Сочинение: Анализ произведений М.Зощенко
У Зощенко появляются учительные интонации, которых
раньше не было вовсе. Сатирик не только и даже не столько высмеивает, бичует,
сколько терпеливо учит, разъясняет, растолковывает, обращаясь к уму и совести
читателя. Высокая и чистая дидактика с особым совершенством воплотилась в цикле
трогательных и ласковых рассказов для детей, написанных в 1937 - 1938 годах.
В комической новелле и фельетоне второй половины 30-х
годов грустный юмор все чаще уступает место поучительности, а ирония -
лирико-философской интонации ("Вынужденная посадка",
"Поминки", "Пьяный человек", "Баня и люди",
"Встреча", "В трамвае" и др.). Взять, например, рассказ
"В трамвае" (1937). Это даже не новелла, а просто уличная сценка,
жанровая зарисовка, которая в прошлые годы легко могла бы стать ареной
курьезно-веселых ситуаций, густо приправленных комической солью острот.
Достаточно вспомнить "На живца", "Галоши" и т.п.
Теперь у писателя и гнев, и веселье редко вырываются
наружу. Больше, чем прежде, он декларирует высокую нравственную позицию
художника, отчетливо выявленную в узловых местах сюжета - там, где
затрагиваются особо важные и дорогие сердцу писателя вопросы чести,
достоинства, долга.
Отстаивая концепцию деятельного добра, М. Зощенко все
больше внимания уделяет положительным характерам, смелее и чаще вводит в
сатирико-юмористический рассказ образы положительных героев. И не просто в роли
статистов, застывших в своей добродетели эталонов, а персонажей, активно
действующих и борющихся ("Веселая игра", "Новые времена",
"Огни большого города", "Долг чести").
Прежде развитие комической фабулы у Зощенко состояло
из беспрестанных противоречий, возникавших между ироническим "да" и
реальным "нет". Контраст между высоким и низким, плохим и хорошим,
комическим и трагическим выявлялся самим читателем по мере его углубления в
сатирический текст повествования. Автор порою затушевывал эти контрасты,
недостаточно четко дифференцируя речь и функцию сказчика и свою собственную
позицию.
Рассказ и фельетон 30-х годов строятся Зощенко на иных
композиционных началах не потому, что исчезает такой важный компонент новеллы
прежних лет, как герой-сказчик. Теперь персонажам сатирических произведений
начинает противостоять не только более высокая авторская позиция, но и сама
среда, в условиях которой пребывают герои. Это социальное противостояние и
двигает в конечном счете внутренние пружины сюжета. Наблюдая, как попираются
всевозможными чинушами, волокитчиками, бюрократами честь и достоинство
человека, писатель возвышает свой голос в его защиту. Нет, гневной отповеди он,
как правило, не дает, но в предпочитаемой им грустно-иронической манере
повествования возникают мажорные интонации, проявляется твердая убежденность
оптимиста.
Поездка Зощенко на Беломорско-Балтийский канал (1933)
стала для него памятной вехой не только потому, что там он воочию увидел, как
перерождаются в условиях гигантской стройки люди, гораздо более худшие, чем те,
которые были основными персонажами его произведений 20-х годов. Перед писателем
поновому раскрылись перспективы дальнейшего пути, ибо непосредственное изучение
социалистической нови многое дало для решения таких принципиальных для сатирика
вопросов, как человек и общество, историческая обреченность прошлого,
неотвратимость и неизбежность торжества высокого и прекрасного. Социальное
обновление родной земли обещало и нравственное возрождение личности, возвращая
не только отдельному индивиду, но как бы и всей планете ее давно утраченную
молодость.
В результате поездки возникает повесть "История
одной жизни" (1934), рассказывающая о том, как вор, "прошедший
суровую школу перевоспитания", стал человеком. Повесть эта была
благожелательно встречена М. Горьким.
