Реферат: Улица Седина
Реферат: Улица Седина
При
разбивке города по утвержденному Таврическим губернатором плану, землемер не
решился трогать «панские» участки, выводя поперечные улицы к Карасуну, и сделал
их тупиковыми. Так на будущей улице Котляревской образовался огромный квартал,
равный четырем обычным кварталам, и принадлежавший, по мнению известного в
прошлом краеведа П.В. Миронова, трем черноморским старшинам: Котляревскому,
Дубоносу и Бурносу. По домовладению и, в какой-то степени, личности первого и
получила улица свое название - Котляревская.
Тимофей
Терентьевич Котляревский был членом войскового правительства, занимая в нем
должность писаря. Это было третье лицо в войсковом правительстве, то есть
подчиненное и атаману, и войсковому судье, но с более специализированной
деятельностью. Вот как характеризует эту должность историк: «... Войсковой
писарь пользовался в области своей деятельности довольно широкой
самостоятельностью и своего рода авторитетом, как «письменный» человек... Он
заведовал письменными делами..., вел счетоводство, записывал войсковые приходы
и расходы, составлял и рассылал указы, ордера, приказы... Его же знаниями и
пером пользовалось войско при своих дипломатических сношениях и переписке с
коронованными особами».
14
января 1797 года умер кошевой атаман 3. Чепега, а через две недели, далеко от
родных мест, скончался выбранный вместо него атаманом войсковой судья А.
Головатый. Котляревский, как третий член правительства, представлял в Москве,
на коронации Павла I, Черноморское казачье войско. Он был принят монархом,
видимо, понравился ему, и 27 июля 1797 года император назначил его войсковым
атаманом. Это было нарушением запорожских обычаев, которых черноморцы поначалу
старались придерживаться - все члены войскового правительства, в том числе
атаманы, всегда выбирались.
Вторым
нарушением, ущемляющим интересы рядового казачества, было то, что войсковая
верхушка присваивала себе большие участки земли и закрепляла их за собой
особыми документами «в вечное и потомственное пользование», а простых казаков
заставляла работать на себя. Осуждая это, Котляревский писал в донесении Павлу
I, что «начальники вместо того, чтобы все пожалованные земли и угодья оставить
общими, разобрали для себя выгодные участки - лес и самую лучшую землю».
Вступив в должность, он, как пишет историк, «собственной атаманской рукой
раздел земли и лесов уничтожил, употреблять казаков на партикулярных работах
запретил». Но впоследствии злоупотребления старшин продолжались.
Казалось
бы, в этом плане личность Котляревского вызывает симпатию. Но было одно
событие, из-за которого он оставил о себе недобрую память.
В
июле 1797 года в Екатеринодар вернулись участвовавшие в Персидском походе
полки. Не получив полагающегося им жалованья, казаки до того обеднели, что были
похожи не на войско, а на толпу нищих. Со своими претензиями они обратились к
войсковому правительству и лично к атаману. Котляревский, вместо ласкового
слова, которым обычно встречали атаманы вернувшихся из похода казаков, встретил
их холодно, претензии удовлетворить отказался, сказав, что в этих нарушениях
виноваты его предшественники. Тогда, как пишет историк, «...в недовольных
казаках закипела бурная запорожская кровь, и будущее свое они поставили на
карту, так как терять им было уже нечего...». Казаки требовали выбора атамана,
соблюдения запорожских обычаев, вербовали в свой круг других казаков, и многие
к ним присоединялись. Котляревский скрылся в Усть-Лабинской крепости, и в
Екатеринодар оттуда прибыли регулярные войска. Ставшие лагерем за городом,
недовольные казаки решили послать к царю своих депутатов с ходатайством об
удовлетворении своих требований. Но Котляревский их опередил, явился к Павлу I
с личным докладом, представил все это как бунт, и прибывшие в Петербург
казаки-депутаты в Гатчине были арестованы и заключены в Петропавловскую
крепость. Под суд было отдано 222 человека. Судебная волокита длилась 4 года.
55 заключенных умерли, не дождавшись суда. Руководителей восстания Дикуна,
Шмалько и других, а также членов депутации судили в Петербурге. К повешению
были приговорены 165 человек. Царь «смягчил» приговор, заменив смертную казнь
кнутом и розгами. Оставшихся в живых отправили в вечную ссылку на каторжные
работы. Это восстание вошло в историю под названием «Персидский бунт».
В1799
году атаман Котляревский, ссылаясь на нездоровье, подал Павлу I прошение об
отставке, которое было удовлетворено рескриптом от 15 ноября того же года.
Улица
Котляревская была переименована в числе первых семи улиц в ноябре 1920 года и
стала носить имя Митрофана Карповича Седина.
