакции был зачитан им на заседании Генеральных штатов. Король не только
отказал разночинцам в обеспечении одинаковых с дворянами возможностей в продвижении
по государственной службе, но и не принял во внимание провозглашение их
представителями единого Национального собрания, требуя вернуться к рассмотрению
общественно значимых проблем сословными палатами в отдельности. Высказанное
одновременно обещание, что во вновь избранных Провинциальных штатах депутаты от
сословий будут заседать и голосовать вместе, воспринималось скорее, как маневр,
попытка подсластить горькую пилюлю. Людовик к тому же объявил о сохранении в
полном объеме прав и повинностей, принадлежащих сеньорам. В данном вопросе он
не расходился с Неккером, всегда считавшим эти права и ренты столь же
неприкосновенными, как и любая собственность 42. Но, в целом, их позиции были
разными. Король защищал отживший сословный строй, тогда как Неккер пришел к
необходимости преобразований социальных и политических отношений, не желая,
однако, далеко идти по этому пути и стремясь сохранить часть элементов Старого
порядка.
Неккер
не присутствовал на королевском заседании Генеральных штатов, отмежевавшись тем
самым от Людовика XVI в его противоборстве с третьим сословием. В результате -
новый взлет популярности как у общественности, так и у широких слоев населения.
Но, выступив наперекор политике короля, министр, как порядочный человек,
немедленно подал прошение об отставке. Она не была принята, монаршья чета
уговорила популярного деятеля остаться. Но король и его супруга оказались
неискренними: устранение Неккера было составной частью заговора против
революционного движения и явилось лишь вопросом времени. К Парижу и Версалю
стягивались войска для разгона Собрания и подавления возможных выступлений, а
на замену министру из третьего сословия готовились реакционеры, желавшие
отстоять дворянские привилегии и прежний режим.
11
июля Неккеру сообщили об отставке и необходимости покинуть Францию, после чего
он отбыл в Брюссель, а оттуда - в Швейцарию. Неккер воспринял известие внешне
спокойно, но население, прежде всего, столичное отреагировало иначе. Новость
послужила толчком к массовому выступлению: парижане высыпали на улицы, люди
несли покрытые крепом бюсты Неккера. Сообщение возмутило и депутатов, высоко
ценивших достоинства и заслуги уволенного.
Заговор
аристократии провалился, 14 июля пала Бастилия, а вслед за ней и реакционное
правительство, сменившее Неккера с коллегами. Популярный политик был знаковой
фигурой и победа третьего сословия означала и его возвращение. Изгнанник
получил письма от Людовика и депутатов с просьбой вернуться. 29 июля овацию ему
устроило Собрание в Версале, а на следующий день - население Парижа.
Неккер,
которому приписывали непомерное тщеславие, вовсе не упивался восторгами толпы.
По возвращении он выступил ходатаем за арестованного военного коменданта Парижа
Безанваля. Все происходило на фоне самосудов и кровавых расправ над отдельными
ненавистными защитниками Старого порядка. При этом одни представители
просвещенной элиты, такие, как Барнав, их оправдывали, вопрошая, была ли
пролитая кровь столь уж чиста. Другие боялись противоречить разъяренной массе.
Близкий по взглядам к вернувшемуся министру депутат Лалли-Толлендаль полагал,
что тот совершил непоправимую ошибку. Заступничество Неккера - свидетельство
его подлинного гуманизма и гражданского мужества.
Во
время нового пребывания у власти должность политика называлась странно:
"первый министр финансов" 43. На деле его функции были гораздо шире,
а роль в правительстве являлась ведущей. Им редактировались наиболее важные
документы, публикуемые от имени короля. Поведение министра определялось не
столько лояльностью к короне, сколько собственными воззрениями. Он считал, что
исполнительная власть должна безраздельно принадлежать монарху. Одновременно
Неккер ратовал за периодичность созыва Собрания и его двухпалатную, на
английский манер, структуру 44. Позднее он соглашался уже на однопалатную ассамблею
и право отлагательного вето короля. "Декларация прав человека и
гражданина", утвержденная Учредительным собранием 26 августа 1789 г. и 19
первых статей Конституции казались ему чересчур радикальными и затягивание их
одобрения королем происходило не без его ведома и поддержки. При всей
умеренности политических представлений Неккера они соответствовали
конституционно-монархическому строю. Поскольку Людовик отталкивался от его
формулировок, то в обществе создавалась иллюзия, что и король приемлет новые
порядки. На деле же позиция короля, а тем более королевы была принципиально
иной.