Новое время врывается не только в очерки, новеллы и
маленькие фельетоны Зощенко, но и на страницы его большой прозы. Былое
представление о живучести и неистребимости мещанства вытесняется крепнущей
уверенностью в победе новых человеческих отношений. Писатель шел от всеобщего
скепсиса при виде кажущейся непобедимой пошлости к критике старого в новом и к
поискам положительного героя. Так постепенно выстраивается цепь повестей 30-х
годов от "Возвращенной молодости" (1933) через "Голубую
книгу" (1935) к "Возмездию" (1936). В этих произведениях в
причудливом сплаве слились отрицание и утверждение, пафос и ирония, лирика и
сатира, героическое и комическое.
В "Возвращенной молодости" автора особенно
интересует взаимосвязь социологических и биологических, классово-политических и
общечеловеческих аспектов. Если раньше учительный тон появлялся лишь в финале
маленьких фельетонов, то теперь черты дидактики и проповедничества пронизывают
всю ткань произведения. Убеждение и внушение постепенно начинают теснить
средства сатирического осмеяния, незаметно выходят на передний план, определяя
само движение сюжета.
Композиционно "Возвращенная молодость"
распадается на три неравные части. Первая часть - это ряд небольших рассказов,
предпосланных основному содержанию повести и излагающих в непритязательно
забавной форме взгляды автора на возможность возвращения молодости. Две
последние новеллы, как отметил сам Зощенко, даже "заставляют подумать о
необходимости научиться управлять собой и своим на редкость сложным
телом".
Затем следует собственно беллетристическая часть,
посвященная истории о том, как пожилой профессор астрономии Волосатов обрел
утраченную молодость. И, наконец, заключает все предыдущее наиболее обширная
часть - научные комментарии к сюжетно-повествовательному разделу произведения.
Жанровое своеобразие больших прозаических полотен
Зощенко бесспорно. Если "Возвращенную молодость" еще можно было с
некоторой долей условности назвать повестью, то к остальным произведениям
лирико-сатирической трилогии ("Голубая книга", "Перед восходом
солнца", 1943) испытанные жанровые определения - "роман",
"повесть", "мемуары" и т.п. - уже не подходили. Реализуя
свои теоретические установки, которые сводились к синтезу документальных и
художественных жанров, Зощенко создавал в 30-40-е годы крупные произведения на
стыке беллетристики и публицистики.
Хотя в "Голубой книге" общие принципы
совмещения сатирического и дидактического, пафоса и иронии, трогательного и
смешного оставались прежними, многое по сравнению с предшествующей книгой
изменилось. Так, например, прием активного авторского вмешательства в ход
повествования остался, но уже не в виде научных комментариев, а в иной форме: каждый
основной раздел "Голубой книги" предваряется введением, а завершается
послесловием. Переделывая свои старые новеллы для этой книги, Зощенко не только
освобождает их от сказовой манеры и полублатного жаргона, но и щедро вводит
элемент поучения. Ко многим рассказам дописываются вступительные или
заключительные строки явно дидактического свойства.
Общая тональность "Голубой книги" тоже
меняется по сравнению с "Возвращенной молодостью" в сторону
дальнейшего просветления фона. Здесь автор по-прежнему выступает
преимущественно сатириком и юмористом, но в книге "больше радости и
надежды, чем насмешки, и меньше иронии, чем настоящей, сердечной и нежной
привязанности к людям".
Сюжетной близости между этими произведениями нет.
Вместе с тем "Голубая книга" не случайно названа писателем второй
частью трилогии. Здесь получила дальнейшее развитие тема гуманизма, проблема
подлинного и мнимого человеческого счастья. Это придает цельность разнородному
историческому и современному материалу, сообщает повествованию внутреннюю
грацию и единство.
В "Возвращенной молодости" впервые у Зощенко
с большой силой прозвучал мотив исторической обреченности наследия старого
мира, каким бы незыблемым и живучим вначале оно ни казалось. Под этим углом
зрения по-новому была определена первоочередная задача сатирика:
"выколачивать из людей всю дрянь, которая накопилась за тысячи лет".
Углубление социального историзма - вот завоевание
автора "Голубой книги". Перед читателем проходит как бы комический
парад вековых ценностей собственнического общества, показаны их нищета и
убожество на фоне тех идеалов и свершений, которые демонстрирует миру
социалистическая ре- волюция. Зощенко исторически обозревает далекое и
относительно близкое прошлое человечества, нравственные нормы, порожденные моралью
собственников. В соответствии с этим замыслом книга распадается на пять
основных разделов: "Деньги", "Любовь",
"Коварство", "Неудачи" и "Удивительные события".
