Курсовая работа: Усадьба Шахматово в поэтическом мире А.А.Блока

Курсовая работа: Усадьба Шахматово в поэтическом мире А.А.Блока

Институт туризма, 2004 г.

Введение.

Цель данной работы как можно точнее и разностороннее показать влияние усадьбы Шахматово на поэтический мир А.А.Блока. Также нужно осветить различные аспекты пребывания поэта в имении, выявить главные вехи в его жизни, произошедшие именно в Шахматово. С практической стороны можно совершить экскурсию в усадьбу, которая поможет полнее воспринимать произведения поэта и по-настоящему почувствовать атмосферу Шахматова.

Для раскрытия темы были использованы книги различных авторов. Во-первых, произведения А.А.Блока в Шахматово и о нем, во-вторых, воспоминания М.Бекетовой, тети поэта, в-третьих, работа одного из исследователей поэзии Блока в Шахматово С.Лесневского. применялись также «Шахматовский вестник» - издание Государственного историко-литературного и природного музея-заповедника А.П.Блока и материалы для выставки «Жизнь и творчество А.Блока» С.Т.Овчинниковой.  

Усадьба Шахматово в поэтическом мире А.А.Блока.

Место, где я хотел бы жить – Шахматово.

А.Блок. (Анкета «Признания», 1897 г.)

Глава 1. 

§ 1. Появление Шахматова.

Есть в Росси два абсолютно непохожие друг на друга места, и оба навсегда соединены с именем Александра Блока – Петербург и Шахматово…

«В сознании и творчестве Александра Блока тема и образ Петербурга сыграли исключительную важную роль, - утверждает Вл.Орлов. – для Блока Петербург был поистине «действенным» городом, сильно и глубоко действовавшим на его художественное сознание. С громадной силой Блок сумел поэтически выразить самое чувство Петербурга».  

Однако вместе с Петербургом в жизни и поэзии Блока дышит Подмосковье.  

Если город у Блока – это почти всегда Петербург, то Россия полевая и лесная – это почти всегда Шахматово и его окрестности. Шахматово растворено в стихах Блока, укрыто от взоров. Петербург заметен и велик во всей русской литературе, а Шахматово только – в жизни Блока. Но от этого сияние «малой родины» не убывает. Шахматово в судьбе поэта выдерживает сопоставление с Петербургом. Незримое, оно постоянно звучит в его поэзии.

Все, кто был близок Блоку, по-блоковски ощущали Шахматово и его окрестности как поэтический прообраз Родин. «Там широкие дороги, вокруг золотые леса. Очень чувствуется Россия…», «Вид… широкий, вольный и задумчивый. Русь настоящая» - так сказала об этих местах мать поэта, Александра Андреевна Кублицкая-Пиоттух.

Побывав в Шахматове, Андрей Белый увидел его окрестности резко самобытными: «Здесь, в окрестностях Шахматова, что-то есть от поэзии Блока; и – даже: быть может, поэзия эта воистину шахматовская, взятая из окрестностей; встали горбины, зубчатые лесом; напружились почвы и врезались зори», «и веял ландшафт строчкой Блока» и точно рабочая комната – эти леса и поля…»

Как же появилось в его жизни имение Шахматово?

В 1874 году профессор Петербургского университета знаменитый ученый-ботаник, дедушка поэта, А.Н.Бекетов по совету своего друга и сослуживца Д.И.Менделеева, обосновавшегося девятью годами раньше среди живописных холмов подмосковной Клинско-Дмитровской возвышенности в усадьбе Боблово, решил по соседству с ним приобрести себе имение. Так в род Бекетовых вошло Шахматово, старинное поместье, известное с XVII века. Считают, что владельцем этих земель был воевода Дмитрия Донского Матвея Шаха, скорее всего отсюда и пошло название имения.

§ 2. Детство поэта в Шахматово.