Финансовые
вопросы, не решенные во время второго министерства Неккера, после падения
Бастилии потребовали первостепенного внимания к себе. Ослабление властных
структур негативно сказалось на работе фиска: прямые налоги собирались
медленно, а поступление косвенных, отчасти, парализовалось. Министр собирался
решать проблему дефицита традиционно. За счет сокращения пенсий он намеревался
сэкономить 5 млн ливров, изменение договоров с откупщиками должно было дать
дополнительно 31 млн, а уничтожение налоговых привилегий сулило еще 10-12 млн.
Но то были перспективные планы, а в средствах больная экономика нуждалась
немедленно. Неккер попросил Собрание вотировать два займа: на 30 и 80 млн
ливров. Министр стремился сделать их как можно привлекательнее для кредиторов,
но депутаты отказали в этом. Они проголосовали за 4,5% и 5% доход по займам,
тогда как иные инвестиции приносили в то время 6,5% годовых. Финансовое
положение было столь тяжелым, что Неккер вскоре ходатайствовал перед
Конституантой (Учредительное собрание) о введении патриотического взноса с
граждан в размере 1/4 их доходов. Он был также дополнен 2,5% налогом на
столовое серебро, драгоценности, золото и серебро в слитках. Сам министр подал
пример и внес в казну 100 тыс. ливров. Но в целом предпринятые действия
необходимого эффекта не возымели. 80-миллионный заём провалился, ибо кредиторы
не хотели увеличивать и без того огромный долг государства, что сделало бы
надежды на его возврат еще более иллюзорными. Тяжесть патриотического взноса в
соединении с произвольностью и бесконтрольностью деклараций о доходах ставили
под сомнение результативность этой меры. Значительного притока средств в казну
не последовало.
Многие
депутаты склонялись к иному варианту разрешения финансовых трудностей. То был
радикальный подход, не останавливавшийся перёд передачей государству
собственности, правовой статус которой выглядел уязвимым. Речь шла, прежде
всего, о владениях церкви. В центре либеральной общественной мысли находился
индивид с его правами и "священная" частная собственность,
провозглашенная в 1789 г., ассоциировалась с собственностью индивидуальной.
Церковные имущества - корпоративные. Будучи неотчуждаемыми, они не являлись полноправной
собственностью. Конечно, революционную общественность привлекали церковные
богатства, оцененные в 3 млрд ливров. Их конфискация открывала реальные
возможности для погашения государственного долга, тогда как предложения Неккера
могли, в лучшем случае, дать временную передышку. По более перспективному пути
и пошла новая власть, осуществившая вначале безвозмездную отмену церковной
десятины, а затем и секуляризацию земель духовенства.
Подобный
курс не был приемлем для Неккера, занимавшего твердо охранительные позиции в
отношении форм собственности, связанных со Старым порядком. Показательны
замечания, составленные им по поводу решений 5- 11 августа и направленные
законодателям от имени короля. Министр склонялся к мысли о необходимости
возмещения упраздненных прав их владельцам. Он считал, что личные повинности
крестьян-держателей не следовало уничтожать безвозмездно, оспаривал мнение об
их унизительном характере, ссылаясь на то, что часть этих прав реализовывалась
в денежной форме. Критически отнесся Неккер к бесплатной отмене церковной
десятины. Он также напомнил депутатам о возросшей нагрузке на бюджет, поскольку
расходы на нужды культа взяло на себя государство, а с соответствующим налогом
не торопились. Такие воззрения Неккера в условиях революционной Франции выглядели
анахронизмом. Отсюда - известная сентенция Мирабо о нем: "Часы, которые
всегда запаздывают" 45. Впрочем, в глазах народа еще сохранялся прежний
положительный образ министра из третьего сословия, но по популярности тот
уступал новым героям - тому же Мирабо, Лафайету и мэру Парижа - Байи.