В каждом из первых четырех разделов Зощенко проводит
читателя по разным векам и странам. Так, например, в "Деньгах"
сатирик рассказывает, как в Древнем Риме преторианцы торговали троном
императора, как папы отпускали грехи за деньги, как окончательно проворовался
светлейший князь Меншиков, позарившись на червонцы, которые петербургское
купечество преподнесло на именины Петру I. Сатирик в комически сниженной манере
пересказывает события мировой истории, связанные с неизменным торжеством
золотого тельца, говорит о крови и грязи, за долгие годы прилипших к деньгам.
Зощенко использует материал исторического анекдота,
чтобы сделать из него не только убийственную сатирическую зарисовку рыцарей
наживы, но и притчу, то есть подвести современника к постижению генезиса тех
пороков прошлого, которые сохранились в мещанине и обывателе наших дней.
Исторические экскурсы Зощенко имеют точный и
выверенный адрес. Сатирик, поминая императоров и королей, князей и герцогов,
метит в доморощенных рвачей и выжиг, о коих и ведет речь в комических новеллах.
История и современность завязаны здесь в тугой узел.
События прошлого отражаются в комических новеллах сегодняшнего дня, как в серии
кривых зеркал. Используя их эффект, сатирик проецирует ложное величие былого на
экран новой эпохи, отчего и минувшее, и еще сохранившееся нелепое в жизни
приобретают особо глупый и неприглядный вид.
В ряде откликов на "Голубую книгу" верно
было отмечено принципиальное новшество этой работы писателя. "Зощенко
увидел в прошлом, - писал А. Дымшиц, - не только прообразы современных мещан,
но и разглядел в нем ростки нашей революции, о которых с большим лиризмом
рассказал в лучшем во всех отношениях разделе "Голубой книги" - ее
пятом разделе - "Удивительные события" [7]. Пафосно-лирический пятый
раздел, венчая книгу в целом, придавал ей возвышенный характер.
Героико-романтическое и просветительное начало все
смелее и решительнее утверждалось в прозе Зощенко второй половины 30-х годов.
Художественные принципы "Возвращенной молодости" и "Голубой
книги" писатель развивает в серии новых повестей и рассказов.
В 1936 году были завершены три повести: "Черный
принц", "Талисман (Шестая повесть И.П. Белкина)", представляющая
собой блестящую по форме и содержанию стилизацию пушкинской прозы, и
"Возмездие". В "Возмездии" писатель перешел от попыток
сжато рассказать о лучших людях революции к подробному показу их жизни и
деятельности.
Завершением героической и
просветительско-дидактической линии в творчестве Зощенко 30-х годов являются
два цикла рассказов - рассказы для детей и рассказы о Ленине (1939). Теперь мы
знаем, насколько естественно и органично было для художника появление этих
произведений. Но в свое время они произвели сенсацию среди читателей и критики,
увидевших популярного юмориста с неожиданной для многих стороны.
В 1940 году в Детиздате вышла книга рассказов для
детей "Самое главное". Здесь речь идет не о выборе профессии, не о
том, "кем быть", ибо для Зощенко главное - каким быть. Тема
формирования высокой нравственности - та же, что и в произведениях для
взрослых, но раскрывается она применительно к детскому уровню восприятия и
мышления. Писатель учит детей быть храбрыми и сильными, умными и добрыми. С
ласковой и веселой улыбкой повествует он о животных, вспоминает эпизоды из
своего детства ("Елка", "Бабушкин подарок"), отовсюду умея
извлечь нравственный урок и донести его до юного читателя в предельно простой и
доходчивой форме.
К ленинской теме Зощенко подходил около двадцати лет.
Первой и, пожалуй, единственной пробой сил был написанный еще в первой половине
20-х годов "Рассказ о том, как Семен Семенович Курочкин встретил
Ленина", перепечатывавшийся затем под заглавием "Исторический
рассказ". Писатель вернулся к этой теме лишь в конце 30-х годов,
обогащенный опытом разработки историко-революционной проблематики, пережив
существенный перелом в мировосприятии и творчестве.