В 1881 году Александра Андреевна Блок привезла шестимесячного сына Александра в Шахматово.  

Навстречу тройки запыленной

Старуха вышла на крыльцо,

От солнца заслонив лицо

(Раздался листьев шелест сонный),

Бастыльник покачнув крылом,

Коляска подкатилась к дому,

И сразу стало всё знакомо,

Как будто длилось много лет, -

И серый дом, и в мезонине

Венецианское окно,

Цвет стекол – красный, желтый, синий,

Как будто так и быть должно.

Ключом старинным дом открыли

(Ребенка внес туда старик),

И тишины не возмутили

Собачий лай и детский крик.

Они умолкли – слышно стало

Жужжанье мухи на окне,

И муха биться перестала,

И лишь по голубой стене

Бросает солнце листьев тени,

Да ветер клонит за окном

Столетние кусты сирени,

В которых тонет старый дом.  

Да звук какой-то заглушенный –

Звук той же самой тишины,

Иль звон церковный, отдаленный,

Иль гул (неконченной) весны,

И потянулись вслед за звуком

(Который новый мир принес)

Отец, и мать, и дочка с внуком,

И ласковый дворовый пес…

Отсюда берет исток первообразы поэта, его позднейшие раздумья… Здесь совершилось открытие радости – родной земли:

И дверь звенящая балкона

Открылась в липы и в сирень,

И в синий купол небосклона,

И в лень окрестных деревень.

Туда, где вьются пестрым лугом

Дороги узкой колея.

Где обвелась…

Усадьба чья-то и ничья.

И по холмам и по ложбинам,

Меж полосами светлой ржи

Бегут, сбегаются к овинам

Темнозеленые межи,

Стада белеют, серебрятся

Далекой речки рукава,

Телеги… катятся

В пыли, и видная едва

Белеет церковь над рекою.

За ней опять – леса, поля…

И всей весенней красотою

Сияет русская земля….

(Наброски продолжения второй главы поэмы «Возмездие») С тех пор он каждое лето проводил в имении деда. В. Солоухин сказал «… в летнее тепло с его синим небом и белыми облаками, с его розовым клевером и ярко-зелеными полянами ржи, с купами столетней сирени и куртинами шиповника, в вечерние зори и душистую тишину, в гуденье пчел и порханье бабочек – вовсе это Блок был погружен в середине России, как в купель, и это было его как бы второе крещение – крещение Россией, русской природой, русской деревней, Русью».

В Шахматове было много друзей. Здесь и шахматовский возчик Гаврила, которого А.Н.Бекетов называл «лириком»: Гаврила любил животных, на плече у него Саша часто видел пригревшегося кота. Дорогу, по которой Гаврила возил воду, Саша называл Гаврилиной. Здесь и кухарка Ананьевна, говорившая какими-то необычайно яркими словами. «Вот когда цветы-то вспыхнут!» - повторяла она весной.

Саша дружил со сторожем казенного леса и шахматовским приказчиком Иваном Николаевичем. Старик брал на весь день на рубку леса или посев шахматовских полей.

Хлеб в Шахматове в те годы молотили цепами приезжие рязанцы. В набросках продолжения второй главы поэмы «Возмездие» есть воспоминание, уходящее в пору самого раннего детства Блока:

Уж осень, хлеб обмолотили,  

И, к стенке прислонив цепы,  

Рязанцы к веялке сложили

(Уже последние снопы).

Потом зерно в мешки ссыпают,  

Белеющие от муки

В телегу валят и сажают

Наверх ребенка на мешки.

Мешков с десяток по три меры

Везет с гумна в амбар шажком

Почти тридцатилетний серый,

За ним рязанцы вшестером,

Приказчик, бабушка с плетенной

Своей корзинкой для грибов –  

Следят, чтоб внук неугомонный

Не соскользнул… с мешков.

А внук сидит, гордясь немного,

Что можно править самому,

И по гумну на двор дорога

Предлинной кажется ему.