Потомственный
кузнец, не имевший в детстве возможности учиться, он стал литератором,
журналистом, редактором журнала, а затем первой на Кубани большевистской газеты
«Прикубанская, правда». В письме писателю В.Г. Короленко он рассказывал о себе:
«... Грамоте я выучился самоучкой и даже в приходской школе не был... С детских
лет отец взял меня в мастерскую, где я весь день работал, в моем распоряжении
была только ночь. Немало прошло лет, пока я усовершенствовался, мне пришлось
прочитать всех русских и заграничных классиков...».
Он
сотрудничает в газетах «Кубань», «Жизнь Северного Кавказа» и других изданиях, а
в 1915 году сбывается его мечта: он становится редактором журнала «Прикубанские
степи», издававшегося на средства рабочих. Со временем журнал стал популярным
органом печати не только на Кубани, но и в других городах страны.
После
Февральской революции вместо журнала стала издаваться газета «Прикубанская
правда».
Деятельность
М.К. Седина была разносторонней. Так, например, по его инициативе был создан в
Екатеринодаре народный театр. Идею поддержали рабочие и собрали необходимую для
этого сумму. Он и сам писал пьесы. Его дочь, А.М. Седина (тоже журналист),
разыскала 60 литературных трудов отца. Это были драмы, стихи, рассказы,
очерки.
М.К.
Седин погиб от рук белогвардейцев в августе 1918 года в Екатеринодаре.
Улица
Седина сейчас - одна из транспортных городских магистралей. И в прошлом по
Котляревской был въезд в город со стороны северного выгона, а также из
Закубанья, со стороны понтонного моста Тархова, через который ежедневно проезжали
сотни подвод. Жители обосновали этим просьбу о замощении ее раньше Борзиковской
(ул. Коммунаров). Но до Котляревской очередь дошла лишь в 1900 году, ибо, чем
дальше от Красной, тем менее значимой считалась улица,
В
сентябре 1896 года в Екатеринодаре открылось женское епархиальное училище.
Поначалу оно разместилось в доме духовного ведомства на углу современных улиц
Седина и Советской (дом № 19/59), но синод разрешил строить собственное здание
училища. Для этого было куплено «за 50 тыс. рублей плановое место Дубоноса
возле городского сада».
В
1898 году состоялась торжественная закладка фундамента, а в 1901-м красивое
трехэтажное здание (ул. Седина, 4), построенное 1 по проекту архитектора В.А.
Филиппова, приняло своих воспитанниц. При училище была построена больница на 40
мест и другие помещения, необходимые для нормальной жизни и учебы. Обучение
велось по программе, близкой к курсу женских гимназий, а учились здесь девочки
духовного происхождения со всей епархии, жили на полном пансионе, уезжая, домой
только на каникулы. Улица в районе училища была замощена, сделаны тротуары, и
южная часть Котляревской улицы приняла вполне благоустроенный вид. После
революции (в декабре 1917 года) епархиальные училища были повсеместно
упразднены.
В
начале 1920-х годов здесь помещался эвакоприемник, куда поступали раненые и
откуда их распределяли по госпиталям, которых в первые годы советской власти в
городе было много. Позже здание занимал военный госпиталь. Были здесь и другие
учреждения: Дворец труда, правление Союза работников просвещения и культуры и
другие. Но все они были временными обитателями здания, которое позже передали
медицинскому и педагогическому институтам. Это старейшие вузы в нашем городе.
Осенью
1921 года, с закрытием Кубанского государственного университета, его
медицинский факультет был преобразован в Кубанский медицинский институт. На
Кубани в это время было много недоучившихся студентов-медиков из других
городов, поэтому были открыты сразу 1-й и 5-й курсы, чтобы дать им возможность
закончить образование. В институте работали такие известные ученые,
профессора, как П.П. Авроров, В.Я. Анфимов, Н.Ф. Мельников-Разведенков, С.В.
Очаповский и
другие, много сделавшие для становления института. В 1928 году, когда
отмечалась 10-ая годовщина Красной Армии, ее имя было присвоено институту в
память о том, что она оказала большое содействие в его организации, и стал он
Кубанским медицинским институтом им. Красной Армии. Преподаватели и студенты
института организовывали большую помощь в борьбе с эпидемиями холеры и тифа,
которые в 1920 годы были нередки.
Во
дворе института стоит бронзовый бюст бывшего студента Федора Лузана, который со
2-го курса ушел на фронт. Был начальником рации при стрелковом батальоне. Когда
противник уже ворвался в расположение батальона, и немецкие танки
взгромоздились на землянку, он продолжал передавать сообщение в штаб. А когда
фашисты ворвались в землянку, он бросил гранату... Посмертно ему было присвоено
звание Героя Советского Союза. В институте хранят память о Герое: были учреждены
5 стипендий его имени, присуждаемые лучшим студентам, в музее боевой славы
собраны материалы о нем.