Перу Зощенко принадлежат шестнадцать рассказов о
Ленине (двенадцать из них были напечатаны в 1939 году). В них раскрываются
черты ленинского характера. А в целом книга новелл воссоздает земной и
обаятельный образ вождя, воплотившего все лучшее, что выдвинула революционная
Россия.
Рассказы о Ленине Зощенко предназначал тоже для детей.
Поэтому из множества слагаемых личности Ленина бережно отобрано главное, то,
что доступно юному сознанию и без чего немыслимо представление о Ленине. Этому
заданию подчинена и художественная форма рассказов.
Хотя основные положения этой книги были навеяны
воспоминаниями Горького и поэмой Маяковского о Ленине, конкретное их воплощение
было новаторским, и потому новеллы Зощенко критикой и читателем воспринимались
как открытие.
В годы Великой Отечественной войны Михаил Зощенко жил
в Алма-Ате. Трагедия блокированного Ленинграда, грозные удары под Москвой,
великая битва на Волге, сражение на Курской дуге - все это глубоко переживалось
и в незатемненном городе у склонов Ала-Тау. Стремясь внести свою лепту в общее
дело разгрома врага, Зощенко много пишет на фронтовые темы. Здесь следует
назвать киносценарии короткометражных фильмов, небольшие сатирические пьесы
("Кукушка и вороны" и "Трубка фрица" - 1942), ряд новелл
"Из рассказов бойцов" и юморесок, печатавшихся в "Огоньке",
"Крокодиле", "Красноармейце", киноповесть "Солдатское
счастье".
В этот же период писатель продолжал работу над
наиболее крупным своим произведением военных лет - завершающей частью трилогии,
замысел которой возник еще в 30-е годы. В статье "О моей трилогии" М.
Зощенко писал:
"Сейчас я думаю приняться за новую книгу, которая
будет последней в моей трилогии, начатой "Возвращенной молодостью" и
продолженной "Голубой книгой". Все эти три книги, хоть и не
объединены единым сюжетом, связаны внутренней идеей" [8]. Раскрывая
содержание нового произведения, писатель отмечал, что "последняя книга
трилогии задумана значительно более сложной; в ней будет несколько иной подход
ко всему материалу, чем в "Возвращенной молодости" и "Голубой
книге", а те вопросы, которые я затрагивал в предыдущих двух книгах,
получат завершение в специальной главе новой книги.
Эта книга будет мало похожа на обычную художественную
прозу. Это будет скорее трактат, философский и публицистический, нежели
беллетристика". Повесть "Перед восходом солнца" (1943)
действительно "мало похожа" на обычную художественную прозу. Элементы
философско-публицистического трактата и очерково мемуарной литературы
представлены здесь с большей полнотой, нежели в предшествующих книгах трилогии.
Но принципиальное отличие третьей части состоит в другом. Повесть "Перед
восходом солнца" не продолжает, а во многом пересматривает принципы,
выработанные писателем прежде. Разрыв между намерениями и творческим
результатом привел автора к идейно-художественной неудаче.
Просчет состоял в том, что писатель сосредоточил свое
внимание на мрачном, меланхолии, навязчивой идее страха и тем самым начал
движение вспять от мажора и оптимизма первых частей трилогии. Место светлой
лирики заняло угрюмое и порою просто скучное повествование, лишь изредка
озаряемое подобием слабой улыбки. В повести "Перед восходом солнца"
Зощенко допустил и другой просчет, начисто освободив свое повествование от
юмора, всерьез обратившись за помощью к медицине и физиологии в осмыслении
социальных проблем.
В военные и послевоенные годы М. Зощенко не создал
произведений, существенно углубивших его собственные достижения предшествующей
поры. Юмор его значительно поблек и ослабел. Еще же многое из написанного в
грозовые годы войны с благодарностью воспринималось читателем и имело
положительный отклик в критических статьях и рецензиях. Ю. Герман рассказывал о
трудном походе наших боевых кораблей в Северном Ледовитом океане в годы Великой
Отечественной войны. Кругом вражеские мины, навис густой рыжий туман.
Настроение у моряков далеко не мажорное. Но вот один из офицеров стал читать
только что опубликованную во фронтовой газете зощенковскую "Рогульку"
(1943).
