Реферат: Дипломатическая прелюдия войны на Тихом океане

Поэтому Рузвельт и его ближайшее окружение решили ограничиться, хотя и достаточно твёрдым, но всё же не столь ультимативным заявлением. 17 августа Рузвельт вызвал японского посла в США К.Номуру и вручил ему меморандум для правительства Японии. В нём содержалось следующее предупреждение: «Если Япония применением силы или угрозой таковой попытается и впредь установить военным путем свое господство над сопредельными странами, США незамедлительно предпримут необходимые для обеспечения безопасности меры» 18. Хотя в меморандуме речь шла в первую очередь о предупреждении Японии по поводу возможности её дальнейшего продвижения в южном направлении, администрация США попыталась представить американский демарш как предупреждение и по поводу японской политики в отношении СССР.

В беседе с советским послом 19 августа Уэллес «строго конфиденциально» сообщил, что «в результате совещания с Черчиллем (имеется в виду двусторонняя встреча 9 — 12 августа 1941 г. на острове Ньюфаундленд, по результатам которой была обнародована англо-американская декларация, известная как Атлантическая хартия, — А.К.) Рузвельт в день возвращения в Вашингтон, 17 августа, вызвал к себе японского посла адмирала Номуру и просил его передать японскому правительству, что в случае, если Япония предпримет новые агрессивные действия в районе Тихого океана (Уэллес при этом дважды повторил это выражение и подчеркнул, что Рузвельт не делал различия между южным и северным направлением), то США не смогут пройти мимо этого безучастно, немедленно примут ответные меры, не считаясь с возможными последствиями таковых и возлагая на японцев всю ответственность за эти последствия». Сообщая в Москву эту информацию, Уманский писал: «На мой вопрос, имеется ли японский ответ, Уэллес ответил отрицательно, а на вопрос, сделано ли такое же представление в Лондоне,- утвердительно. Поблагодарил Уэллеса за информацию, которая, как я ему заявил, вызывает тем большее удовлетворение, что соответствует духу предложений, внесенных мной Рузвельту 10 июля от имени Советского правительства» 19.

Хотя руководители США дали понять, что не оставят Советский Союз в беде и в случае нападения Японии на СССР «предпримут ответные меры», в Москве не могли полагаться на это обещание. Если США не объявили войну Германии после начала Второй мировой войны, тем самым обрекая своего основного союзника Великобританию на единоборство с сильным врагом, то что уж было говорить о возможности объявления Вашингтоном войны Японии в случае её нападения на СССР. Поэтому в обстановке реальной опасности агрессии Японии против СССР, летом 1941 г. Сталин не мог принять решение о масштабной переброске советских войск с Дальнего Востока, несмотря на то, что эти войска были крайне необходимы на советско-германском фронте.

Переброска части дальневосточных и сибирских дивизий на запад стала возможной лишь после того, как Сталин получил достоверную информацию о том, что на императорском совещании 6 сентября в Токио было принято решение отложить запланированное на 29 августа 1941 г. осуществление японского плана нападения на СССР «Кантокуэн» до весны следующего года.

С 29 сентября по 1 октября 1941 г. в Москве проходила трёхсторонняя конференция, в работе которой принимали участие: от СССР — Молотов, Великобритании — министр снабжения лорд У.Бивербрук, США — А.Гарриман. Во время состоявшейся 30 сентября беседы с главами делегаций США и Великобритании Сталин уже не поднимал вопрос о военной помощи СССР со стороны США в случае японского нападения. Напротив, он говорил о том, нет ли возможности нейтрализовать Японию, «оторвать Японию от Германии». Сталин заявил: «У меня такое впечатление, что Япония — не Италия и не хочет идти в рабство к Германии. Поэтому есть основания для отрыва Японии от Германии» 20.

В сентябре Сталин уже достаточно уверенно заявлял о способности СССР отразить японскую агрессию. 3 сентября 1941 г. в своём послании Черчиллю он писал: «...Советский Союз, так же как и Англия, не хочет войны с Японией. Советский Союз не считает возможным нарушать договоры, в том числе и договор с Японией о нейтралитете. Но, если Япония нарушит этот договор и нападет на Советский Союз, она встретит должный отпор со стороны советских войск» 21. Стремление Сталина нейтрализовать Японию, не допустить её активного участия во Второй мировой войне является ещё одним подтверждением того, что для Москвы японо-американская война была невыгодна. В подписанном 1 октября протоколе Московской конференции США и Великобритания обязались поставлять Советскому Союзу с 1 октября 1941г. по 30 июня 1942г. ежемесячно 400 самолётов, 500 танков, зенитные и противотанковые орудия, алюминий, олово, свинец и другие виды вооружения и военных материалов. Советский Союз, в свою очередь, выразил готовность снабжать Великобританию и США сырьём, в котором они испытывали нужду 22. Сталин не мог не учитывать, что в случае вступления США в войну эти поставки могут резко сократиться. Уже по этой причине версия о том, что Сталин, якобы, был заинтересован в скорейшем начале японо-американской войны выглядит по крайней мере нелогичной.

