Курсовая работа: Функции иконы 
Эстетическая
функция. В этой функции можно выделить два аспекта: 1) эстетика иконы и
эстетическое воздействие иконы на человека и 2) икона как основа и стимул
формирования новых эстетических понятий и терминов.
1.
Совокупность церковных образов – храмовое искусство – не есть некий внешний
вспомогательный придаток богослужения или украшение, художественное обрамление
Литургии. Эстетический церковный образ относится к самой сущности
богослужебного действия, без иконы, без образа Литургия не просто беднеет, –
она становится не полной, не совершенной. И святой угол в доме, отданный
иконам, не случайно называется "красным", т.е. красивым. Иконописные
изображения своим художественным исполнением воздействуя на человека, будят в
нем не только нравственные, но и эстетические чувства и эмоции; красота икон
привлекает человека к созерцанию "подобно лугу, услаждает зрение и
незаметно открывает душе славу Божию", как писал прп. Иоанн Дамаскин.
Одним из важных следствий иконоборческих споров VII-VIII веков стало
формулирование принципов церковного отношения к искусству вообще. Еще
Вселенский (Трулльский – 691-692 г.) Собор в своем 100-м правиле определил
церковное отношение к искусству в самом общем плане.(24) Это правило обращено
ко всем христианам, но прежде всего касается верующего художника. Собор
признает несовместимость лишенной благочестия живописи, с одной стороны, и
иконописи, с другой. Иконописец отныне не может оставаться и светским
художником, он должен сделать выбор.
Мы
поставили эстетическую функцию одной из последних не потому, что она самая
незначительная. Напротив, красота иконы имеет огромное значение и в искусстве
иконописания, и в иконопочитании. Икона не может в полной мере выполнять все
свои выше перечисленные функции, если в ней не будет эстетического притяжения
красоты – красоты духовной. История иконописания свидетельствует о том, что
догматически верные и точные иконы вместе с тем отличаются и особой духовной
красотой (чего нельзя сказать в обратном смысле: не все эстетически прекрасные
иконы безупречны с точки зрения других своих функций, например, догматической
или вероучительной).
Эстетике
иконы посвящено огромное количество серьезных трудов, а перечислить статьи не
представляется возможным. В течение нескольких последних десятилетий даже
сложился особый – чисто эстетический – подход к иконе, который не учитывает или
сознательно не хочет учитывать внутренний богословский смысл иконных
изображений, а если обращается к его интерпретации, то пытается дать
секуляризованное описание и мирскую трактовку содержания иконы. При таком
подходе к иконе создано немало работ, которые, несмотря на все недостатки,
имеют непреходящую ценность; в них с восхищением и преклонением исследована и
описана иконная красота на микроуровне научным глазом и научными методами.(25)
Этот подход еще раз доказал эстетическую ценность и самобытную духовную красоту
иконы.
2.
Второй аспект данной функции – влияние иконы на выработку эстетических терминов
и понятий. Для изучения иконы в искусствоведении применялись разные методы:
богословский, исторический, сравнительно-исторический, культурно-исторический,
мифологический, иконографический, эстетический, стилистический и др. В последне
время применяются структуралистские, семиотические, и геометрические методы.
Вместе с тем, особенно при комплексном подходе к иконе, всегда ощущается
недостаточность того эстетического понятийного аппарата, который был выработан
в Европе на основе анализа истории развития западного средневекового и
современного искусства.
Научная
эстетика не только может, но и должна в некоторых случаях обращаться к словарю
иконописцев. Совершенно справедливо пишет по этому поводу Н.А.Замятина:
"…Описывая иконы или технику их изготовления терминами, отведенными
русским языком для светской живописи в новое время, мы теряем многое из того,
что могло бы помочь поддержанию традиционного духа русского иконописания.
Предмет иконописи – икона – должен описываться в тех терминах, к которым он
привык за многие века и в окружении которых он чувствует себя на своем
месте". К этому мы добавили бы, что все сказанное справедливо и по отношению
к эстетике. Терминология русских иконописцев должна изучаться и использоваться
в разработке тех или иных эстетических категорий и понятий, как это иногда
блестяще делал о. Павел Флоренский. Итак, нельзя сказать что икона изучена до
конца. Икона еще требует для себя разработки особого раздела в эстетике и
вместе с тем готова помочь внимательному исследователю в решении этой задачи, в
частности, в уточнении известных эстетических категорий и создании новых.