"За столом начали смеяться. Сначала улыбались,
потом кто-то фыркнул, потом хохот сделался всеобщим, повальным. Люди, дотоле
ежеминутно поворачивавшиеся к иллюминаторам, буквально плакали от смеха:
грозная мина вдруг превратилась в смешную и глупую рогульку. Смех победил
усталость... смех оказался сильнее той психической атаки, которая тянулась уже
четвертые сутки" [9].
Рассказ этот был помещен на щите, где вывешивались
номера походного боевого листка, потом обошел все корабли Северного флота.
В созданных М. Зощенко в 1941-1945 годах фельетонах,
рассказах, драматических сценках, сценариях, с одной стороны, продолжена
тематика довоенного сатирико-юмористического творчества (рассказы и фельетоны
об отрицательных явлениях жизни в тылу), с другой (и таких произведений
большинство) - развита тема борющегося и побеждающего народа.
Особое место в творчестве Зощенко принадлежит книге
партизанских рассказов. В партизанской цикле писатель снова обратился к
крестьянской, деревенской теме - почти через четверть века после того, как
написал первые рассказы о мужиках. Эта встреча с прежней темой в новую
историческую эпоху доставила и творческое волнение, и трудности. Не все из них
автор сумел преодолеть (повествование порой приобретает несколько услов-
нолитературный характер, из уст героев раздается книжно-правильная речь), но
главное задание все же осуществил. Перед нами действительно не сборник новелл,
а именно книга с целостным сюжетом.
В 50-е годы М. Зощенко создал ряд рассказов и
фельетонов, цикл "Литературных анекдотов", много времени и энергии
посвятил переводам. Особенно выделяется высоким мастерством перевод книги
финского писателя М. Лассила "За спичками".
Умер М. М. Зощенко 22 июля 1958 года.
Когда думаешь о главном в творчестве Зощенко, на
память приходят слова его соратника по литературе. Выступая на обсуждении
"Голубой книги", В. Саянов отнес Зощенко к самым демократическим
писателям-языкотворцам:
"Рассказы Зощенки демократичны не только по
языку, но и по действующим лицам. Не случайно, что сюжет рассказов Зощенки не
удалось и не удастся взять другим писателям-юмористам. Им не хватает больших
внутренних идейных позиций Зощенки. Зощенко так же демократичен в прозе, как
был демократичен в поэзии Маяковский" [10].
Принципиальное значение для характеристики вклада М.
Зощенко в советскую сатирико-юмористическую литературу имеют горьковские
оценки. М. Горький внимательно следил за развитием таланта художника,
подсказывал темы некоторых произведений, неизменно поддерживал его поиски в
новых жанрах и направлениях. Так, например, М. Горький увидел "скрытую
значительность" [11] повести "Сирень цветет", энергично
поддержал новаторскую книгу "Писем к писателю", кратко
проанализировал "Голубую книгу", специально отметив:
"В этой работе своеобразный талант ваш обнаружен
еще более уверенно и светло, чем в прежних.
Оригинальность книги, вероятно, не сразу будет оценена
так высоко, как она заслуживает, но это не должно смущать вас" (с. 166).
Особенно высоко ценил М. Горький комичевское искусство
писателя: "Данные сатирика у вас - налицо, чувство иронии очень острое, и
лирика сопровождает его крайне оригинально. Такого соотношения иронии и лирики
я не знаю в литературе ни у кого" (с. 159).
Произведения Зощенко имели большое значение не только
для развития сатирико-юмористической литературы в 20-30-е годы. Его творчество
стало значительным общественным явлением, моральный авторитет сатиры и ее роль
в социальнонравственном воспитании благодаря Зощенко необычайно возросли.
Михаил Зощенко сумел передать своеобразие" натуры
человека переходного времени, необычайно ярко, то в грустно-ироническом, то в
лирико-юмористическом освещения, показал, как совершается историческая ломка
его характера. Прокладывая свою тропу, он показывал пример многим молодым
писателям, пробующим свои силы в сложном и трудном искусстве обличения смехом.
Список литературы
Для подготовки данной работы были использованы
материалы с сайта http://www.bankreferatov.ru/
|