На
рубеже 1789-1790 гг. процесс утраты Неккером его влияния ускорился.
Существенную роль сыграли нападки на умеренного политика со стороны радикальных
журналистов и большинства Учредительного собрания. Если в самом начале
революции Марат восторгался женевцем, называл его "мудрецом",
"опорой всех несчастных", то уже в октябре объявил последнему
настоящую войну. Он быстро завершил памфлет "Разоблачение, направленное
против господина Неккера", издать который смог только в январе. В работе
отразилась глубина расхождений сторон. Но нельзя сбрасывать со счетов и
ревность неудачника 46 к человеку, сделавшему блестящую карьеру при Старом
порядке, и гипертрофированную подозрительность в отношении власть имущих. В
обвинениях недостатка не было: завоз Неккером импортного зерна характеризовался
как спекуляция ради личной наживы, а управление финансами оценивалось как
разбазаривание государственных средств. В воспаленном от ненависти воображении
Марата министр представал главным заговорщиком, дурно влиявшим на короля и
вызвавшим октябрьский кризис 1789 года (5-6 октября 1789 г., когда в Париже
распространились слухи о намерении аристократов и короля разогнать
Учредительное собрание, народ ворвался в Версаль и заставил короля, двор,
правительство и Учредительное собрание переехать в Париж). Одновременно другой
публицист, видный кордельер Рютледж разоблачал Неккера, передавшего монопольные
права на снабжение Парижа хлебом известным мукомолам братьям Леле якобы для
того, чтобы делить с ними доходы 47. Нападки носили бездоказательный характер,
но в атмосфере подозрительности и распространившейся в обществе мании
заговоров, пренебрегать ими было нельзя. Все это тяжело переносилось Неккером,
всегда заботившимся о своей репутации. Он даже пытался скупить тиражи
дискредитирующих его сочинений.
Другая
кампания против министра развернулась в стенах Ассамблеи. Собрание хотело
предать гласности шокирующие данные о прошлых расходах на пенсии и
"милости" дворянам, на содержание королевского окружения. Глава
Пенсионного комитета Камю сделал запрос относительно книги в переплете из
красной кожи, где фиксировались секретные траты двора. Но глава финансового
ведомства отчаянно сопротивлялся обнародованию документов, не желая
"подставлять" монарха. Это вызвало раздражение Камю, заявившего, что
министр с легкостью выдавал огромные суммы принцам, но не заботился о
пенсионерах - бывших солдатах и моряках, не устраивал лотереи в пользу
неимущих. Неккер доказывал, что противился чрезмерным расходам и потому вызвал
враждебность братьев короля. Скандала избежать не удалось: данные из
"Красной книги" копировались, распространялись, преувеличивались 48.
Такие материалы бросали тень и на министра.
Но
Неккер не испугался и не стал заискивать ни перед общественным мнением, ни
перед активизирующимся парижским плебсом. Он проявил твердость в отстаивании
своих непопулярных взглядов. Так, министр предложил изыскать 60 млн ливров для
возмещения убытков пострадавшим от народных выступлений. Человек, защищавший
формы собственности, поставленные под удар революцией, и сеньориальные
прерогативы, определенно высказался и за сохранение института дворянства,
отмененного в июле 1790 года. Такая позиция вызывала растущее неприятие со
стороны депутатов - "патриотов". Но и от "аристократической
партии", от так называемых "черных" исходила ничем не прикрытая
ненависть. Неккер был близок к "монархистам" - адептам своеобразного
третьего пути между "патриотами" и "аристократами" 49. Но
те уже утратили важную, порой, ведущую роль в Собрании, которую играли летом
1789 года. Конституанта отвергла предложение двухпалатного парламента и идею
абсолютного вето короля и после событий 5-6 октября они оказались на обочине
быстро радикализирующейся революции.