Литературная
функция. То, что икона тесно связана со словом, с церковной поэзией, а
изобразительный образ со словесным, не вызывает сомнений. В теме "слово и
икона" мы выделяем семь аспектов: 1) слово как икона, 2) слово как
вербальный источник иконы, 3) слово в иконе как надписание и текст, 4) икона
как невербальный текст, 5) икона как источник, основа и вдохновительница
церковной литературы, 6) различные жанры церковной поэзии, богослужебные тексты
как вербальные иконы, 7) икона в светской художественной литературе.
Прокомментируем коротко эти семь аспектов.
1.
В каком смысле слово можно называть иконой? – Слово есть прежде всего Второе
Лицо Пресвятой Троицы, – Логос. Это ипостасное Слово. "...Веки устроены
Словом Божиим, – пишет апостол Павел, – так что из невидимого произошло
видимое" (Евр. 11:3). Но второе Лицо Пресвятой Троицы не только Логос, но
и "Образ Бога невидимого" (Кол.1:15; ср. 2Кор.4:4). Поэтому мир,
сотворенный Богом, не только логосен, но и иконичен, – в его внутренней
онтологической структуре логос и образ, слово и икона совпадают. Поэтому слово
и можно рассматривать как икону.26
2.
Второй аспект названной темы состоит в том, что в содержании и композиции иконы
всегда лежит слово – какой-либо священный текст, который составляет неизменную
основу любой иконы.27
3.
Следующий аспект названной функции вызван к жизни такой формой взаимосвязи
иконы и слова, как подписывание иконы и наличием в иконе разного рода и объема
текстов. VII Вселенский Собор, который специально занимался вопросами
иконописания, отвергая обвинения в идолопоклонстве, подчеркивал: "Икона,
конечно, только по имени имеет общение с Первообразом, а не по самой
сущности", а чуть ниже Собор еще раз разъяснял: "…Икону признаём не
за что-либо другое, как за икону, представляющую подобие Первообраза. Потому-то
икона получает и самое имя Господа; чрез это только она находится и в общении с
Ним" (Деяния 1891:268).28 Надписание устанавливает единство имени и
изображения. Вписанное в икону Имя Божие или имя святого есть священная печать,
удостоверяющая соответствие изображения изображаемому, а также подтверждающая
реальное присутствие второго в первом. Надписанием имени на икону призывается
энергия изображаемого, и, благодаря этому, икона выдвигается на границу двух
миров – видимого и невидимого, – икона становится явлением Божественной энергии
и в этом смысле потенциально чудотворной. Значение слова в иконе столь велико,
что без надписания икона не действительна, она перестает быть иконой в
собственном смысле и перед ней нельзя молиться (см. более подробно там же).29
Как
известно, вплоть до XVII века иконописцы не подписывали свои иконы (отдельные
редчайшие случаи подписанной иконы лишь подтверждают правило). Это было связано
с тем, что композиция икон, согласно постановлениям Седьмого Собора,
предписывалась Святыми Отцами и преданием Церкви, за иконописцами же
признавалось лишь исполнение; кроме того икона мыслилась как соборное
творчество многих поколений иконописцев. Но в этом благочестивом обычае была и
другая сторона: иконописец считал недопустимым вносить в сакральное
пространство иконы, на котором значилось имя Божие, и свое профанное имя. Итак,
отсутствие подписи автора на иконе – это свидетельство особого почитания имени
Божия.
В
эпоху расцвета иконописания слово понималось как вербальная икона и в
сакральное пространство иконы оно входило как важнейшая и неотъемлемая его
часть, как икона иконы. Слово имело самостоятельную роль, но оно было
неотделимо от изображения. В более поздний период слово в иконе начинает
выполнять подчиненную, служебную роль "комментатора". Оно становится
вербальной расшифровкой невербального текста. Начиная с эпохи барокко, слово
нередко выполняет функцию украшения, орнамента. Так слово становится зависимым
от иконы. Оно выполняет несколько разных служебных функций по отношению к
изображению. Вслед за тем слово опять становится независимым от иконы, но
теперь это – "дурная" независимость. Слово в такой иконе имеет свою
функцию, прямо не зависимую от изображения (например, кондак или тропарь
святому)30. Эта независимость слова от иконы порождает возможность вторжения в
икону мирского слова (название комитета по цензуре, самого цензора и
фабрики-изготовительницы). В этом смысле историю русской иконописи, начиная с
XVI века, можно рассматривать как историю борьбы слова против иконы,
дидактичности против невербальной проповеди.