Учреждены
также 5 стипендий имени С.В. Очаповского. «Счастливое сочетание талантливого
ученого, блестящего лектора, энтузиаста-краеведения, горячего патриота,
отдавшего себя целиком служению народу, - вот далеко не полная характеристика
этого замечательного человека». Так писали о нем, когда отмечалось 100-летие со
дня его рождения. В 1909 году он возглавил глазное отделение войсковой больницы
в Екатеринодаре. Организованные им экспедиционные отряды сыграли большую роль
в ликвидации трахомы на Северном Кавказе. А после создания института он был
бессменным руководителем кафедры глазных болезней.
28
февраля 1925 года в помещении Совпрофа (бывшая гостиница «Большая Московская»
на углу Красной и Мира) состоялось чествование первого ректора медицинского
института профессора Н.Ф.
Мельникова-Разведенкова по случаю 35-летия научно-педагогической и
общественной деятельности. Крупный специалист в области патологической
анатомии, он еще в 1895 году открыл новый способ бальзамирования, который
почти через 30 лет был применен к телу В.И. Ленина. В январе 1925 года высшей
союзной квалификационной комиссией Н.Ф. Мельников-Разведенков был причислен к
ученым с мировой известностью.
В
1946 году общественность Краснодара отмечала юбилей заведующего кафедрой
невропатологии института, старейшего советского невропатолога, заслуженного
деятеля науки РСФСР, профессора В.Я. Анфимова. В этот день было отмечено, что
В.Я. Анфимов «продолжает дело, которому семья Анфимовых служит более 60 лет».
Много
других славных имен можно было бы назвать, рассказывая о Кубанском медицинском
институте, но в рамках данной книги нет возможности сделать это. О них можно
прочитать в трудах, издаваемых институтом, некоторые имена есть на мемориальной
доске на здании института. Во время Великой Отечественной войны дом был
разрушен. Восстанавливать его помогали и преподаватели, и студенты.
С
переходом педагогического института в новое здание (1970 г.) все помещения
здесь занял мединститут. Во дворе построен новый учебный корпус, отдельное
здание столовой.
В
июле 1994 года институт преобразован в Кубанскую медицинскую академию, которая
имеет сейчас факультеты: лечебный, педиатрический, стоматологический, медико-профилактический,
фармацевтический и другие. Обучаются здесь около 3,5 тысяч студентов, в том
числе иностранцы. В этом же здании работает на коммерческой основе не
государственный Кубанский медицинский институт с теми же факультетами и
институт экономики и управления.
90-квартиный
жилой дом рядом с институтом (ул. Седина, 2) построен в начале тридцатых годов
на месте, где когда-то был сад дубоносовской усадьбы. При производстве земляных
работ здесь был обнаружен могильник (кладбище) находившегося поблизости
древнего городища. Дом этот в обиходе прозвали «стодворкой» по числу
предполагаемых квартир. Предназначался он в основном для начальстава Красной
Армии. Мемориальная доска (скульптор А.А. Аполлонов) напоминает нам, что здесь
с 1936 по 1938 год жил будущий прославленный советский летчик, трижды Герой
Советского Союза А. Покрышкин, получивший первый раз это почетное звание,
сражаясь в кубанском небе, в районе станицы Крымской.
А
с другой стороны по соседству с институтом большую территорию занимает вино-водочный
завод. Это старинное предприятие, бывший казенный винный склад. Оно было
национализировано с оценочной стоимостью в 636467 рублей. В советское время он
назывался спиртоводочным заводом и на 1 января 1927 года имел: главный
двухэтажный корпус с полуподвалом, двухэтажное здание для хранения готовой
продукции, жилой двухэтажный дом, 5 цистерн для хранения спирта, свой
артезианский колодец, две подземные цистерны и другие. Как видим, предприятие
было не кустарным. При заводе есть клуб. И в прошлом здесь был рабочий народный
театр, где ставились любительские спектакли, о которых объявлялось в местных
газетах. Театр, видимо, пользовался успехом, так как в 1909 году сцена и зал
его были расширены. В настоящее время эти помещения сдаются в аренду. Предприятие
стало закрытым акционерным обществом и называется ЗАО «Экстра».
В двухэтажном кирпичном доме № 8 (рядом
с заводом), построенном в 1901 году, была контора предприятия и квартиры для
администрации завода, с входом через проходную. Сейчас это жилой дом с
коммунальными квартирами, отделенный от заводской территории оградой.
Весь этот комплекс зданий и сооружений
был, видимо, построен в бывшей усадьбе Котляревского, простиравшейся до
Карасуна, то есть до современной улицы Гудимы.
Мемориальная доска на доме №11 (угол ул.
Пушкина) установлена в память о том, что здесь с 1936 по 1945 год жил
заслуженный деятель науки РСФСР, доктор медицинских наук, профессор С.В.
Очаповский.
