Изложение: Хуан Гойтисоло. Особые приметы
Изложение: Хуан Гойтисоло. Особые приметы
Альваро
Мендиола, испанский журналист и кинорежиссер, давно живущий во Франции в
добровольном изгнании, перенеся тяжелый сердечный приступ, после которого врачи
предписали ему покой, вместе с женой Долорес приезжает в Испанию. Под сенью
родного дома, принадлежавшего некогда многочисленному семейству, от которого
остался один он, Альваро перебирает в памяти всю свою жизнь, историю семьи,
историю Испании. Прошлое и настоящее мешаются в его сознании, образуя
калейдоскопическую картину из людей и событий; постепенно вырисовываются
контуры семейной истории, неразрывно связанной с историей страны.
В
свое время богатейшему семейству Мендиола принадлежали обширные плантации на
Кубе, завод по переработке сахара и множество черных рабов — все это было
основой благосостояния процветавшего в ту пору клана. Прадед героя, бедный
астурийский идальго, когда-то уехал в Америку, надеясь сколотить состояние, и
вполне в этом преуспел. Однако далее история семьи идет по нисходящей: дети его
унаследовали огромное состояние, но отнюдь не таланты и не работоспособность
отца. Сахарный завод пришлось продать, а после того как в 1898 г. Испания
потеряла последние колонии, семья распалась. Дед Альваро обосновался в предместье
Барселоны, где купил большой дом и жил на широкую ногу: помимо городского дома
у семьи было имение под Барселоной и родовой дом в Йесте. Альваро вспоминает
все это, разглядывая альбом с семейными фотографиями. С них глядят на него
люди, которых давно нет в живых: один погиб в гражданскую войну, другой
покончил с собой на берегу Женевского озера, кто-то просто умер своей смертью.
Листая
альбом, Альваро вспоминает свое детство, набожную сеньориту Лурдес,
гувернантку, читавшую ему книгу о младенцах-мучениках; вспоминает, как вскоре
после победы Народного фронта, когда по всей Испании жгли церкви,
экзальтированная гувернантка пыталась войти вместе с ним в горящую церковь,
чтобы пострадать за веру, и была остановлена милисианос. Альваро вспоминает, как
враждебно относились в доме к новой власти, как отец уехал в Йесте, а вскоре
оттуда пришло известие, что его расстреляли милисианос; как в конце концов
семья бежала в курортный городок на юге Франции и там ждала победы франкистов,
жадно ловя новости с фронтов.
Повзрослев,
Альваро разошелся со своими близкими — с теми, кто еще уцелел: все его симпатии
на стороне республиканцев. Собственно, размышления о событиях 1936—1939 гг., о
том, как они сказались на облике Испании середины шестидесятых, когда Альваро возвращается
на родину, красной нитью проходят через всю книгу. Он покинул родину довольно
давно, после того как был в штыки встречен его документальный фильм, где он
пытался показать не туристический рай, в который режим пытался превратить
страну, а другую Испанию — Испанию голодных и обездоленных. После этого фильма
он стал парией среди соотечественников и предпочел жить во Франции.
Теперь,
оглядываясь на свое детство, на близких людей, Альваро видит и оценивает их
через призму своих нынешних взглядов. Теплое отношение к родным соединяется с
пониманием того, что все они были историческим анахронизмом, что умудрялись
жить, не замечая происходящих вокруг перемен, за что судьба и наказала их.
Далекие годы гражданской войны приближаются почти вплотную, когда Альваро едет
в Йесте взглянуть на то место, где погиб отец. Герой почти не помнит отца, и
это мучает его. Стоя у сохранившегося на месте расстрела креста и глядя на
пейзаж, почти не изменившийся за про шедшие годы, Альваро пытается представить,
что же должен был чувствовать этот человек. Расстрел отца Альваро, а вместе с
ним еще нескольких человек был своего рода актом мести: за некоторое время до
того правительство жестоко расправилось в этих местах с крестьянами,
выступившими против воли властей. О бесчинствах и жестокости Альваро
рассказывает один из немногих уцелевших очевидцев этой давней трагедии. Слушая
этого крестьянина, Альваро думает о том, что нет и не могло быть правых или
виноватых в той войне, как нет побежденных и победителей, есть только проигравшая
Испания.
Так,
в постоянных воспоминаниях проводит Альваро месяц в Испании. Годы, которые он
прожил вдали от нее, опьяненный свободой, теперь представляются ему пустыми —
он не научился ответственности, которую обрели многие его друзья, оставшиеся в
стране. Это чувство ответственности дается тяжелыми испытаниями, такими,
например, какие выпали на долю Антонио, друга Альваро, с которым они вместе
снимали документальный фильм, вызвавший столько нападок. Антонио был арестован,
провел восемнадцать месяцев в тюрьме, а потом выслан в родные края, где он
должен был жить под постоянным наблюдением полиции. Областное полицейское
управление следило за каждым его шагом и вело записи в специальном дневнике,
копию которого адвокат Антонио получил после процесса, — дневник этот обильно
цитируется в книге. Альваро вспоминает, что делал он в то время. Его вживание в
новую, парижскую жизнь тоже было непростым: обязательное участие в собраниях
различных республиканских групп, чтобы не порывать связи с испанской эмиграцией,
и участие в мероприятиях левой французской интеллигенции, для которой — после
истории с фильмом — он был объектом благотворительности. Альваро вспоминает
свою встречу с Долорес, начало их любви, свою поездку на Кубу, друзей, с
которыми участвовал в антифранкистском студенческом движении.
Все
его попытки связать прошлое и настоящее преследуют лишь одну цель — вновь
обрести родину, чувство единения с нею. Альваро очень болезненно воспринимает
происшедшие в стране перемены, то, с какой легкостью острейшие проблемы были
прикрыты картонным фасадом процветания ради привлечения туристов, и то, с какой
легкостью народ Испании смирился с этим. В конце своего пребывания в Испании —
ив конце романа — Альваро едет на гору Монжуик в Барселоне, где был расстрелян
президент Женералитата, правительства Каталонии, Луис Компанис. И невдалеке от
этого места, где конеч но же нет никакого памятника, видит группу туристов,
которым гид рассказывает о том, что тут в годы гражданской войны красные
расстреливали священнослужителей и высших офицеров, поэтому тут поставлен
памятник павшим. Альваро не обращает внимания на привычно официальную трактовку
национальной трагедии, к этому он давно привык. Его поражает то, что туристы
фотографируются на фоне памятника, переспрашивая друг друга, о какой войне
говорил гид. И глядя с высоты Монжуика на лежащую внизу Барселону, Альваро
думает о том, что победа режима — еще не победа, что жизнь народа все равно
идет сама по себе и что он должен попытаться запечатлеть правдиво то, чему был
свидетелем. Таков внутренний итог его поездки на родину.
|