Приняв решение воевать сначала с США и Великобританией на юге, японцы делали всё возможное, чтобы создать у Вашингтона и Лондона впечатление о намерении Японии уже в ближайшее время нанести удар именно по Советскому Союзу. Можно считать, что такая дезинформация принесла успех. Содержавшаяся в послании японского премьер-министра Ф.Коноэ президенту Рузвельту от 28 августа «надежда японского правительства на то, что США будут избегать сотрудничества с Советским Союзом», и предложение со стороны Токио организовать личную встречу Коноэ с Рузвельтом укладывались в рамки японской операции по дезинформации, призванной убедить Вашингтон в нежелании Японии идти на столкновение с США. Альтернативой же нарушавшего интересы США и Великобритании японского движения на юг было выступление Японии на севере, против СССР. Это лишний раз убеждало правительство США в «правильности» утверждённого 21 июля 1941 г. оперативного плана Тихоокеанского флота США, который исходил из неизбежности советско-японской войны 23. «Каким жизненным интересам США может угрожать Япония? — писала 27 октября 1941 г. "Chicago Tribune". — Она не может напасть на нас. Это невозможно с военной точки зрения. Даже наша база на Гавайских островах находится вне досягаемости эффективного удара ее флота» 24.

Не только военное, но и высшее политическое руководство США и Великобритании в своей стратегии исходили из ошибочного вывода о том, что в связи с выдвижением германских войск к Москве приближается и срок японского удара по СССР с востока. «Я думаю, — писал 15 октября 1941 г. Рузвельт Черчиллю, — что они (японцы) направятся на север». Английский премьер соглашался с ним 25. Эти ожидания ещё более усилились в связи с приходом 18 октября на пост премьер-министра Японии антисоветски настроенного генерала X.Тодзио. Ожидания японского удара по советскому Дальнему Востоку и Сибири сознательно подогревались из Токио с целью убедить Вашингтон, что новый кабинет министров начнёт войну против СССР, одновременно прилагая усилия для успешного завершения переговоров об урегулировании отношений с США. Посол США в Японии Дж.Грю по сути дела способствовал осуществлению японской «операции по дезинформации». 20 октября он телеграфировал в Вашингтон: «Полагаю, еще рано рассматривать Тодзио в качестве военного деятеля, ведущего (Японию) к столкновению с США». Продление 25 ноября 1941 г. в связи с истечением срока действия «антикоминтерновского пакта» Германии, Японии, Италии и их сателлитов также создавало впечатление, что этот блок агрессивных государств главным образом преследует цель совместного сокрушения Советского Союза. Командование вооруженных сил США продолжало ожидать нападения Японии на СССР. В донесении разведки США от 29 ноября 1941 г. американское руководство информировалось о том, что «первоочередным объектом нападения Японии в ближайшие три месяца является Советский Союз». При этом выражалась уверенность, что японское правительство проявит стремление придти к соглашению с США 26.

То, что политическое руководство США и Великобритании верило, а кое-кто в Вашингтоне и Лондоне ещё и были заинтересованы в неизбежности японского выступления против СССР, проявлялось в практических действиях США в вопросах оказания обещанной экономической помощи Советскому Союзу. Видя, как Гитлер рвётся к Москве, а японцы изготовились на дальневосточных границах СССР, прагматичные американцы не спешили вкладывать большие финансовые и материальные средства в дело помощи уже «обречённой», в глазах многих западных политиков и военных, Москве. Как свидетельствуют американские данные, до конца 1941 г., то есть в самый трудный для СССР период борьбы с гитлеровской Германией, США поставили в Советский Союз лишь 204 самолёта вместо 600, предусмотренных по протоколу, танков — 182 вместо 750. Советский Союз, нёсший основное бремя войны, получил менее 0,1 процента от всей американской помощи воюющим государствам (на основе закона о ленд-лизе). Как признавал Гарриман, на 24 декабря 1941 г. США выполнили лишь одну четвёртую часть взятых ими обязательств по первому протоколу о сотрудничестве 27. Заметим, что речь идёт о периоде, когда США ещё не были вовлечены во Вторую мировую войну, а их военная экономика была на подъёме.