4.
Икона есть невербальный текст. В этом аспекте и с этого утверждения можно
начинать изучение каждой конкретной иконы. Икону можно "читать" как
текст, восстанавливая при этом не только собственно текст, лежащий в основе
данной иконы, но и прочтение этого текста иконописцем, его школой, эпохой,
поскольку на иконе можно обнаружить частности и детали, принадлежащие
определенной эпохе или какой-либо школе иконописания, либо конкретному
иконописцу. В этом случае икона порождает искусствоведческий текст, она
становится не только объектом научного описания, но и предметом герменевтики. И
поскольку существует несколько толкований текста, лежащего в основе композиции
данной иконы, несколько отличающихся в деталях вариантов композиции, несколько
иконописных школ со своими традициями, приемами и техникой, поскольку также
иконописное искусство существует в течение многих столетий, а соотношение
богословского, иконографического, эстетического, исторического подходов к иконе
меняется от одного автора к другому, постольку количество разных интерпретаций
иконы (иконы вообще и конкретных икон) постоянно растет. Каждая новая
интерпретация есть лишь приближение к истине, лишь открытие еще одной грани в
иконе.
5.
Этот аспект литературной функции состоит в том, что икона порождает
богослужебный текст; она становится источником вдохновения для церковных
поэтов. Как уже отмечалось, в русской Церкви почитается несколько сот
чудотворных икон Божией Матери. Многим из них написаны праздничные тропари и
кондаки, а для самых прославленных икон составлены целые службы: для них
написаны не только тропари и кондаки, но стихиры, седальны, богородичны,
крестобогородичны, светильны, каноны, икосы (после шестой песни канона),
акафисты (иногда даже несколько канонов и акафистов одной иконе) и произведения
более мелких жанров. Служба "Явлению иконы Пресвятыя Владычицы нашея
Богородицы Казанския" наряду со службами двунадесятым праздникам и самым
прославленным святым включена в русскую Праздничную Минею. Что же касается
акафистов, то можно смело сказать, что около половины всех русских акафистов
написаны в честь чудотворных икон Богородицы.
Кроме
этого можно с уверенностью говорить о том, что икона породила целый особый жанр
литературы – мы имеем в виду сказания о чудотворных иконах византийской и
древнерусской словесности. Д.С.Лихачев писал, что "эти сказания сами по
себе составляют целый литературный жанр, в свою очередь разделяемый на
поджанры". К сожалению, до сих пор нет работы, в которой были изучены
жанровые (и тем более поджанровые) особенности сказаний об иконах, хотя
несколько статей на эту тему уже появилось.
Взаимосвязь
и взаимовлияние иконописи и древнерусской литературы, а также церковной поэзии
не подлежат сомнению. О разнообразии и многосторонности этих взаимных влияний
убедительно свидетельствуют два выпуска Трудов Отдела древнерусской литературы
Пушкинского дома 1966 и 1985 годов, поэтому более подробно об этом аспекте
литературной функции иконы мы не будем говорить.
6.
Практически все жанры церковной литературы иконичны, их можно рассматривать как
словесные или вербальные иконы, – и это еще один аспект проблемы взаимодействия
иконы и слова, иконы и литературы.31
7.
Последний аспект этой функции церковного образа состоит в том, что икона,
начиная с конца XVIII века, становится объектом изображения в светской
художественной литературе. Этому аспекту литературной функции иконы посвящены
три наши книги, поэтому здесь мы не будем говорить о нем подробно.32
Некоторые
итоги. Итак, мы различаем двадцать одну функцию иконы. Конечно, можно было бы
выделить не 21, а меньшее количество функций. Можно было бы объединить
догматическую, вероучительную и свидетельскую, эмоциональную и эстетическую,
храмовую, богослужебную и проповедническую, историческую и военную,
эмоциональную, молитвенную и чудотворную функции и т.д. Или можно было бы
сгруппировать их по какому-либо принципу, например, государственная, церковная,
общественная, личная жизнь. Тогда, возможно, работа выглядела бы более
компактной. Но с другой стороны, нельзя не заметить, что мы не исчерпали тему,
поскольку можно было бы выделить еще несколько менее значимых функций,
например, этнографическую. Можно было бы изучить функцию иконы в народных
языческих обычаях.33 Наконец, оговоримся, что некоторые функции, возможно,
названы не совсем удачно, и их можно было бы назвать по-другому. Мы лишь
надеемся, что недостатки работы хотя бы в некоторой мере окупаются тем, что
настоящая брошюра открывает новую, вынесенную в заглавие тему.
