Реферат: Цареубийство 1881г

5. «Земля и воля». Раскол.

 «Земля и воля» превращалась в террористическую орга­низацию. Некоторые ее члены протестовали против этого, ссылаясь на программу. Сторонники террора поставили воп­рос о ее пересмотре. Решили собраться на съезд в Воронеже, чтобы попытаться найти компромисс. Но накануне этого съезда сторонники террора собрались на свой собственный съезд в Липецке — тайный не только от полиции, но и от остальной части «Земли и воли». Самой яркой фигурой на липецком съезде был А.И. Желябов. Он говорил, что социа­листы в принципе не должны требовать политических ре­форм и гражданских свобод. Это дело либералов, но в России они дряблы и бессильны. Между тем отсутствие свобод ме­шает развернуть агитацию среди крестьян. Значит, револю­ционеры должны сами сломить деспотизм, чтобы затем за­няться подготовкой социальной революции. Участники съез­да решили не порывать с «Землей и волей», а завоевать ее изнутри.

На воронежском съезде летом 1879 г. Желябову не уда­лось одержать верх и был достигнут компромисс. Не пере­сматривая программу, решили усилить борьбу с правитель­ством, отвечая террором на казни революционеров. Только Георгий Валентинович Плеханов (1856—1918) решительно протестовал против террора.

Сын мелкопоместного дворянина, он здесь же, в Вороне­же, окончил военную гимназию, но затем отказался от военной карьеры, состоял в «Земле и воле» со времени ее осно­вания и был на демонстрации у Казанского собора. Когда компромиссная резолюция была принята, он в знак протеста ушел со съезда.

Компромисс не оказался спасительным. Вновь начались споры, и месяца через два фракции окончательно разъедини­лись. Противники террора создали организацию «Черный пе­редел». Она пыталась вести пропаганду среди крестьян и рабочих, но война, развернувшаяся между правительством и террористами, срывала все такие попытки. В 1880 г. руко­водитель «Черного передела» Плеханов вынужден был уехать за границу.

Сторонники Желябова объединились в организацию «На­родная воля». Народовольцы чувствовали справедливое не­довольство существовавшими в стране порядками, но не бы­ли приучены разбираться в средствах для достижения целей. Организацией руководили Андрей Иванович Желябов (1851 —1881), выходец из крепостных крестьян, и Софья Львовна Перовская (1853—1881), дочь николаевского мини­стра. Это были смелые, решительные люди. Под их руковод­ством «Народная воля» стала хорошо законспирированной, разветвленной и дисциплинированной организацией. Воз­главлявший ее Исполнительный комитет имел почти неогра­ниченные полномочия.

Организация сделала резкий крен в сторону ткачевских идей. Главной своей задачей она считала захват власти. По­сле этого предполагалось созвать Учредительное собрание и предложить ему программу мер по передаче земли крестья­нам, фабрик и заводов — рабочим. Вслед за политическим переворотом должна была прийти социалистическая револю­ция.

Это были опасные планы. В случае их осуществления России грозило все то, что она испытала через несколько десятилетий, включая кровавый хаос гражданской войны, диктатуру одной партии и социальные эксперименты с тяже­лыми последствиями.

Тактика захвата власти, избранная народовольцами, за­ключалась в запугивании и дезорганизации правительства путем индивидуального террора. Исподволь готовилось и восстание. Не надеясь более на крестьян, народовольцы ста­рались организовать студентов, рабочих и проникнуть в ар­мию. Эти попытки неожиданно оказались успешными. Народовольческие офицерские кружки появились в Кронштадте, Петербурге и в провинции. Помимо идейной стороны, «Народная воля» привлекала молодых офицеров привычными для них дисциплиной и единоначалием.

6. Охота на царя.

С осени 1879 г. народовольцы начали настоящую охоту на царя. Их не смущало число возможных жертв, даже случайных.

В декабре 1879 года террористы уст­роили взрыв на пути следования царско­го поезда из Ливадии в Москву. По ошиб­ке они подорвали бомбу не под импера­торским поездом, а под тем, на котором следовала царская свита. Сам Александр остался невредим, но понимал, что с каж­дым новым покушением шансы на спасе­ние становятся все меньше. Петербург был слишком велик, и полиция не могла гарантировать безопасности всем членам императорской семьи за пределами их дворцов. Великие князья просили госуда­ря переселиться в Гатчину, но Александр наотрез отказался покинуть столицу и из­менить маршруты своих ежедневных про­гулок и воскресные парады войск гвардии.