Главной
заботой министра оставались финансы. В центре внимания власти и общества
находилась проблема распродажи церковных земель и погашения государственного
долга. Поначалу Собрание действовало медлительно и половинчато, опасаясь
экспериментов с бумажными деньгами. В таких условиях Неккер продолжал
сотрудничать с депутатским корпусом и, похоже, даже строил иллюзии о
преимущественном возвращении к традиционным методам "лечения"
французской экономики. 17-19 декабря 1789 г. Ассамблея приняла закон о
небольшом, на 400 млн ливров, выпуске ассигнат. Операция проводилась при
посредстве Учетной кассы - полунезависимой финансовой структуры. Десигнаты
выступали еще не в качестве денег, но ценных бумаг, приносящих в год доход в
5%. Но предосторожности только мешали: кредиторы государства использовали
ассигнаты не для приобретения национальных имуществ, а для получения процентов,
тем более, что земли духовенства были часто обременены долгами, а потому не
являлись привлекательными для покупателей.
В
результате в первые месяцы 1790 г. дело не сдвинулось с мертвой точки,
финансовый кризис только обострился. Политики по разному реагировали на
происходящее. Многие депутаты, деятели революционных клубов требовали ускорения
процедуры продажи церковных имуществ. Их рупором стал Мирабо, решительно
высказавшийся за бумажные деньги и против излишнего и дорогостоящего
посредничества Учетной кассы.
Иначе
смотрел на вещи Неккер, приславший 6 марта из-за болезни свои письменные
предложения в Конституанту. Его записка проникнута неоправданным оптимизмом. Он
рассчитывал на кредит Учетной кассы и авансы генеральных сборщиков, утверждал,
что патриотический взнос принесет в 1790 г. 30 млн ливров, столько же - заём и
столько же - экономия средств. Критики министра справедливо указывали, что
патриотическое обложение не дало ожидаемого, а о новом займе не следует и
говорить, поскольку размещение предыдущего завершилось провалом.
29
мая Неккер предстал уже перед депутатами лично. Он выразил беспокойство в связи
со слабым поступлением налогов в казну. Население воспользовалось тем, что старые
налоги поставлены под сомнение, а новые еще не введены. Министр противился
ожидаемой отмене косвенных налогов? Он предлагал унифицировать взимание габели
во Франции, сохранить табачную монополию и пошлины за перевозку товаров внутри
страны. Зная о непопулярности косвенных налогов еще при Старом порядке, легко
заключить, что подобные предложения не имели перспектив.
Неккеру
не удалось переубедить оппонентов. Возобладала линия на решительный разрыв с
традиционной финансовой политикой, на разрешение проблемы государственного
долга за счет распродажи бывших церковных имуществ посредством широкого
печатания бумажных денег. В апреле 1790 г. законодатели отказались от услуг
Учетной кассы. Они понизили годовой процент по ассигнатам с 5 до 3, что
способствовало их использованию для покупки земель духовенства. Государство
взяло на себя долги последнего, активизируя процесс продаж. Для его ускорения
многие настаивали еще и на массированной эмиссии, тем более, что звонкой монеты
в стране не хватало. Дальнейшая дискуссия о национальных имуществах
развернулась с 27 августа. Выступавшие все чаще высказывались за выпуск
ассигнатов на миллиард ливров и превращение их в обыкновенные бумажные деньги.