Не
вызывает сомнений, что все функции иконы тесно связаны между собой; они не
просто взаимодействуют, но взаимообуславливают друг друга. Например, тесно
переплетены между собой догматическая, вероучительная, богословская,
свидетельская и проповедническая; храмовая и богослужебная; напоминательная,
посредническая и родовая; молитвенная и чудотворная, историческая и военная,
священно-эмоциональная, проповедническая и эстетическая функции иконы. И все же
нельзя не заметить, что в разные исторические эпохи, в разных областях жизни, в
разные периоды развития искусства соотношение и характер взаимодействия
различных функций иконы менялось. Одни функции уходили в тень, другие
активизировались, третьи как бы предавались забвению; со временем же некоторые
функции "менялись местами". В этом смысле закат русского иконописания
в XVII веке можно трактовать как принижение одних (исключительно важных)
функций иконы и культивирование интереса (в среде как иконописцев, так и
народа) к другим – менее значимым, периферийным. Просмотрим их еще раз в том же
порядке.
Догматическая
(второй аспект). Характерно, что в эпоху заката русской иконописи наблюдается
процесс, если можно так выразиться, "раздогматизации" иконографии:
например, после богословского и художественного шедевра прп. Андрея Рублева на
иконах Пресвятой Троицы опять начинают появляться и Авраам с женой, и слуга, и
многочисленные предметы на столе. На основании этого явления расцвет иконописи
можно трактовать как развитие от исторического жанра к догматическому, а закат
– как движение вспять, как оплотянение духовной сущности иконы, возрастание
информативного, повествовательного, исторического и даже бытового начал в иконе
и естественнное снижение ее догматической чистоты и ясности.
Вероучительная.
В эпоху заката на иконах все чаще появляются отступления от церковного канона,
от иконописных подлинников, и иногда вольно или невольно икона учит совсем не
так, как учит Церковь. В икону проникают, с одной стороны, элементы других
вероучений, с другой – плоды личной фантазии иконописца.
Познавательная.
Эта функция – в своем первом аспекте – теряет значение с повышением уровня
грамотности и складывания христианских традиций. Позже появление многочастных и
многофигурных икон с аллегорическими сюжетами, в которых в полной мере
развернута личная фантазия иконописца, приводит к тому, что икона становится
книгой для грамотных. В связи с этим возрастает и роль надписей: иконописец уже
не надеется на доступность своего художественного языка, своих иконографических
новшеств для молящихся и объясняет сюжет словом. Второй аспект данной функции также
слабеет и искажается, поскольку между созерцающим икону человеком и
Первообразом встает личное видение данного образа иконописцем (начиная же с
XVIII века, в академической церковной живописи личное секуляризованное
мировоззрение художников даже заслоняет собой церковное).
Свидетельская.
Особенно активно эта функция утрачивается с появлением в русской иконописи
течения "живоподобия". Икона призвана свидетельствовать о
Боговоплощении, о Богочеловеке. Многие же иконы XVII века свидетельствуют лишь
о человеческой природе Христа (и даже сознательно стремятся к этому), они не
"дотягиваются" до Богочеловека и "убегают" от сверхзадачи –
изобразить Ипостась, в которой нераздельно и неслиянно пребывают два естества
Спасителя – Божественное и человеческое.
Проповедническая.
В связи с тем, что было сказано о догматической и вероучительной функциях,
становится понятным, что поздняя икона иногда проповедует не просто плохо, но
неправильно и даже во вред душе человеческой, во вред церковному учению.
Храмовая.
В древних храмах икона есть один из самостоятельных равноправных и необходимых
элементов, образующих в совокупности храмовое единство церковных искусств.