Установление японского военного контроля над всем Индокитаем и вынужденное введение США экономических санкций в отношении Японии свидетельствовали о том, что перспектив для нахождения взаимоприемлемых договорённостей по поводу раздела сфер влияния в Восточной Азии и на Тихом океане, и в первую очередь в Китае, практически не было. Япония открыто претендовала на диноличное господство в этом обширном регионе мира, а США не желали с этим мириться.

Ещё 6 сентября на императорском совещании высшее военно-политическое руководство Японии приняло решение вступить в войну с США, Великобританией и Нидерландами, закончив все приготовления к концу октября 28. Начать военные действия императорская ставка (дайхонъэй) предлагала в первой декаде ноября. При этом, с целью введения правительства США в заблуждение по поводу истинных намерений Японии, было признано целесообразным не только не прекращать переговоры в Вашингтоне, но и создать впечатление, что японское правительство искренне продолжает искать пути предотвращения войны.

В донесении руководителя советской разведгруппы в Японии Р.Зорге от 14 сентября 1941 г. сообщалось, что представитель флота и Сиратори (видный японский государственный деятель и дипломат, в 1941 году — посол Японии в Италии — А. К.) сказали германскому послу в Японии Ойгену Отту и германскому военно-морскому атташе в Токио, что «переговоры с США есть последний эксперимент, чтобы доказать народу и крупным капиталистам, что достигнуть понимания с Америкой невозможно» 29.

Хотя разработанные к началу ноября «новые предложения» японцев предусматривали некоторое смягчение их позиции по спорным вопросам и даже отвод японских войск из Китая «через два года после заключения мира», а из Северо-Восточного Китая, Внутренней Монголии и острова Хайнань — «через 25 лет», в действительности, как заявил на императорском совещании 5 ноября министр иностранных дел Японии С.Того, «возможности достижения на переговорах соглашения, к нашему глубокому сожалению, невелики». При этом он указал, что у Японии остаются весьма ограниченные возможности для дипломатического маневрирования. На совещании было принято следующее решение:

«1. Начать военные действия в первых числах декабря; армии и военно-морскому флоту полностью завершить подготовку к операциям.

2. Переговоры с США проводить в соответствии с прилагаемым документом (вариант “А” и вариант “Б”).

3. Усилить сотрудничество с Германией и Италией.

4. Непосредственно перед началом военных действий установить тесные связи с Таиландом.

В случае, если переговоры с США к 0 часов 1 декабря принесут успех, военные действия отложить» 30.

Последняя фраза в этом документе могла иметь смысл лишь в той гипотетической ситуации, когда американское правительство фактически пошло бы на капитуляцию и согласилось бы на безраздельное господство Японии в обширном Азиатско-тихоокеанском регионе. То есть речь шла о маловероятном, но, тем не менее, учитывавшемся в Токио азиатском варианте «мюнхенского соглашения».

1 ноября, ещё до императорского совещания был отдан «приказ № 1 по Объединённой эскадре», в котором говорилось: «Великая Японская Империя объявляет войну США, Великобритании и Нидерландам. Указ об объявлении войны будет опубликован в день “X”. Довести до сведения данные приказа в день “У”». 5 ноября секретным приказом № 2 был установлен день «У» — 23 ноября, а 8 ноября секретным приказом № 3 «днём X» устанавливалась дата — 8 декабря 31.

Бывший накануне и в годы войны старшим офицером Генерального штаба японской армии полковник Т.Хаттори писал после войны: «Начальник Генерального штаба Сугияма и начальник морского Генерального штаба Нагано 3 и 5 ноября поочередно доложили императору оперативные планы и получили его высочайшее одобрение. 5 ноября верховное командование армии и флота провело военную игру в присутствии императора и разъяснило ему план операции на юге». По поводу удара по Пёрл-Харбору в оперативном плане военно-морского флота указывалось: «Группа кораблей, основу которой составляют шесть авианосцев, под командованием командира 1-го авианосного соединения, должна нанести внезапный удар по основным силам флота США в базах на Гавайских островах. Основная цель группы — за десять дней до начала операции выдвинуться в район Курильских островов, а за один-два часа до рассвета в день “X”, находясь в районе ПО миль севернее Оаху, силами 400 самолетов нанести внезапный удар по авиации и кораблям в Перл-Харборе». «Таким образом, — свидетельствовал Хаттори, — можно считать, что 5 ноября на совещании в присутствии императора фактически было принято решение начать войну» 32. Последовавшие дипломатические манёвры японского правительства главным образом преследовали цель обеспечить внезапность японского удара по Пёрл-Харбору.