Дальнейшие события показали, что и во дворце император уже не мог чувство­вать себя в безопасности. 5 февраля 1880 года в шесть с половиной часов ве­чера, когда Александр, окруженный семь­ей, беседовал в своих апартаментах с при­ехавшим в Петербург братом императри­цы, принцем Александром Гессенским и его сыном Александром Болгарским, раз­дался страшный удар: дрогнули стены, по­тухли огни, запах, горький и душный, на­полнил дворец. Александр понял, что это очередное покушение. Первым его движе­нием было бежать в комнаты Екатерины Долгоруковой. К счастью, та была жива и столкнулась с ним на лестнице.

Что же произошло? Несколько пудов динамита, оказывается, было взорвано под помещением главного караула, где было убито восемь солдат и сорок пять ранено. Террористы надеялись, что взрыв разру­шит царскую столовую, где как раз в это время должен был обедать император со своими родственниками. К досаде рево­люционеров, государь опоздал к обеду на полчаса. Впрочем, взрыв все равно не одо­лел крепкой дворцовой постройки; опус­тился только пол столовой, попадала мебель, и лопнули стекла. Разрушена была караульня — как раз под столовой.

Через несколько дней, после взрыва, Александр созвал в Зимнем дворце чрез­вычайное совещание. Он был мрачен, гор­бился, почернел и говорил хриплым, про­стуженным голосом. Среди общей расте­рянности некоторый оптимизм внушил им­ператору только граф Лорис-Меликов, бо­евой генерал, герой турецкой войны и по­коритель Карса, служивший последний год харьковским генерал-губернатором. Ему удавалось довольно успешно бороться с революционерами в своей губернии, и Александр поставил его во главе чрезвы­чайной Верховной распорядительной ко­миссии с широкими, почти диктаторски­ми полномочиями.

7. Последние годы жизни.

Император и наследник увидели в Лорисе-Меликове прежде всего "твердую руку", способную навести "порядок". Но очевидно было, что одними жесткими ме­рами этой цели уже не достигнуть. Хотя общество и осуждало дикие способы борь­бы народовольцев, оно вполне сочувство­вало идеалам, ради которых те начали тер­рор. Это понимало и ближайшее окруже­ние императора. Необходимо было вну­шить умеренной, просвещенной части об­щества, что правительство еще в состоя­нии проводить преобразования. Поэтому Лорис-Меликов постарался прежде всего в своих объяснениях с общественными деятелями и публицистами убедить всех в том, что реакция кончилась и что рефор­мы будут продолжены. Главным в замыс­лах Лориса-Меликова был план учрежде­ния очень ограниченного представитель­ного органа при императоре.

Хотя Александру не все нравилось в программе Лориса-Меликова, он посте­пенно стал соглашаться с его доводами. Император чувствовал себя утомленным бременем власти и готов был возложить хотя бы часть этого груза на другие пле­чи. К тому же личные дела занимали Алек­сандра в это время едва ли не больше, чем государственные. В мае 1880 года умерла императрица Мария Александровна. Александр решил, что пришло время исполнить обещание, которое он дал княжне Долгоруковой че­тырнадцать лет назад. Свадьба состоялась 6 июля в Большом Царскосельском двор­це в одной из маленьких комнат, где по­ставили походный алтарь — обыкновен­ный стол. При венчании присутствовали только граф Адлерберг, два дежурных ге­нерал-адъютанта и фрейлина Шебеко, по­веренная этой любви с самого первого дня ее зарождения. Богданович пишет, что Александр женился в штатском платье, говоря: "Это не император, а частный че­ловек, который исправляет совершенную ошибку и восстанавливает репутацию юной девушки". В тот же день он пожало­вал своей жене титул светлейшей княги­ни Юрьевской и даровал ей все права, ко­торыми пользовались члены императорс­кой фамилии.

Сразу после венчания Александр на все лето и осень уехал с женой в Крым, в Ли­вадию. Ему хотелось дать своему окруже^ нию время свыкнуться с новой супругой императора и самому пожить в обстанов­ке относительного покоя в кругу семьи. Сохранилось предание, что он собирал­ся выполнить намеченные Лорисом-Ме-ликовым государственные преобразова­ния, а затем отречься от престола в пользу цесаревича и уехать в Ниццу, что­бы вести жизнь частного человека.

Пытаясь наладить отношения со стар­шим сыном, который был глубоко оскор­блен скоропалительным браком отца, Александр вызвал его в Крым. Но княги­ня Юрьевская заняла в Ливадийском дворце покои своей предшественницы, и это оказалось для цесаревича и его жены непереносимой обидой. Примирение не состоялось. Наследник избегал встреч с мачехой за обеденным столом, так что им­ператору пришлось разделить неделю на дежурные дни: если у него обедал сын, то жена не показывалась в столовой, если она находилась за столом, Александр Александрович уезжал на прогулку. В кон­це ноября Александр с семьей вернулся в Петербург, где княгиня Юрьевская по­селилась в роскошных, специально для нее отделанных апартаментах Зимнего дворца.