Начиная с XVI века иконостас (отчасти и храм в целом) начинает как бы бороться
против иконы. Богато и сверх меры украшенные раззолоченной резьбой иконостасы
постепенно подавляют иконопись. Иконы в иконостасе становятся меньше по
размеру, их "законное" пространство отбирает богатая затейливая
резьба. Если в ранних иконостасах резьба занимает довольно скромное и соответствующее
своей практической, эстетической, конструктивной задаче место, то со временем
она становится самодовлеющим элементом иконостаса и начинает подавлять иконы и
золотым блеском, и вычурной затейливостью, и занимаемой площадью на иконостасе.
Появляются Царские врата (Вологда, XVII в.), на которых иконы – четыре
евангелиста и Богородица с архангелом Гавриилом – занимают, по нашим подсчетам,
одну пятую (!) часть общей площади врат; все остальное отдано резьбе 34. И
такие примеры легко умножить; во многих современных храмах такие иконостасы
сохранились.
Богослужебная.
Эта функция иконы, поскольку она касается не только живописной иконы, а и
других видов церковного образа, сохраняется, поскольку без этой функции
Литургия не может совершаться.
Антропологическая.
Здесь также сыграло свою отрицательную роль стремление к живоподобию.
Традиционная икона призвана изобразить живую икону – святого, а не живого
человека. Так называемая "фряжская" икона уже не понимала и не
чувствовала этого; она стремилась к правдоподобию земной физической красоты и
вольно или невольно предавала забвению красоту духовную. Так разрывалась связь
между образом и Первообразом, искажалось христианское учение о человеке.
Богословская.
Параллельно с закатом иконописного искусства происходит и вытеснение понятия
"икона" как богословского термина. Он становится как бы излишним,
когда речь идет не об иконе. В этой книге мы стремились показать актуальность
этого термина и даже его необходимость при описании или интерпретации самых
разных явлений, при изучении различных богословских проблем, предлагая даже
новые термины, такие как иконичность, иконотопос, эонотопос.
Историческая.
Эта функция также не зависит от разрыва с православным каноном и традицией,
который произошел в официальной академической иконописи в XVII веке.
Чудотворные иконы, которые сыграли заметную роль в истории страны, все так же
почитались; вместе с тем в каждом веке являлись новые чудотворные иконы,
причем, даже в самое последнее время – назовем лишь Державную икону Божией Матери.
Воинская.
Икона "ушла" только с русских знамен и стягов; в подражание
европейским флагам был введен триколор. Но иконы остались в сказаниях о самых
последних военных событиях от Отечественной войны 1812 года до Второй мировой
войны. И ныне перед иконами совершают молебны перед началом военных действий и
по окончании их. Во многих подразделениях появились свои иконы покровительницы.
Нагрудные иконки все чаще осеняют грудь русского солдата.
Напоминательная.
Согласно общепринятому мнению, напомнить о Боге благочестивому человеку может
все, – прежде всего само творение Божие, природа, которую он видит вокруг себя,
ее красота. Тем более напоминает (и онтологически, и психологически) о Боге
даже самое несовершенное Его изображение.
Посредническая.
Эта функция иконы также пострадала в XVII веке. В быту стало намечаться
неосознанное стремление подменить моленность, намоленность домашних образов их
простым количеством, а также богатством окладов, риз, что шло в ущерб
молитвенному посредничеству, как онтологическому, так и духовному,
психологическому.
Родовая.
Семейно-наследственная функция, как ясно из предыдущего изложения, также не
могла пострадать коренным образом. Иконы предков дороги благочестивым людям не
их эстетическими достоинствами и даже не древностью (хотя это немаловажно), а
принадлежностью к роду. Но, конечно, уже в ХХ веке после большевистской
революции, вследствие целенаправленного варварского и массового уничтожения
церковных и домашних икон, эта функция пришла в упадок.
Хозяйственная.
До октябрьской революции хозяйственная функция иконы играла заметнейшую роль в
жизни русского села. Как известно, после революции был объявлен настоящий поход
против Церкви, что в значительной мере коснулось и икон. Естественно, что по
причине насильственного уничтожения икон и запрета на какие-либо массовые
действия с участием икон хозяйственная функция иконы также пришла в упадок.
Прикладная.