19 ноября дальневосточный отдел Госдепартамента США разработал проект временного соглашения с Японией сроком на ближайшие три месяца с перспективой его возможного продления. Содержание проекта сводилось к следующему. В обмен на вывод японских войск из южного Индокитая предусматривалось отменить «замораживание» соответствующих фондов Японии в США, объявленное 26 июля 1941 года. США брались содействовать в отмене аналогичных распоряжений Англией и властями Голландской Индии, а также обязались «не рассматривать неблагожелательно установление мира между Японией и Китаем» 33 на устраивающих Токио условиях. Составленный в Госдепартаменте проект временного соглашения имел слишком ограниченный характер. К тому же, в нём, хотя и не прямо, но признавалась оккупация Японией северного Индокитая. Однако главным недостатком было то, что в проекте фактически не затрагивался вопрос о ситуации в Китае. Тем не менее военный министр Г.Стимсон и военно-морской министр Ф.Нокс, рассматривая соглашение как средство отсрочить войну, согласились с проектом.

Сложнее обстояло дело с одобрением проекта временного соглашения союзниками США. 22 ноября Хэлл передал проект послам Великобритании, Австралии, Голландии и Китая с расчётом на то, что правительства этих государств одобрят новую инициативу США в отношении Японии. Однако, этого не произошло. Категорически против подобного «урегулирования», пусть и временного, выступило китайское правительство Чан Кайши. Посол Китая в США Ху Ши прямо спросил Хэлла: «Разве такая договорённость хоть как-то свяжет руки Японии для продолжения после трёх месяцев своей агрессии против Китая?» Хэллу ничего не оставалось, как признать, что «не свяжет». При этом он, как бы оправдываясь, добавил: «Думаю, шансов на то, что Япония примет наше предложение, не более одной трети» 34.

Это не могло успокоить китайское правительство. Чан Кайши буквально забрасывал лидеров США телеграммами, выражавшими тревогу по поводу возможных договорённостей с Японией на основе «временного соглашения». Ещё большее значение для Рузвельта и Хэлла имело то, что в поддержку китайской позиции выступил и Черчилль, который, как отмечалось выше, уже давно требовал от США более решительных действий в отношении Японии. В связи с этим, было признано целесообразным усилить содержание проекта «временного соглашения», включив в него основные положения «личного плана» министра финансов США Г.Моргентау, который он представил Хэллу и Рузвельту ещё 17 ноября. «Личный план» Моргентау отличался от разработанного Госдепартаментом проекта большей конкретностью в изложении как политических, так и военных и экономических проблем.

Однако, в переработанном на основе предложений Моргентау проекте «временного соглашения» отсутствовали важнейшие пункты о выводе японских войск с территории Китая и отказе Японии от «тройственного пакта» с Германией и Италией. Эти пункты появились в последний момент и, видимо, были призваны лишить Японию иллюзий по поводу возможности подтолкнуть США на путь её умиротворения. Нельзя с полным основанием утверждать, что сделанные США предложения Японии от 26 ноября 1941 г., известными впоследствии как «нота Хэлла», действительно являлись неприкрытым ультиматумом. Об этом свидетельствуют, в частности, предшествовавшие основному тексту слова: «Строго конфиденциально. В предварительном порядке и без взятия обязательств». Хотя в создавшейся обстановке выдвинутые США условия действительно выглядели как окончательные, нельзя исключать, что это было сделано не столько с целью спровоцировать Японию на первый удар, сколько с тем, чтобы попытаться удержать её от начала войны.

Оценивая содержание переданного 26 ноября 1941 г. Хэллом документа как «ультиматум» японскому правительству, многие историки делают акцент на выдвинутом в нём положении о выводе японских войск из Китая и Индокитая. Однако, тщательное изучение документа, официальное название которого звучало как «Общие положения предлагаемой основы для соглашения между Соединёнными Штатами и Японией», позволяют придти к выводу, что при всей своей твёрдости в отношении японской агрессии в Китае и японской оккупации Индокитая этот документ мог явиться если не взаимоприемлемой основой соглашения, то, по крайней мере, предметом обсуждения в ходе продолжения переговоров, если бы этого пожелало правительство Японии.

Следует отметить, что, наряду с предложениями политического и военного характера, в «ноте Хэлла» большое внимание было уделено экономическим проблемам, разрешение которых хотя и ограничивало японское доминирование в Восточной Азии, тем не менее, обеспечивало Японии достойное существование в случае прекращения ею политики агрессии и угрозы силой.

Страницы: 1, 2, 3