Маленький Саша любит стихи. Он слушает пушкинские сказки. «Наша память хранит с малолетства веселое имя: Пушкин», - скажет Блок в конце жизни. Нравятся стихи Жуковского: «Первым вдохновителем моим был Жуковский», Полонского; ему читают детские книги. И мама, и бабушка, и дедушка сочиняют для него разные истории, присказки, стихи.

Так, по воспоминаниям, М.А.Бекетовой, летом 1883 года в Шахматове «мать сочинила для Саши сказочку про девочку Пеструшку, которая ему очень нравилась».

Саша начал складывать какие-то строчки лет в пять-шесть. С ранних лет запомнил он «постоянно набегавшие» на него «лирические волны». Лет восьми он уже записывает свои небольшие сочинения – стихи и рассказы – в миниатюрные тетрадки, что-то вроде крошечных журналов, даже с оглавлением. Там же и его рисунки. На первой странице: «Моей милой мамочке!..» На второй: «Оглавление. Пожар. Зая. Зая. человек. Лопари».

В усадьбе он знакомился с жизнью природы. Множество певчих птиц обитало в Шахматове. Соловьи заливались около дома в кустах шиповника; иволги сидели на липах, прилетали дрозды, дятлы, сороки, горлинки. Ночью слышались совы. 

Саша пишет не только о животных. Есть у него сочинения о бурях, кораблях, войне («Ночь была темная и война была большая»). Всюду и везде рисует он корабли, мечтает стать матросом, юнгой.

В «издательских» занятиях Сашуры участвовали и взрослые. Сашино стихотворение «Огромные скалы качает водой…» Александра Андреевна переписала на отдельный листок и внизу пометила: «25 июля, 1888 г. Шахматово. Сашура».

Исследованию Шахматова и близлежащих деревень помогли многочисленные поездки верхом. Через много лет Ф.А.Кублицкий вспоминал о совместных с Блоком поездках по окрестностям усадьбы: «На деревенских лошадках изъездили мы все окрестности на расстоянии до 10-15 верст от Шахматова в разных направлениях… Часто возвращались домой уже почти в темноте. Вставала красная полная луна, туман белой пеленой стлался вдоль реки и подбирался к усадьбе…

Эти поездки были открытием мира. В рассказе Блока «Исповедь язычника. Моя исповедь» (1918 г.) описаны и усадьба и, весенние просторы вокруг Шахматова, и нрав необычного коня и дорога…

«Сначала мы поехали по давно знакомой дороге, по которой я ходил в детстве с няней. Привычная скамеечка на пригорке, осиновые жерди прясла с отвисшей корой, считанные и пересчитанные повороты дороги и кучки земли, выброшенный кротами, - на все это хорошо бегло взглянуть с высоты седла; пока ходишь по двору дома, среди родных и близких, пока ходишь пешком, все впечатления дробятся, все видишь и обо всем думаешь отдельно. Когда же сядешь на высокую лошадь, которая слегка танцует под тобою и торопится на волю, бросается в глаза все зараз: и две смежные стены невысокого дома с красной крышей, и круглая куртина перед ним, и перекладины открытых ворот между двумя плакучими березами, до которых обыкновенно надо дойти, но за которые теперь выносит в три прыжка застоявшаяся лошадь».

В набросках продолжения второй главы поэмы «Возмездие» запечатлена та же картина:

И под палящим солнцем дня

…………………….. на коня

Высокий белый конь, почуя

Прикосновение хлыста,

Уже волнуясь и танцуя,

Его выносит в ворота.

Стремян поскрипывают…

Позвякивают удила,

Встречают жадными глазами

Мир, зримый с высоты седла. 

Глава 2. § 1. Ранние произведения А.Блока в Шахматово.