В первом аспекте эта функция коренным образом меняется. Икононописание из
высокого искусства, каковым оно было ранее, становится ремесленничеством.
Появляются иконописные мастерские, в среде иконописцев возникает разделение
труда. Качество иконописания в догматическом и эстетическом аспектах
значительно снижается. Второй аспект прежде всего связан с ризой иконы. Оклад,
как и золоченая резьба иконостаса, может "работать" против иконы,
против живописи, против Лика. Часто так и случалось. Вначале оклады закрывали
только поля иконы, затем поля и фон, позже поля, фон и одежды, наконец, в
окладах стали делать только вырезы для обнаженных частей тела: ликов, рук, ног.
Чувство меры нередко изменяло мастерам и заказчикам: сверкающие драгоценные
оклады подавляли живописные лики, заслоняли своим блеском их красоту и
молитвенный строй. Оклад со временем стал самодовлеющим видом прикладного искусства,
во многом автономным, даже независимым от иконы. Вместе с тем расцветала и
приносила все больший доход массовая торговля "расхожими" иконами
(третий аспект).
Эмоциональная.
Если иметь в виду, что эта функция обретает свою силу во взаимодействии с
молитвенной, то закат русского иконописания мог изменить лишь характер
эмоциональной функции (может быть, несколько обеднить ее), но не мог отменить
ее совсем.
Молитвенная.
Конечно, хорошо иметь икону совершенную и в догматическом, и в художественном,
эстетическом смысле, такую икону, которая постоянно из красного угла призывала
бы на молитву. Но это лишь благое пожелание. Массовое производство икон сильно
ударило по качеству иконописания. Однако, мы знаем, что можно молиться и без
иконы, можно перед иконой, но с закрытыми глазами; знаем также, что святые
молились в своих келиях перед самыми незатейливыми с эстетической точки зрения
образами. Итак, молитвенная функция иконы может ослабеть, но не ослабевает
молитва (церковная или келейная, личная), поскольку в определенной мере она
автономна по отношению к иконе.
Чудотворная.
Как уже говорилось, чудотворность иконы напрямую не зависит от художественного
исполнения, что было отмечено на VII Вселенском соборе. XX век дает даже не
бывалые ранее случаи чудотворений от икон бумажных, литографических.
Эстетическая.
Роль этой функции в иконопочитании заметно падает, начиная еще со второй
половины XVI века. Разрушение своеобразной эстетики иконы идет в трех
направлениях: а) через распространение икон-примитивов, вследствие массового
производства "расхожих" образов, б) через проникновение в икону
аллегоризма, который давал широкий простор фантазии иконописца, в) через
подражание западной живописи как в композиции, так и в приемах письма, в его
технике (прямая перспектива, объемная свето-теневая моделировка лиц, холст,
масло и т.п.). На первом направлении разрушаются художественные достоинства
иконы, на втором – чистота догматического и вероучительного содержания иконы,
на третьем – совершается подмена духовной красоты физической красивостью.
В
конце же XIX – начале XX века с "открытием иконы" (с расчисткой и
реставрацией древних икон XII –XV веков) стремительно возросла эстетическая
функция иконы, прежде всего в светском обществе, среди историков искусства и
искусствоведов, богословов и философов, писателей и поэтов, но затем и в
церковных кругах. Икона заняла заметное место в музеях. И здесь надо сказать,
что в музее икона, вырванная из "церковного контекста", из органичной
взаимосвязи с другими видами искусств, теряет многие свои функции совсем,
другие же ее функции настолько приглушаются неестественным местом пребывания,
что становятся неразличимы. Впрочем, музей и стремится выдвинуть на первый план
именно эстетическую функцию иконы.
Литературная.