28 января 1881 года граф Лорис-Меликов подал Александру доклад, в кото­ром окончательно изложил свою програм­му. Самой существенной ее частью было создание двух депутатских комиссий из представителей дворянства, земства и го­родов, а также правительственных чинов­ников для рассмотрения финансов и ад­министративно-хозяйственных законопро­ектов, поступающих затем в общую комис­сию, а из нее в Государственный совет, дополненный депутатами. Александр сра­зу же отклонил идею введения выборных в Государственный совет, остальную же часть плана предварительно одобрил, но, по своему обыкновению, поручил рассмот­реть дело в совещаниях с узким составом. Через неделю первое такое совещание собралось у самого императора и вполне одобрило доклад Лорис-Меликова. Оста­валось подготовить правительственное сообщение и опубликовать его ко всеобщему сведению. Проект был подан импе­ратору, и тот предварительно одобрил его и утром 1 марта распорядился о созыве Совета Министров для окончательного ре­дактирования текста сообщения. Валуев, один из последних сановников, работав­ших в этот день с императором, вынес о его настроении самое благоприятное впе­чатление. "Я давно, очень давно не видел государя в таком добром духе и даже на вид таким здоровым и добрым", — вспо­минал он на следующий день.

Александру нелегко далось решение, но коль скоро он принял его, то почув­ствовал облегчение. Конечно, нельзя пе­реоценивать значение предлагаемой ре­формы — до введения конституции в Рос­сии было еще очень далеко, но все же она означала новый шаг на пути либе­ральной перестройки государства. Как знать — успей Александр осуществить программу Лориса-Меликова в полном объеме, и, быть может, история России пошла бы совсем другим путем. Но ему не суждено было продолжить свои начи­нания — время, ему отпущенное, подо­шло к концу.

Смерть Александра.

Тем временем полиции удалось арестовать Желябова. Но Перовская настояла на немедленном исполнении разработанного во всех деталях плана. Были назначены бомбометатели — Николай Рысаков, Игнатий Гриневицкий и Тимофей Михайлов. Народовольцы знали, что цареубийство не приведёт к немедленному восстанию. Но они надеялись, что напряжённость усилится, в верхах начнётся паника. Шаг за шагом, удар за ударом, и правительство растеряет весь свой престиж и свою власть, которая падёт к ногам «Народной воли».

Покончив с делами, Александр после завтрака поехал в Манеж на развод, а за­тем в Михайловский замок к своей люби­мой кузине. По свидетельству обер-по­лицмейстера Дворжицкого, сопровождав­шего в тот день императора, Александр вышел из замка в два часа десять минут и велел возвращаться в Зимний той же дорогой. Проехав Инженерную улицу, ку­чер повернул на Екатерининский канал и пустил лошадей вскачь, но не успел про­ехать и ста сажень, как раздался оглу­шительный взрыв, от которого сильно был поврежден экипаж государя и ранены два конвойных казака, а также случайно ока­завшийся поблизости мальчишка-кресть­янин. Проехав еще несколько шагов, эки­паж императора остановился. Дворжиц-кий помог государю выбраться из кареты и доложил, что террорист Рысаков, бро­сивший бомбу, задержан. Александр был совершенно спокоен и на взволнованные вопросы окружавших отвечал: "Слава Богу, я не ранен". Дворжицкий предло­жил продолжить путь в его санях. Алек­сандр сказал: "Хорошо, только покажите мне прежде преступника". Поглядев на Рысакова, которого уже обыскивала ох­рана, и узнав, что он мещанин, импера­тор медленно пошел в сторону Театраль­ного моста. Дворжицкий опять попросил садиться в сани. Александр отвечал: "Хо­рошо, только прежде покажи мне место взрыва". Они пошли обратно. В это вре­мя другой террорист метнул вторую бом­бу прямо под ноги императора. Когда ог­лушенный взрывом Дворжицкий подбе­жал к Александру, то увидел, что обе ноги его совершенно раздробленны и из них обильно течет кровь.

Вокруг лежало не менее двух десятков убитых и раненых. Всюду валялись куски изорванной одежды, сабель и эполет, ча­сти человеческих тел, осколки газового фонаря, остов которого от взрыва погнул­ся. Александр успел только сказать: "По­моги!" — и потерял сознание. Его положи­ли в сани Дворжицкого и в сопровожде­нии великого князя Михаила Николаевича отвезли в Зимний, где он скончался око­ло половины четвертого от потери крови, так и не придя в себя.