Неккер,
считавший столь масштабную эмиссию крайне опасной, терял основания для
продолжения министерской деятельности. К этому времени развитие революции и
усилия памфлетистов превратили в глазах низов прежнего защитника третьего
сословия в человека, тормозящего революционные преобразования. 2 сентября в
ответ на репрессии против давно не получавших жалованье и потому восставших в
Нанси солдат в столице прошла манифестация с требованием немедленного ухода
министров. Неккер не стал затягивать с отставкой. Прошение о ней на имя
Людовика XVI, содержавшее ссылку на необходимость укрепить здоровье, было
удовлетворено. Его зачитали и в Собрании, принявшем весть холодно и не
поблагодарившем министра за все сделанное. 8 сентября Неккер покинул Париж,
имея на руках паспорт, подписанный королем и городскими властями, но был
задержан в Арси-сюр-Об. Конституанта позволила ему продолжить путь. На этом
злоключения не закончились: в Везуле враждебная толпа попыталась его
арестовать, чему помешал офицер. Неккер добрался до Пломбьера, затем до Базеля
и завершил драматическое путешествие в своем поместье Коппе 50.
Уход
с авансцены не означал разрыва с политикой. Неккер делил досуг между семьей и
публицистикой. Но жене оставалось жить недолго: она скончалась в мае 1794 года.
Безутешный супруг построил усыпальницу, где в будущем обретет покой и он сам.
Личные горести не сказались, однако, на его литературном творчестве. Опыт
государственной активности повлиял на интересы маститого автора. По
обыкновению, он защищал собственный курс и свою репутацию. Но его раздумья
часто относились к политической системе Франции вообще.
В
1791 г. Неккер выпустил книгу, касавшуюся его министерской деятельности. Вскоре
появился двухтомник "Об исполнительной власти в больших
государствах", где критиковалась Конституция и отстаивались прерогативы
монарха. Во время суда над королем публицист издал сочинения в его защиту.
Своими мыслями о бурной эпохе он поделился в четырехтомнике "О Французской
революции". Политические бури настигали отставного министра и в его
поместьи. Падение патрицианского режима в Женеве имело неприятные последствия
для Неккера, лишенного гражданских прав и опасавшегося конфискации имуществ. Во
Франции он попал в реестр эмигрантов. Неккер резонно доказывал, что не мог быть
таковым, не являясь гражданином этой страны. Летом 1798 г. по его просьбе
Директория исправила ошибку и Неккер стал добиваться возможности возвращения во
Францию для дочери. Он встретился с Первым консулом, а после выхода в 1802 г.
"Последнего видения политики и финансов" передал Бонапарту эту книгу.
Но тот был взбешен, поскольку в ней развивались идеи парламентаризма и
политических свобод. В будущем, как известно, отношения Наполеона с госпожой де
Сталь не сложатся. Сам же Неккер скончался 9 апреля 1804 года.
Он
был крупным реформатором конца Старого порядка. Став затем популярнейшим
деятелем Франции, Неккер не удержался на гребне успеха в быстро менявшихся
условиях революции. Но он не пытался приспособиться ни к мнению общественности,
ни, тем более, к настроениям толпы, оказался верен своим принципам. В
нравственном плане Неккер стоял выше многих известных политиков революционной
поры.
Список литературы
1.
МАРКС К. и ЭНГЕЛЬС Ф. Соч. Т. 26. Ч. 1, с. 38.
2.
ХОРОШУН В.Я. Дворянские наказы во Франции в 1789 г. Т. 1. Одесса. 1899, с. 29.
3.
ЛЕБЕДЕВА Е.И. Кризис "верхов" накануне Великой Французской буржуазной
революции конца XVIII века. Автореф. канд. дис. М. 1985.
4.
БЕРГО И.Б. Парламенты и политическая борьба во Франции накануне Великой
Французской революции. - Новая и новейшая история, 1988, № 6, с. 50-51.
5.
ФАЛЬКНЕР С.А. Бумажные деньги Французской революции (1789-1797). М. 1919, с. 7.
6.
ВОЛГИН В.П. Развитие общественной мысли во Франции в XVIII веке. М. 1977, с.
87.
7.
История Франции. Т. I. М. 1972, с. 307-308.
8.
РЕВУН ЕНКОВ В. Г. Очерки по истории Великой Французской революции: 1789-1799. Л.