Первый аспект: слово со времнем перестает восприниматься как икона. Второй:
слово ка вербальный источник иконы уходит в тень; иконописец хочет сказать свое
слово, а не соборное, церковное. Третий: слово со временем в некотором смысле
начинает "бороться" против иконы; слово хочет, чтобы икону читали,
как книгу, а не смотрели, как изображение, не нуждающееся в пространных
словесных пояснениях. Четвертый: икона как невербальный текст настолько
усложняется, что ее иногда становится невозможно прочитать, в то время как
догматическая и вероучительная "читаемость" иконы есть важнейший
признак ее истинности. Пятый: икона не может "жить" без домашней и
церковной молитвы, поэтому явление каждой новой иконы сопровождается написанием
тропаря, кондака и молитвы; особо почитаемым или значимым иконам составляют
целую службу. Шестой: церковная поэзия со временем перестает пониматься как
словесная икона. Даже наиболее краткие жанры церковной поэзии (такие как
тропарь и кондак) начинают страдать длиннотами, растянутостью и
повествовательностью. Они уже не вербальные иконы, а словесные
описания-картины, в которых сохранилось благочестие, но есть и лишние, совсем
не обязательные элементы. Седьмой: светская литература (по западному образцу)
появляется в России как массовое художественное явление лишь в XVIII веке.
Характерно,
что светские писатели и поэты вначале не обращают внимания на икону; лишь с XIX
века, но вплоть до сегодня, литераторы используют икону в своих произведениях
для достижения разных художественных целей и эффектов.
После
этого краткого экскурса нельзя не заметить, что несмотря ни на какие перемены в
общественной, церковной, художественной жизни всегда остаются в силе даже у не
совсем каноничных по композиции и иконографии, а также слабых по техническому
исполнению икон молитвенная, чудотворная, богослужебная, историческая,
напоминательная, родовая и эстетическая функции, которые на этом основании
можно считать главными.
В
заключение уточним, что мы не ставили перед собой задачи досконально описать
или проанализировать каждую функцию 35. Мы пытались лишь указать на наличие
названных функций и привести наиболее характерные, на наш взгляд, примеры
проявления той или иной функции. Вначале было отмечено, что тема функций иконы
остается как бы без внимания иконоведов, но это не значит, что она совсем
неизвестна. О догматической, познавательной, свидетельской, проповеднической,
напоминательной, эмоциональной, чудотворной, эстетической функциях иконы
упоминалось уже в материалах VII Вселенского Собора, что мы подтвердили рядом
цитат в соответствующих разделах. Об этих же функциях писали в своих трудах
прп. Иоанн Дамаскин, прп. Феодор Студит и другие защитники иконопочитания. О
вероучительной, напоминательной, посреднической, родовой, исторической,
военной, хозяйственной функциях говорят исторические источники, сказания об
иконах, материалы поместных Соборов Русской Православной Церкви XVI-XVII веков.
В XIX веке на наличие у иконы различных функций начали обращать внимание
этнографы, историки, искусствоведы; эти функции стали не только называть, описывать,
но и анализировать. Еще в первой половине XIX века И.М.Снегирев писал:
"…Иконы в русском народе составляют не только церковную, но
государственную и семейную святыню". Ниже он заметил, что "иконопись
служила проводником веры и благочестия" и находилась в тесной связи
"с историей художеств и жизнью народной". Как видим, здесь Снегирев
говорит о таких функциях, как церковная, государственная, семейная,
вероучительная, эмоциональная, эстетическая, бытовая. Большое значение в
изучении различных функций иконы имели исследования И.П.Сахарова (1807-1863).
Эстетическую функцию иконы в России изучали множество ученых с мировым именем
от Ф.И.Буслаева и Н.П.Кондакова до современных ученых, и об этом здесь
достаточно лишь упомянуть. Первооткрывателями литературной функции иконы
следует назвать Ф.И.Буслаева (1818-1897) и особенно его ученика
А.И.Кирпичникова (1845-1903). О значении иконы в быту можно много узнать из
книг И.Е.Забелина (1820-1908) и С.В.Максимова (1831-1901). О чудотворной
функции иконы написано уже немало книг как в XIX, так и в XX веках. Поэтому
этот краткий экскурс в данную тему вырос не на пустом месте, он опирается на те
исследования, в которых говорится о роли и значении иконы в разных областях
человеческой жизни, даже если само слово "функция" не
употребляется.36
Сноски:
1.
Об этом подробно говорилось во 2-ой главе 1-ой части данной книги.
2.
Об этом более подробно говорилось во 11-ой главе 1-ой части книги.
3.
Со временем – после разделения единой Церкви на западную и восточную – эта
функция иконы приобретает и еще один оттенок: икона становится свидетельницей
Православия, аккумулирует в себе особенности православного вероучения и
православного церковного искусства, начинает выступать как наглядный символ
православного вероисповедания.
4.