Блоковская тема России в полный голос впервые прозвучала в Шахматове. В 1908 году осенью в Шахматове начато стихотворение «Россия», довершенное в Петербурге. Здесь звучит поэтическая формула веры в народ и в страну:  

И невозможное возможно,

Дорога долгая легка,

Когда блеснет в дали дорожной

Мгновенный взор из-под платка.

Когда звенит тоской острожной

Глухая песня ямщика!..

В то же лето в Шахматове начат цикл «На поле Куликовом». В Шахматове явились слова о подвиге Родины:  

И вечный бой! покой нам только сниться

Сквозь кровь и пыль…

Летит, летит степная кобылица  

И мнет ковыль

В 1910 году в Шахматово написано стихотворение «На железной дороге». Оно проникнуто болью и состраданием к девушке, чья «мчалась юность бесполезная», может быть, этот образ сложился при общении с местными наивными девушками, которые ждут своих возлюбленных:

Да что – давно уж сердце вынуто!

Так много отдано поклонов,

Так много жадных взоров кинуто

В пустынные глаза вагонов…

Далее следует своеобразный крик души поэта:

Не подходите к ней с вопросами,

Вам все равно, а ей – довольно:

Любовью, грязью иль колесами

Она раздавлена – всю больно.

Первым из литераторов, побывавших после смерти поэта в Шахматове, был П.А.Журов. Он показывает, что тяготея к Шахматову, Блок и в других местах нередко любил то, что было похоже на Шахматово, напоминало его. Причина такого тяготения, по словам Журова том, что «Шахматово и было второй – духовной родиной Блока, родиной его поэтического самосознания. Здесь были определены основные линии миропонимания и личного пути. Здесь он имел «видение, непостижимое уму». Здесь он встретил свою Беатриче и соединился с ней, здесь же он пережил свою утрату».

Прочтение шахматовского пейзажа, данное П.А.Журовым, соединяет реальность с блоковскими образами, рельеф местности – с рельефом поэзии. «Сама природа, - говорит П.А.Журов, - творила перед глазами Блока. Она зарождала и живила его замыслы и формы поэтической мысли. Она была неиссякаемой хранительницей образов и чувствований поэта, его поэтического языка и вдохновения. Она помогала ему средствами и знаками в изъявлении лирического движения… Шахматовское накопление, шахматовский звук составляет основной фонд, всегдашний, хотя бы и глубокий фон блоковской поэзии…» 

§ 2. Увлечение театром. Влюбленность и её поэтическое отражение.

Одним из самых страстных увлечений юноши был театр. Знаменательно, что на вопрос в семейной анкете: «Чем я хотел бы быть» - шестнадцатилетний Блок отвечает: «Артистом императорских театров». Увлекается декламацией, в Шахматове перед немногочисленными зрителями пылко произносит монологи Ромео и Гамлета. Благоговейное отношение к Шекспиру появилось уже в эти годы, Блок сохранил на всю жизнь.

Летом 1898 года он участвует в любительских спектаклях в имении Боблово. Эта усадьба, принадлежавшая другу и коллеге Д.И.Менделееву, находилась в нескольких верстах от Шахматова. Там он увидел шестнадцатилетнюю дочь Менделеева Любу и полюбил её на всю жизнь.

Первым спектаклем был «Гамлет». Блок играл самого вечно печального принца, а Любовь Менделеева – Офелию.

И через многие, многие мятежные годы, несмотря на все свои увлечения другими женщинами, уставший и измученный жизнью Блок в минуты тоски и одиночества вновь и вновь будет звать на помощь свою Единственную, свою Милую, свою Офелию.  

Я – Гамлет. Холодеет кровь,

Когда плетет коварство сети,

И в сердце – первая любовь

Жива – к единственной на свете.

Тебя, Офелию мою,

Увел далеко жизни холод,

И гибну, принц, в родном краю,

Клинком отравленным заколот.