Есть в южной части улицы Седина места
менее примечательные, но все же интересные, так как позволяют полнее
представить жизнь улицы в далеком прошлом. Например, в доме № 19/59 (угол
Седина и Советской) помещался пансион для воспитанниц епархиального училища. В
начале двадцатых годов здесь был один из многочисленных тогда в городе детских домов,
где находили приют дети, потерявшие своих близких в тяжелые годы разрухи и
голода, в связи с Первой Мировой и Гражданской войнами.
Многие екатеринодарцы учились вокальному
искусству в доме №25/80, что на углу Седина и Комсомольской. Здесь работали курсы
пения бывшего оперного артиста А.И. Глинского. В программу курса входили
постановка голоса, теория музыки, пластика, и был оперный класс. В конце
учебного года устраивались концерты учащихся, которые пользовались большим
успехом, и общественность города очень сожалела, когда А.И. Глинский в 1916
году навсегда покинул Екатеринодар, уехав в Москву. В этом же доме некоторое
время находилось правление Общества народных университетов, которое вело в
городе большую просветительскую работу. А в начале двадцатых здесь жил Н.А.
Маркс - первый ректор Кубанского государственного университета, открытого в
сентябре 1920 года.
Красивый особняк, где долго находились ясли сад
«Елочка» (дом № 18), принадлежал в прошлом А.В. Текстеру, а последним
владельцем его был известный в городе предприниматель И.Н. Дицман. В двадцатых
годах дом занимала «Первая трудовая школа им. В.И. Ленина». Особняк связан с
рождением пионерской организации на Кубани. На установленном здесь обелиске из
черного мрамора надпись: «В этом здании в 1923 году создан первый на Кубани пионерский
отряд». Сейчас здесь работают в комплексе детский сад и начальная школа (с 1-го
по 4-й класс).
Во дворе соседнего дома № 20 жил крупный
екатеринодарский промышленник В.В. Петров, получивший в 1903 году разрешение на
строительство на берегу Кубани «механического, судостроительного и котельного
завода». Раньше проживал в большом собственном доме в начале Соборной (ул.
Ленина), близ своих предприятий. На Соборной, была у него ткацкая фабрика.
Будучи
выходцем из крестьян, он добился всего собственным трудом и уменьем. Построив
на своем заводе товарно-пассажирский и пассажирский пароходы, паровой катер и
баржи, он открыл собственное пароходство, став конкурентом монопольному
«товариществу Н. и И. Дицман», по инициативе которого они со временем объединились
в «пароходство Дицмана и Петрова». Но прежний владелец, видимо, не хотел с этим
мириться и постепенно вынудил Петрова продать ему свою долю.
Старожилы дома рассказывают, что Петров
все отдал советской власти, а сам переехал сюда, на Котляровскую, в небольшой
турлучный домик, рядом с бывшим особняком своего конкурента (дом № 18),
возможно, в его дворе. Рассказывают также, что во время оккупации немецкие
власти предлагали ему должность бургомистра, но он отказался.
Значительную часть квартала между улицами
Комсомольской и Мира занимает пивоваренный завод, бывший «Краснодарский», а теперь
закрытое акционерное общество «Факел». В прошлом это был пивзавод Д.М.
Дон-Дудина и М.Ф. Ирзы «Новая Бавария». Больше известен последний владелец, у
которого рядом был «особняк Ирзы» (бывшая ж.-д. больница) и большой сад. Свои
действия завод открыл здесь в начале 1880-х.
Место, занятое им, долго пустовало. Вот
как писала о нем в 1909 году бывшая воспитанница Мариинского института: «Там,
где теперь «Новая Бавария», план был свободен от построек и был покрыт великолепными
дубами. Весной он был сплошь усеян фиалками, и дети по возвращении из
Мариинского училища и недавно открытой прогимназии играли там. Целый ковер
живых цветов под ногами, жужжание пчел и птичий гам в дубах...».
Частная женская прогимназия, о которой
здесь упоминается, находилась в доме Певнева, на углу Котляровской и Штабной
(дом № 27/73), где до этого помещалось коммерческое училище. Возможно, что
здесь жил А.П. Певнев, написавший в 1911 году книгу «Кубанские казаки», как
учебное пособие для станичных школ3.
Но вернемся к заводу Ирзы, как его
обычно называли. Вода из артезианского колодца, что был на территории завода,
считалась лучшей в городе, своего рода эталоном. Отсюда, видимо, и хорошее
качество вырабатываемого пива. Колодец был сильным конкурентом городского
водопровода, так как состоятельные екатеринодарцы предпочитали покупать
питьевую артезианскую воду у водовозов, и местная газета отметила в 1897 году,
что «торговля водой из артезианского колодцы Ирзы идет лучше, чем у городского
водопровода».
Страницы: 1, 2, 3
|
|