Об этом подробно говорилось во 2, 3 и 11-ой главах 1-ой части книги.
5.
Об этом подробно говорилось в 3, 4, 6 и 9-ой главе 1-ой части книги.
6.
Об этом подробно говорилось во 2-ой главе 1-ой части данной книги.
7.
Этой функции целиком посвящена 6-я глава 2-ой части.
8.
Об этих двух аспектах говорилось в 7-ой главе 1-ой части и 9-ой главе 2-ой
части.
9.
Об этом подробно говорилось во 7-ой главе 1-ой части.
10.
Об этом подробно говорилось в 3, 7, 13-ой главах 1-ой части, а также в 9-ой
главе 2-ой части книги.
11.
Перед иконой Спасителя молился в ночь накануне убийства в своем шатре св. князь
Борис с отроком Георгием Угрином. Перед походной иконой изображается Борис и на
миниатюрах. Новгород-Северский князь Игорь, как сообщает Лаврентьевская
летопись, в ночь перед побегом из половецкого плена также молился перед иконой
и крестом и взял их с собой в дорогу.
12.
Описание труда иконописцев содержится во многих работах.
13.
Конечно, возникли они гораздо раньше XVI века.
14.
Мы имеем в виду жаргон офеней, который дал название воровскому жаргону –
"феня", "по фене ботать".
15.
Киево-Печерская икона Успения Пресвятой Богородицы (описано в Киево-Печерском
патерике), Елецкая-Черниговская, Царевококшайская, Жировицкая, Ахтырская.
16.
Елеоточивая и многие другие.
17.
Писидийская (об этой иконе говорится в материалах VII Вселенского собора),
Устюжское Благовещение, Толгская,
18.
Знамение (Новгородская), Тихвинская-Афонская, Ильинская-Черниговская,
Каплуновская, Плачущая (Сокольская-Румынская), Страстная-Плачущая (Нью-Йоркская).
19.
Иверская, Закланная, Ченстоховская, Кипрская, Нечаянная Радость и др.
20.
Касперовская, Серафимо-Понетаевская и около трехсот икон, обновившихся в 20-х
годах ХХ века.
21.
Лиддская-Римская, Иверская, Тихвинская и др.
22.
Владимирская, Казанская, Курская-Коренная, Елецкая и др.
23.
Скоропослушница, Югская, Смоленская-Соловецкая, Нечаянная Радость и др.
24.
Об этом подробно говорилось во 2-ой главе 1-ой части книги.
25.
Иногда, правда, в таких работах заметно стремление вытеснить православное
богословие с иконы (назвав его идеологией) с помощью якобы незаинтересованного
научного подхода; на деле же получается вольная или невольная попытка вытеснить
богословие методами марксистской идеологии или научного атеизма.
26.
Об этом подробно говорилось в 1-ой главе 2-ой части книги.
27.
См. подробно там же.
28.
О. Павел Флоренский по этому поводу утверждал, что икона есть "написанное
красками Имя Божие".
29.
Более подробно об этом говорилось в 1-ой главе 2-ой части книги.
30.
Конечно он связан с изображением, но он необязателен, он даже не комментирует
изображение, он не нужен. Он выступает как эмблема, а эмблематика чужда иконе
эпохе расцвета.
31.
Особенностям проявления этой функции иконы посвящена практически вся вторая
часть книги (главы 2-8).
32.
См.: Валерий Лепахин. Икона в изящной словесности. Валерий Лепахин. Икона в
русской прозе XX века. Валерий Лепахин. Икона в русской поэзии ХХ века.
33.
Причем тут могло бы быть два варианта: а) икона "побеждает" языческий
характер обычая, освящает и христианизирует его и б) обычай побеждает икону, в
ее почитание вносятся идолопоклоннические элементы или же она используется для
ритуальных колдовских и других действий антихристианского характера.
34.
См. Русская деревянная скульптура. М., 1994, табл. 83.
35.
Почти каждой функции можно было бы посвятить целую книгу. И такие книги,
например, о догматической, чудотворной и хозяйственной функциях, уже есть. Мы
их цитировали, либо упоминали о них.
36.
Подробно о функциях иконы говорится в нашей книге: Валерий Лепахин. Функции
иконы.
Список литературы
Для
подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.portal-slovo.ru/
|