С лета 1898 года начинается тот стихотворный поток, который дает начало циклу «Стихов о Прекрасной Даме» - это лирический взлет молодого Блока, океан любовных гимнов, обращенных к Л.Д. Менделеевой. Лейтмотивом звучит шахматовская природа:

Медлительной чредой нисходит лист осенний,

Медлительно крутится желтый лист,

И день прозрачно свеж, и воздух дивно чист –  

Душа не избежит невидимого тленья. 

Так, каждый день стареется она.

И каждый год, как желтый лист кружится,

Всё кажется, и помнится, и мниться,

Что осень прошлых лет была не так грустна. 

«Июнь 1898. Шахматово» - датировано стихотворение, в котором юный Блок вспоминает о какой-то утраченной возможности счастья. «По темному саду брожу я в тоске…»

Через месяц - 21 июля 1898 А.Блок пишет стихотворение, в котором ярко прорисован шахматовский пейзаж, полный романтики:

Полный месяц встал над лугом

Неизменным дивным кругом,  

Светит и молчит.

Бледный, бледный луг цветущий,

Мрак ночной, по нем ползущий,

Отдыхает, спит.

Жутко выйти на дорогу:

Непонятная тревога

Под луной царит.

Хоть и знаешь: утором рано

Солнце выйдет из тумана,

Поле озарит,

И тогда пройдешь тропинкой,

Где под каждою былинкой

Жизнь кипит. 

«Непонятную тревогу», когда жутко в ночи и в тумане, разгонит солнце; таинственное, смутное одолевается явным и ясным.  

27 июля Блок пишет стихотворение, посвященное недавней встрече:  

Она молода и прекрасна была

И чистой мадонной осталась,

Как зеркало речки спокойной, светла.

Как сердце мое разрывалось!.. 

Она беззаботна, как синяя даль, 

Как лебедь уснувший казалась;  

Кто знает, быть может, была и печаль…

Как сердце мое разрывалось!..

Когда же мне пела она про любовь,

То песня в душе отзывалась,

Но страсти не ведала пылкая кровь…

Как сердце мое разрывалось!..

§ 3. Прогулки вокруг имения. «Стихи о Прекрасной Даме».

Поэт возвращается из Петербурга вместе с матерью 16 мая 1899 г.. И сразу же началось вдохновение, навеянное природой, особой атмосферой имения.

18 мая датировано стихотворение «Я шел к блаженству. Путь блестел…», где дана потрясающая картина шахматовского заката:  

Я шел к блаженству. Путь блестел

Росы вечерней красным светом,

А в сердце, замирая, пел

Рассвета песнь, когда заря

Стремились гаснуть, звезды рдели,

И неба вышние моря

Вечерним пурпуром горели!..

Душа горела, голос пел,

В вечерний час звуча рассветом.

Я шел к блаженству. Путь блестел

Росы вечерней красным светом.

Летом 1899 года поездки в Боблово продолжаются. «Помню ночные возвращенья шагом, осыпанные светляками кусты, темень непроглядную и суровость ко мне Любови Дмитриевной», - пишет поэт через много лет.

Когда я был ребенком, - лес ночной

Внушал мне страх; до боли я боялся

Ночных равнин, болот, одетых белой мглой.

Когда мой конь усталый спотыкался.

Теперь – прошло немного лет с тех пор,

И жизнь сломила дух; я пережил довольно;

Когда опять въезжаю в темный бор

Ночной порой - мне радостно и больно.

(«Когда я был ребенком, - лес ночной…»)

Вокруг - и леса, и просторы, и деревни, а в усадьбе – свой мир, благоухающий, уютный.

Гроза прошла, и ветка белых роз

В окно мне дышит ароматом…

Ещё трава полна прозрачных слез,

И гром вдали гремит раскатом.

Но к вечеру собираются тучи, в саду тихо, с холма видны темнеющие просторы…

А там, в неведомой дали,

Где небо мрачно и зловеще,

Немые грозы с вихрем шли,

Страницы: 1, 2