Исполнительный комитет «Народной воли» почти полностью был арестован. 3 апреля 1881г. Были публично повешены пятеро народовольцев: А. И. Желябов, С. Л. Перовская, Н. И. Рысаков, Т. М. Михайлов и Н. И. Кибальчич[4].

Вскоре после похорон Тютчева писа­ла в своем дневнике, сравнивая убитого императора с начавшим свое царство­вание Александром III, его сыном: "Видя его, понимаешь, что он сознает себя им­ператором, что он принял на себя ответ­ственность и прерогативы власти. Его отцу, покойному императору, всегда не­доставало именно этого инстинктивного чувства своего положения, веры в свою власть; он не верил в свое могущество, как бы реально оно ни было. Он всюду подозревал противодействие и, раздра­жаясь собственными сомнениями, стал создавать это сопротивление вокруг себя. Благодаря этому, несмотря на его доброту, его боялись больше, чем любили, и, несмотря на его смирение, вли­яние на него имели только льстецы; по­этому-то он в конце жизни был так пло­хо окружен и попал в руки к дурным лю­дям. Чувствуя себя слабым, он не дове­рял самому себе, но еще менее доверял другим; в людях, которыми он пользовал­ся, он предпочитал ничтожества, потому что думал, что над такими людьми легче властвовать и легче направлять их, тог­да как, наоборот, они более склонны к обманам и лести. Эта слабость характе­ра покойного государя делала его столь непоследовательным и двойственным во всех его словах, поступках и отношени­ях, а это в глазах всей России дискре­дитировало саму власть и привело стра­ну в состояние той плачевной анархии, в которой мы находимся в настоящее время. Прекрасные реформы царствова­ния Александра Второго, мягкость, ве­ликодушие его характера должны были бы обеспечить ему восторженную любовь его народа, а между тем он не был госу­дарем популярным в истинном смысле слова; народ не чувствовал притяжения к нему, потому что в нем самом совер­шенно отсутствовала национальная и народная струна, и в благодарности за все благодеяния, оказанные им России, в величественном поклонении, оказан­ном его памяти, чувствуется скорее вли­яние рассудка, чем непосредственный порыв масс. Человеческая природа та­кова, что она более ценит людей за их самих, чем за их дела. По своему харак­теру и уму покойный император был ниже тех дел, которые он совершил. Он был действительно высок неисчерпаемой добротой и великодушием своего серд­ца, но эта доброта не смогла заменить силы характера и ума, которых он был лишен".

Заключение.

В принципе, никакого определённого вывода сделать нельзя. Разве что такой: чем больше даёшь свободы человеку, тем больше он её хочет. У людей появилось свободное время, им разрешили говорить. В итоге, у них малость голова закружилась от всего этого. И они стали бунтовать, да и порешили царя. А потом, когда контроль ужесточился все опять попритихли.  Мораль?

Вспомним ещё и Николая. Того, который уже в 20в. жил. Насколько я помню, он тоже уступки делать начал. Знаем, к чему привело.

Вот так вот у нас всё в России происходит. И никогда не знаешь, что будет дальше. И будет ли.,

Список используемой литературы:

1.    Л. В. Милов, П. Н. Зырянов, А. Н. Боханов; отв. Ред. А. Н. Сахаров, «История России с начала 18 до  конца 19 века», М.:ООО «Издательство АСТ-ЛТД», 1997., 544с.

2.    Новый Энциклопедический словарь. Нов. изд-во “Большая Российская энциклопедия” М., 2000г.,  824с.

3.  К. Рыжов, «Все монархи России» , М.: Вече, 2003., 576с.

4.  Л. И. Гильберштадт, «Три века», Т. 6. М., 1995.

5.  В. Т. Чернуха, «Александр Второй: Воспоминания. Дневники», СПб., 1995.   

[1]К. Рыжов, «Все монархи России» , М.: Вече, 2003., стр. 41-42

[2] К. Рыжов, «Все монархи России» , М.: Вече, 2003., стр. 43-44.

[3] Л. В. Милов, П. Н. Зырянов, А. Н. Боханов; отв. Ред. А. Н. Сахаров, «История России с начала 18 до  конца 19 века», М.:ООО «Издательство АСТ-ЛТД», 1997., стр. 427-428.

[4] Л. В. Милов, П. Н. Зырянов, А. Н. Боханов; отв. Ред. А. Н. Сахаров, «История России с начала 18 до  конца 19 века», М.:ООО «Издательство АСТ-ЛТД», 1997.,  стр. 429-430.