1989, с. 55-58.
9.
ПИМЕНОВА Л.А. Людовик XVI. - Вопросы истории, 2000, № 3, с. 75, 83.
10. CHAPUISAT Е. Necker (1732-1804). Р. 1938, р. 3-5.
11. DIESBASH CH. DE. Necker ou la faillite de la vertu. P. 1987, p.
33.
12. EGRET J. Necker, ministre de Louis XVI. P. 1975, p. 13-20;
DIESBASH CH. DE. Op. cit, p. 39.
13. LEVER E. Louis XVI. P. 1985, p. 249-250.
14.
ФОР Э. Опала Тюрго 12 мая 1776. М. 1979, с. 239.
15. GRANGE' H. Les idees de Necker. P. 1974, p. 163-164, 169,
178-183.
16. PRICE M. Preserving the Monarchy: The compte de Vergennes,
1774-1787. Cambridge. 1995, p. 45-46.
17. EGRET J. Op. cit, p. 447-448.
18. HARRIS R. Necker: Reform Statesman of the Ancien Regime.
Berkley. 1979, p. 1.
19. LEVER E.Op. cit, p. 344.
20. CHAPUISAT E. Op. cit, p. 83.
21. DIESBACH CH. DE. Op. cit., p. 211.
22.
APTMAHH П. Людовик XVI. - Французские короли и императоры. Ростов-на-Дону.
1997, с. 364.
23.
EGRET J. Op. cit, p. 87.
24. BOSHER J.F. French Finances, 1770-1795: From Business to
Bureaucracy. Cambridge. 1970, p. 142-163.
25. LEVER E. Op. cit., p. 395.
26. METHIVIER H. La fin de 1'Ancien Regime. P. 1986, p. 33.
27. HARRIS R. Op. cit, p. 212-213.
28. BRESSAN TH. Mainmortable en France á la veille de la
révolution (1779-1789). - Annales historiques de la Révolution
française, 1997, № 1.
. 29. CHAPUISAT E. Op. cit, p. 85, 91, 139.
30. EGRET J. Op. cit., p. 89; METHIVIER H. Op. cit., p. 33.
31. EGRET J. Op. cit., p. 86, 126-139; LEVER E. Op. cit., p.
346-347.
32. PRICE M. Op. cit., p. 54-55; HARRIS R. Op. cit., p. 93-94.
33. BAKER K. Politique et opinion publique sous 1'Ancien Regime. -
Annales. Economies. Societes. Civilisations, 1987, № 1.
34. DIESBACH CH. DE. Op. cit., p. 228.
35. GRANGE H. Op. cit, p. 38; LEVER E. Op. cit, p. 368.
36. EGRET J. Op. cit, p. 192-195.
37. BOSHER J. F. Op. cit., Ch. 2.
38. PRICE M. Op. cit, p. 106-108.
39. CHIAPPE J.-F. Louis XVI. T. 2. Le roi. P. 1987, p. 466.
40. HARDMAN J. French Politics, 1774-1789: From the accession of
Louis XVI to the fall of the Bastille. L.- N-Y. 1995, p. 127.
41.
EGRET J. Op. cit, p. 290-291.
42.
ШЭРЕ Э. Падение старого режима. Т. 2. СПб. 1907-1908, с. 331.
43. HARDMAN J. Op. cit, p. 127.
44. GRANGE H. Op. cit, p. 415.
45. CHAPUISAT E. Op. cit, p. 94.
46.
См.: ЧУДИНОВ А.В. Шарлотта Корде и смерть Марата. - Новая и новейшая история,
1993, № 5.
47. EGRET J. Op. cit, p. 397.
48. HARRIS R. Necker and the Revolution of 1789. N.Y., Lnd. 1986, p.
745-747.
49. GRIFFITHS R. Le centre perdu: Malouet et les monarchiens dans la
Révolution française. Grenoble. 1988, p. 77.
50.
EGRET J. Op. cit, p. 438-442.
Для
подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://teacher.syktsu.ru
|
